Сердце Изнанки. Книга 3 - Олег Валентинович Ковальчук

хотя бы на сутки, — пожал плечами Слуцкий. — Но что тут ещё сделаешь? Я не знаю, может, у вас будут какие-то идеи?

Он смотрел на меня с надеждой, и я понял, что мне предлагали не только роль исполнителя. Похоже Слуцкий ожидал что я предложу чудесное избавление. Что ж, возможно, это можно использовать, хоиь и не в качестве основного плана.

— Воду отключат? — спросил я, глядя на него в упор.

Мэр поморщился. Ну а чего он ждал, что я сам помчусь вентили перекрывать?

— Отключат. Есть у нас правильные люди, — прокашявшись ответил мэр, и в его голосе я услышал нотки гордости, будто он хвастался хорошо отлаженным механизмом своей подпольной деятельности.

— Хорошо, а могу я у вас этот чертёж взять? — спросил я, указывая на план тюрьмы.

Во взгляде мэра промелькнуло подозрение.

— Это ещё зачем? — хитрецой спросил он.

— Для расширения кругозора, — хмыкнул я, стараясь выглядеть как можно более непринуждённо. — В качестве образовательного интереса, так сказать.

На самом деле, план мог пригодиться для чего-то посерьёзнее, чем просто отключение воды. Но об этом мэру знать не следовало.

— Отчего же не дать? — пожал плечами Слуцкий, протягивая мне бумагу. — Только не забудьте мне его вернуть. Как вы понимаете, документ важный и стоит на особом учёте.

— Хорошо, — произнёс я.

— Значит, я могу рассчитывать на то, что у Медведева появится чуть больше шансов на выживание? — Слуцкий внимательно посмотрел на меня, прищурив глаза. Взгляд его был холодным, оценивающим, словно он пытался понять, что за человек перед ним на самом деле и насколько далеко я готов зайти.

— Очень надеюсь, что так и будет, — произнёс я неопределённо.

Говорить о своих намерениях я точно не собирался, и уж точно не со Слуцким. Потому что если что-то пойдёт не так, любое моё слово может быть использовано против меня. Не удивлюсь, если даже наш разговор записывается. Такие, как он, всегда спешат в первую очередь обезопасить свою шкуру, а уж потом решать, будут ли они предпринимать хоть какие-то действия.

* * *

— Злобин явно завёл новую игру. — Левин, сжимая трубку так, что костяшки его пальцев побелели. Он говорил, едва сдерживая панику в голосе. — Луиза Викентьева убита, а Пылаевы вполне здравствуют, и чувствуют себя вольготно!

Барон мчался в автомобиле, бросая резкие взгляды на дорогу. На переднем сиденье, откинувшись, молчал его протеже Вениамин, нервно постукивая пальцами по колену.

— Это точно до добра не доведёт, вот увидите! — почти выкрикнул Левин, его голос дрожал от напряжения. — Злобин играет с огнём, а этот Пылаев… Откуда он вообще взялся? Это не случайность, ваше сиятельство, это не просто так!

— Слишком ты тревожен, мой друг, — спокойно выдохнул граф Лисин, его голос был холодным, как лёд. — Забыл, что вся наша жизнь сплошная игра? То у одной стороны перевес, то у другой. Худшее, что мы можем сделать, — это запаниковать или бросить играть. Нужно держать руку на пульсе, Левин. Злобин рано или поздно оступится.

— Оступится? — барон повысил голос, его лицо покраснело. — А Пылаев? Ты его видел? Этот тип — та ещё тёмная лошадка! Только появился в городе, а уже вхож в дом Петрищева и знается с мэром! Это ж неслыханно! Я десять лет потратил, чтобы добиться доступа к Петрищеву, связи ткал, как паутину. А этот Пылаев — раз! — и уже чаи распивает с генералом! Вчера их род едва дышал, а сегодня он на брудершафт с руководством Братска! Это ненормально, Лисин, это опасно!

— Зато Злобин не вхож в такие круги, — произнёс Лисин, его голос оставался ровным, почти насмешливым. — Пылаев — его марионетка, но пока он не Злобин. Спокойно, Левин. Всё идёт своим чередом. Главное — не упустить момент, когда противник ошибётся.

— Ошибётся? — Левин стиснул зубы, машина вильнула, когда он ударил кулаком по рулю. — А если ошибёмся мы? Я предлагаю убрать Пылаева. Прямо сейчас! Убрать, значит, убить! Закончить с ним, пока он не стал угрозой.

— И как ты себе это представляешь? — Лисин повысил голос, но в нём всё ещё сквозило раздражающее спокойствие. — Застрелить его среди бела дня? Устроить бойню в центре города? Ты понимаешь, какие это риски?

— Ассасина Викентьевых убрали средь бела дня, в собственной квартире! — выкрикнул Левин. — Это говорит о том, что наши противники сноровистее, и на шаг впереди нас. Надо исправить это, а не сидеть, сложа руки!

— Левин, это не игра в казаки-разбойники, — отрезал Лисин. — Злобин и его шайка ждут нашей ошибки. Они только и мечтают, чтобы мы сорвались. А ты уже готов бежать с ножом наперевес.

— Вы как знаете, ваше светлость, — выплюнул Левин с сарказмом, его дыхание стало тяжёлым. — А я поеду к князю Демидову. Сам всё ему расскажу. И если потребуется, я этого Пылаева собственноручно прикончу. Их шайка сейчас уязвима, как никогда. Раньше это были клоуны на границе, а теперь, под крылом Злобина, они — реальная угроза. Слышите? Угроза! Нельзя относиться к этому так… так халатно!

— Делай что хочешь, Левин, — Лисин вздохнул, его голос стал тише, почти зловещим. — Но учти: пока ты мечешься, как загнанный зверь, я делаю свои дела. А ты лишь себя дискредитируешь. Паника — твой враг, а не Пылаев.

Лисин откинулся в кресле, его пальцы нервно постукивали по столу. Разговор с Левиным изрядно раздражал и его хотелось поскорее закончить.

— Мне с вами пока нечего обсуждать, — спокойно произнёс Лисин. — Как только вы понадобитесь, я позвоню.

— Это я своих гвардейцев отправил напасть на Злобина! — выкрикнул Левин с другого конца линии, его голос дрожал от ярости. — Я подставил шею, а вы, граф, побоялись! И сейчас боитесь?

— Следите за языком, Левин, — спокойно, но с холодной угрозой отрезал Лисин. — Я не побоялся, а не допустил глупость. Попросту не стал глупо подставляться. А ты до сих пор считаешь что совершил что-то значимое, и при этом дрожишь словно осиновый лист. Просто не следовало лезть на рожон, если ты был не уверен в своих силах.

Барон, не выдержав, разорвал связь. На своего помощника он не смотрел. Вениамин, всё это время присутствовал при разговоре, и наблюдал барона