Не в этот раз (СИ) - Владимов Максим

Внутри у меня что-то оборвалось.

— Далеко?

— Не так, чтобы очень… в Свердловск. Но вот так резко уже не сорваться, сам понимаешь.

— Что-то случилось? — осторожно спросил я.

— Случилось… — дядя Витя вдруг изменился в лице — повеселел глазами, но натянул маску напускной суровости: — Что за вопрос? Как советский пионер может не знать, что у нас в стране случилось?

Я наморщил лоб.

— Это вы про… — я потыкал пальцем в потолок палатки, на что дядя Витя утвердительно кивнул.

— Вот видишь — сам всё понимаешь.

— Ну, так а вы тут как…

— Ну — как… Первый же в Москву уходит. Ушёл уже, точнее, — тут он взглянул на меня остро и коротко предупредил: — Только не трепи, ладно?

Я еле удержался от изображения очевидно неуместного жеста «рот на замке». Тут, конечно, молнии есть, но уж точно не настолько распространены, чтоб показывать такое всем подряд. Скорее уж зэков припомнят с зашитыми ртами, а это ассоциация в моём положении точно негодная.

— Ну вот. Борис Николаевич уже, считай, в ЦК, вместо него первым Петров, Юрий Владимирович.

— Как Андропова? — пошутил я, язвительно усмехаясь, на что дядя Витя только погрозил пальцем и продолжил: — А меня двигают в обком, секретарём.

— Вторым? — в восхищении выдохнул я.

— Ну ты прям махнул! — рассмеялся дядя Витя и легонько щёлкнул меня по лбу. — Не всё сразу. Квартиру тут я, правда, могу и не сдавать… — он отвёл взгляд и о чём-то задумался.

Я не стал его трогать — мне тоже стоит навести хоть какой-то порядок в голове. Как-то я совершенно забыл, что Ельцин уехал в Москву настолько задолго до развала Союза. Мне почему-то казалось, что это произошло уже в разгар перестройки, где-то в районе партконференции, той самой, где Лигачёв произнёс своё «Борис, ты не прав!», ну, может, за год до неё, но он, оказывается, уже там. Интересно, это отличия от моего «старого мира», или у меня просто память ни к чёрту? Впрочем, не суть важно: все мои планы «подобраться» к будущему президенту идут прахом — конечно, в Москве у него на глазах сколько-то часто мелькать не получится, тут хоть раз бы выбраться просто поглазеть — и то был бы в школе героем месяца.

Зато, похоже, есть шанс заиметь в друзьях секретаря обкома. Не так круто, как член ЦК, конечно, но на ближайшие пять лет — даже и перспективнее может оказаться влёгкую, учитывая «американские горки», по которым карьера Ельцина каталась до девяностых. Тем более, что и знакомство с дядей Витей у меня отнюдь не шапочное, ничего придумывать для «мелькнуть на глазах» не придётся.

Снег вокруг палатки за эти несколько часов замёрз, и высвободить её оказалось непросто: стоило потянуть посильнее, и ткань начинала опасно потрескивать, не двигаясь при этом ни на миллиметр.

— Придётся откапывать, — сокрушённо констатировал дядя Витя, хватаясь за лопату. — А ты сбегай пока за Алексеем — мы с тобой всё равно это всё вдвоём не утащим.

К моменту, когда я прискакал назад, снег уже был откинут по всему периметру, но собирать палатку дядя Витя не стал, пакуя барахло внутри. Иногда порывы ветра приподнимали яркий синий кубик, и тогда из-под полога слышался забористый мат, непривычный в таком исполнении — при мне-то сосед всегда выражался предельно корректно. Пряча на всякий случай улыбку, я преувеличенно громко захрустел снегом на подходе, и дядя Витя услышал, выглянул, сначала нашёл глазами меня, а потом смешно вытянул шею, высматривая прилично отставшего водителя.

— Ну что там он, как — вытащил машину?

— Ой! Не спросил… — повинился я.

— Не страшно — сейчас всё из первых рук узнаем.

Узнали. Не вытащил. Из сбивчивых объяснений водителя я понял, что мимо за всё это время не проехало ни одного грузовика. Да уж — так себе перспективка. И ведь скоро начнёт темнеть! А холодает — так это прямо уже. Кинув косой взгляд на водителя, я убедился в том, что он выглядит порядочно замёрзшим — неужели заглушил? Или просто толокся всё это время снаружи, чтоб грузовик не пропустить? Вот это преданность делу, так сказать.

Пока взрослые укладывали вещи в багажник, я дёрнул к дороге — ну да, похоже, похоже. Укатанный снег кое-где был переметён пусть неглубокими, но всё же сугробами — здесь явно никто не ездил в ближайшие несколько часов. Вот это мы красиво забрались в глухомань! По нынешним временам это нормально, правда, удивляться нечему, трафик почти отсутствует. Дети запросто играют в футбол-хоккей прямо на дороге даже в городе, чего уж говорить про какой-то просёлок в тайге?

— Тут с утра никто не проезжал, — объявил я, вернувшись к машине. — Спасать утопающих придётся нам!

Почему-то никто не засмеялся.

Хорошо, что хотя бы машина завелась с полтычка, однако, на этом наши успехи кончились. Мы попробовали всё: и откапывали, и подсовывали под колёса ветки, и толкали, и «дорожку» накатать пытались — ноль эффекта. Ещё и водила оказался не шибко продвинутым — «выкачивать» он явно не умел, через раз попадая своими рывками в противофазу нашим с дядей Витей усилиям. Да он ещё и руку постоянно с рычага КПП на руль дёргает, как будто на занятии сидит в автошколе! В какой-то момент я не выдержал, психанул, обошёл соседа, глубоко проваливаясь в размолоченный нашими стараниями снег, открыл водительскую дверь и потребовал:

— Вылазь!

Обалдело уставились на меня оба, но голос подал только старший:

— Гринь, ты чего⁈

— Да не умеет он ни хрена, дядя Витя! Кто ж так машину выдёргивает⁈ Я и то лучше справлюсь! — и, перекрывая обиженное бурчание шофёра и удивлённое — соседа, пояснил: — Я сто раз пробовал! Меня дядя Юра научил, на буханке!

Сосед отвесил мне оценивающий взгляд, а потом безапелляционно приказал:

— Алексей, иди сюда.

Сиденье, конечно, пришлось пододвинуть — маловат я пока ростом, маловат… А в остальном — всё знакомо, была уже у меня-старшего такая машина. Ну, почти такая… но разница невелика, что та — барахло, что эта. Но здесь-сейчас — круче обрыва, да, я помню.

— Готов! Враскачку! — прокричал я, высунувшись в окно.

Раз-два… Первые несколько качков я даже не трогал мотор, приноравливаясь к ритму взрослых. Потом дёрнул разок газом без сцепления, а перед следующим циклом крикнул «давай!» и уже реально вложил все имеющиеся 100 лошадей. Или тут пока ещё только 95?

Впрочем, вполне хватило. То ли я действительно оказался более подходящим водителем, то ли Алексей от обиды толкал, что твой трактор, но на дорогу я вылетел, как пробка из бутылки, оставив попадавших в снег взрослых на середине дистанции. Водитель, поднявшись, сначала дёрнулся было за мной, но потом оглянулся на шефа и побрёл помогать ему подняться. Я же, пока они там вставали-отряхивались, ещё и борзо, с шиком развернулся, «махнув хвостом» в последней фазе. Дальше дразнить гусей уж не стал, поставил на ручник и вылез им навстречу.

— Ну ты даёшь! — с нечитаемым выражением протянул дядя Витя на подходе. — Да тебя инструктором надо подрядить в ДОСААФ! Ну или наш гараж хотя бы.

Кинув быстрый взгляд на водителя — вот уж с кем ссориться не хотелось бы — я напоказ засмущался:

— Да ладно вам, дядь Витя, какой инструктор? Я только и умею, что по прямой пять метров проехать. Меня и за руль-то сажали, чтоб все взрослые мужики толкать могли. Видели же, вы как вдвоём толкнули, так машина и выскочила сразу!

Сосед только хмыкнул скептически, зато у водилы взгляд явно потеплел. Вот и ладушки.

В город успели до темноты — так, ещё только сереть начало. Зато пошёл снег, мелкий, холодный, и мир сразу же подёрнулся белой пеленой. Пока ещё довольно прозрачной, но, судя по всему, вечером будет метель. Хорошо, что мы уже приедем домой — чего тут осталось-то…

Сглазил. Сам не знаю, зачем я решил посмотреть на дорогу через лобовое стекло, замолкнув на полуслове, но круглые жёлтые фары, стремительно приближающиеся прямо к нам, я заметил первым, поскольку издал невнятный звук «Ы!» задолго до того, как наш водитель успел среагировать. Дядя Витя тоже повернул голову вперёд, что-то мявкнул сдавленно, а потом вдруг рыбкой прыгнул на меня сверху, прижимая к сиденью. Его габариты крыли мои как бы не вдвое, поэтому, меня тут же сложило пополам и, словно зубную пасту, стало вдавливать в узкую щель между спинкой переднего и подушкой заднего сиденья. Силясь вдохнуть, я дёрнулся, что-то пискнул, но сосед сверху только пихнул меня вниз ещё сильнее.