Русь. Строительство империи 4 - Виктор Гросов

колени прямо перед связанным военачальником, его доспехи звякнули, ударившись о землю. Дружина затихла, их смех оборвался. Что за чертовщина?

— Илья, ты чего? — выдавил я, глядя на него сверху вниз.

Его руки дрожали, он протянул их к пленнику, но остановился, будто боялся коснуться. Степа шагнул ближе, уставившись на богатыря с недоумением.

Илья медленно поднял голову, его взгляд встретился с моим, и я увидел в на его лице что-то странное — смесь боли, неверия и какой-то тоски. Он открыл рот, но голос его был тихим, хриплым, почти шепотом, будто слова вырывались против воли.

— Это Ярополк, — сказал он. — Сын Святослава.

Ярополк. Сын Святослава Рюриковича. Старший сын.

Я смотрел на пленника, на его шрам, на его светлую бороду и пытался понять, как это возможно. Святослав погиб. Система сообщила о том, что род Рюриковичей пресечен.

Я думал, что все дети Святослава давно мертвы. А он здесь, на коленях передо мной, связанный, как простой разбойник.

— Но… как? — шепнул я, не отводя глаз от Ярополка.

Его голова поднялась, и он посмотрел на меня. Это была не ненависть.

Ярополк. Сын Святослава. Живой. И я только что взял его в плен. Единственный наследник Святослава?

Глава 7

Дружина затихла, их взгляды метались между мной и пленником, а я чувствовал, как холод пробирает спину от этого имени — Ярополк, сын Святослава. Как он здесь оказался?

Я шагнул к нему.

Он молчал, его дыхание было тяжёлым. Я видел, как его грудь вздымается под рваным плащом, как пальцы, связанные за спиной, сжимаются в кулаки. Илья всё ещё стоял на коленях, его богатырская фигура казалась меньше, чем обычно, а лицо было белым, как снег. Добрыня стоял чуть дальше, опираясь на щит, и смотрел на Ярополка с хмурым недоумением. Я стиснул зубы, чувствуя, как ярость кипит внутри — мне нужны были ответы.

— Назови себя! — прошептал я.

Его голова медленно поднялась. Он смотрел на меня мгновение, потом перевёл глаза на Илью, его губы дрогнули, будто он узнал его.

— Илья… — хрипло произнес тот, кого Илья назвал Ярополком. — Ты жив?

Илья вздрогнул, его руки сжались в кулаки, и он кивнул, не поднимая глаз. Они знали друг друга. Я шагнул ближе.

— Илья, ты сказал, что он Ярополк, сын Святослава, — я кивнул на Илью, — так объясни, что это значит!

Ярополк снова посмотрел на меня, и на его лице мелькнула какая-то усталость, как у человека, который слишком долго нёс тяжёлый груз. Он кашлянул, сплюнул в грязь кровавый сгусток и заговорил.

— Я был там, — начал он, — в тот день, когда отец пришёл на подмогу. Когда всё развалилось.

Так, значит. Святослав. Я помнил его. И Ярополк был там? Я слушал, не отводя глаз, пока он говорил.

— Мы стояли у терема, — продолжал он, его взгляд ушёл куда-то вдаль, мимо меня, в прошлое. — Отец привёл подмогу. Но было поздно. Кочевники уже ворвались в город. Мы были сильны, но печенеги налетели, как буря. Хан Куря сам вёл их. Я видел, как отец рубился впереди, как всегда. Они окружили его и я… — он замолчал, его лицо исказилось от боли. — Я видел, как они умирали. Братьев зарубили одного за другим. А я ничего не мог сделать. Меня оглушили, разрубили голову.

Илья опустил голову ниже, его кулаки вдавились в грязь. Я помню, что Илья рассказывал. Он тоже был там.

— Отец увидел меня и крикнул мне бежать, — продолжил Ярополк, его голос стал тише. — Он стоял один против десятка, его меч был красным от крови, но он не отступал. Я хотел остаться, но он рявкнул снова — «Беги, Ярополк!» — и я побежал. Через лес, через болота, с раной на голове, пока не упал. Я бросил их всех. Семью. Отца.

Он замолчал. Я слышал, как тяжело он дышит, будто каждое слово вынимало из него кусок души. Я смотрел на него, на этого человека, что был сыном князя, которого я уважал. Он не выглядел как военачальник, который вёл киевлян и варягов на меня, — сейчас он был сломленным, потерянным, и я не знал, что думать. Я бросил взгляд на Илью — тот молчал, но его плечи подрагивали.

— Ты сбежал, — сказал я. — А потом? Как ты оказался здесь, против меня?

Ярополк поднял глаза. Он кашлянул снова, сплюнул ещё крови и кивнул, будто соглашаясь с самим собой.

— Потом пришёл он, — сказал он. — Волхв. Огнеяр.

Твою ж налево. Огнеяр?

Что связывало его с этим сломленным сыном Святослава?

— Огнеяр, — повторил я. — Что дальше?

Ярополк вздохнул.

— Я упал в лесу, — продолжил он, — раненый, один. Я думал, что умру там, среди корней, но он нашёл меня. Волхв. Высокий, в чёрном плаще, с посохом, что гудел, когда он стучал им о землю. Он сказал, что знает, кто я, знает, что случилось с отцом. И предложил мне уговор.

Я вспомнил его — хитрого, как лис, с голосом, что мог уговорить кого угодно, и руками, что плели интриги, пока Веслава не скрутила ему голову. Он был волхвом, но не простым, я знал, что он играл в свои игры даже после смерти Святослава.

— Какой уговор? — спросил я. — Что он хотел от тебя?

Ярополк усмехнулся, будто вспомнил что-то, что до сих пор жгло его изнутри. Он мотнул головой, отгоняя волосы с лица, и продолжил:

— Он сказал, что я могу отомстить. За отца, за братьев, за всё, что отняли у меня печенеги. Но для этого мне нужно отречься от рода, от крови, от имени Рюриковичей. Я был сломлен. Я согласился.

Я замер, переваривая это. Отречься от рода? Я вспомнил сурового Святослава. Его сын, его кровь, бросил всё это ради мести?

Дружина вокруг шевелилась, но никто не вмешивался, они тоже хотели знать.

— Он отвёл меня в чащу, — продолжал Ярополк, его взгляд ушёл куда-то в сторону. — Там был круг из камней, старый, покрытый мхом, и костёр. Огнеяр дал мне нож — кривой, с рукоятью из кости — и велел резать. Я полоснул себе по руке, кровь капала в огонь, а он пел что-то на языке, которого я не понимал. Голоса его гудели, а потом что-то ломало мое тело. А потом… потом я услышал их.

— Кого? — выдавил я.

— Духов, — ответил он, и его глаза сузились, будто он слышал их прямо сейчас. — Они шептались в голове, говорили обо всём — о прошлом, о том, что будет, о