Дроны над Курской дугой (СИ) - Андров Алексей

— Что это за игрушки? — не удержался от комментария фон Браун. — Они действительно должны воевать?

— Это телетанкетки, управляемые дистанционно, — без особого энтузиазма пояснил Хайнер. — В Берлине считают, что они помогут нам бороться с минными полями и русскими укреплениями. Но лично я считаю это пустой тратой ресурсов.

— Уверен, что лучше потратить ресурсы на лишний «Тигр», — кивнул в ответ фон Браун.

Офицеры переглянулись и замолчали, наблюдая, как эшелон медленно начинает двигаться в сторону востока. Колёса стучали по рельсам, заглушая все разговоры.

— Главное, чтобы операция началась как можно скорее, — тихо добавил Хайнер, глядя вдаль, где в темноте исчезал хвост эшелона. — У нас нет права на ошибку. После Сталинграда поражение не допустимо.

— Думаю, фюрер на этот раз просчитал все точно, — почти шёпотом проговорил Рихтер, и в его голосе прозвучала тревога, смешанная с решимостью.

Ночь поглотила эшелоны с бронетехникой, унося их на восток, к будущему полю битвы. Где-то впереди, за линией горизонта, уже ждала Курская дуга, ставшая новым символом противостояния, где должна была решиться судьба не только этих солдат, но и всего рейха.

С первыми лучами июльского солнца поля под Орлом и Белгородом превратились в гигантские военные лагеря. Здесь, среди живописных русских просторов, разместились танковые дивизии СС. Гул моторов, скрежет металла и громкие команды на немецком языке разносились на десятки метров.

Первая танковая дивизия СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» заняла позиции ближе всех к линии фронта. Грузовики и тягачи, задыхаясь от натуги, буксировали тяжёлые танки с железнодорожных платформ к местам временной стоянки. Немецкие солдаты, в пропылённых униформах, с усталыми, но напряжёнными лицами, тщательно устанавливали маскировочные сети, накидывали на броню ветви деревьев, возводили укрытия из брезента и древесины.

— Осторожно с «Пантерой», Ганс! Не вздумай повредить гусеницу, — строго приказал унтершарфюрер Штайн.

— Jawohl, Herr Unterscharführer! — чётко отрапортовал солдат, замедлив движение машины.

Немецкая педантичность проявлялась даже здесь, в хаосе подготовки к грядущей битве. Офицеры и унтер-офицеры строго контролировали каждый шаг солдат, проверяя готовность техники к наступлению.

В центре лагеря генерал Теодор Виш, командующий дивизией «Лейбштандарт», осматривал первые прибывшие «Пантеры». Рядом с ним стояли командиры рот и взводов, внимательно слушая каждое его слово.

— Это не просто новый танк, господа, — голос генерала звучал уверенно и громко, — это наше преимущество в грядущем сражении. Однако, как всякое новое оружие, оно требует особого обращения и понимания его возможностей и слабостей.

И генерал постучал кулаком по корпусу «Пантеры».

— Броня крепкая, орудие мощное, но машина сложная. Каждый экипаж должен идеально знать свою технику. Не допустите ошибок, господа. Малейший промах может стоить жизни вам и вашим товарищам.

Командир первой танковой роты оберштурмфюрер Йозеф Эберхард, молодой офицер с холодным взглядом, выступил вперёд:

— Herr General, наши экипажи прошли полную подготовку. Машины готовы, люди тоже. «Пантеры» справятся с советскими Т-34 на дистанции, которая и не снилась русским.

— Хорошо, Эберхард, — генерал внимательно взглянул на офицера. — Однако не забывайте, что советы приготовились не хуже нас. Минные поля, противотанковые пушки и артиллерия — вот ваши главные противники. Не теряйте бдительность ни на секунду.

Рядом обсуждали свои опасения командиры рот, с недоверием поглядывая на тяжёлые самоходки «Фердинанд» и массивные «Тигры». Штурмбаннфюрер Герхард Майер, ветеран Африканского корпуса, с сомнением качал головой:

— Машины сильные, но тяжёлые. Если увязнут в грязи, ни одна техника не вытащит. Русские дороги — это не европейский асфальт. Если завязнем, русские нас сожгут на месте.

— Зато какая огневая мощь! — парировал его коллега оберштурмбаннфюрер Фридрих Вебер, высокий и худощавый офицер. — Эти танки могут уничтожать противника за километр, прежде чем он даже заметит нас.

— Надеюсь, твои слова подтвердятся на деле, Фридрих, — тихо ответил Майер, глядя на горизонт, где начиналась линия фронта.

Тем временем к лагерю подъехала группа мотоциклистов с донесением. Унтерштурмфюрер Адольф Крюгер спрыгнул с мотоцикла и передал документы генералу Вишу:

— Сведения от разведки, Herr General. Советские позиции укреплены, линии обороны многослойные. Готовятся к длительному сопротивлению.

Генерал внимательно просмотрел бумаги и, не отрывая взгляда от карт, произнёс:

— Значит, придётся прорывать их укрепления с максимальной мощью и решимостью. Сообщите всем ротам: проверка техники и вооружения дважды в день. Никаких поломок и сбоев в момент атаки быть не должно!

Лагерь продолжал шуметь и гудеть от работы двигателей. Немцы готовились к битве, тщательно проверяя каждую деталь своей техники, не подозревая, что за ними уже внимательно наблюдают маленькие, почти незаметные «глаза» в небе, которые фиксировали каждое движение и передавали данные обратно в советский штаб.

Громов стоял возле небольшого штаба, который располагался в деревенской избе. Ночное небо под Курском было беспросветно чёрным, лишь на горизонте виднелись слабые всполохи далёкой артиллерийской перестрелки. Звёзды казались особенно холодными и далёкими, а вокруг пахло сырой землёй, бензином и грядущим напряжением перед наступлением немцев.

— Товарищ инженер, аппараты готовы, — доложил младший лейтенант Савельев, оператор разведывательных дронов «Комар». — Проверили всё дважды, система стабильна.

Громов кивнул:

— Хорошо, Михаил. Вылетать будете парами, с интервалом в десять минут. Цель — сектор юго-западного и северного выступа немецкого плацдарма. Главное — передать точные координаты скопления немецких танков. Понимаете, насколько это важно?

— Так точно, товарищ инженер. Сделаем всё, как надо.

— Не забывайте о немецкой РЭБ, — строго добавил Громов. — Летите на предельной высоте. Маневрируйте, обходите очаги подавления.

— Будет сделано, товарищ инженер, — ответил Савельев уверенно, хотя Громов видел в его глазах напряжение.

Через несколько минут первый дрон взвился в воздух, тихо жужжа моторами. Маленькая, едва различимая в темноте машина быстро растворилась в ночном небе.

Громов зашёл в штаб. На столах стояли несколько радиостанций, возле них — радисты и операторы. Лица солдат освещались слабым светом экрана. Внутри стоял тяжёлый запах нагретого металла и резины.

— «Комар-один» в зоне цели, — сообщил оператор, глядя на экран с затаённым дыханием. — Передача изображения началась.

На экране появились первые расплывчатые контуры техники. По мере приближения «Комара» картинка стала отчётливой: в плотном построении стояли немецкие «Тигры» и «Пантеры», замаскированные сетями, кустами и ветками. Даже в темноте было понятно, что немцы подготовили мощный танковый кулак.

— Ого! — тихо произнёс Громов, понимая масштабы угрозы. — Сколько там их?

— В одном секторе только сейчас насчитали пару сотен машин, товарищ инженер. Это только начало, — оператор нервно записал координаты на бумагу.

Второй дрон стартовал с небольшим запаздыванием из-за технической заминки. Громов с тревогой следил за экраном:

— «Комар-два» вышел на связь?

— Пока нет, товарищ инженер, — отозвался оператор с обеспокоенным голосом. — Возможно, немецкая РЭБ глушит.

Несколько мучительно долгих минут прошли в тишине. Вдруг связь восстановилась, и на экране появился ещё один участок немецкого фронта — эшелонированные позиции танков, самоходок и бронетранспортёров.

— Связь восстановлена! Передача стабильна, — доложил радист. — Фиксирую координаты.

Громов облегчённо выдохнул и повернулся к радисту:

— Немедленно передайте координаты и фотографии в штаб фронта, генералу Василевскому. С пометкой — «Срочно».