Дети Апокалипсиса: О Дивный Новый Мир - Иван Малки

— Понял, — выдавил я, невольно сжимая кулаки. Хотелось уйти отсюда немедленно.

Мужчина закашлялся где-то позади. Тон метнул на меня укоризненный взгляд — мол, я же говорил, что не надо смотреть.

— Пойдёмте, — повторил Рысь, стараясь не повышать голос. — Нам пора.

Трое детей стояли у нас за спиной, еще тише обычного. Они явно привыкли к таким сценам: подобные «гости» часто заходили в их «убежище», а Лелео и Хел находили способы их не спровоцировать.

— Вы видели, почему лучше не шуметь, — пояснила Хел. — Её, по сути, нет в этой реальности. Но если что-то вытащит её из транса…

Она не договорила, однако мы поняли: это приведёт к новым смертям.

— К счастью, писк от неё сейчас слабый, — сказал Тон, морщась. — Она почти без сил.

Мы, стараясь не шуметь, миновали пристёгнутую женщину и двинулись дальше под мерцание лампы. Лелео показал коротким кивком на невзрачную лестницу в стене:

— По ней выйдете к переходу на 42-й. Потом держитесь левой стороны, пока не увидите стрелку «41—>». Мы туда не пойдём.

— Спасибо, — Рысь кивнул ему, посмотрев в глаза. — Вы делаете здесь большое дело. Надеюсь, сможете пережить эту осень.

— А мы надеемся, что вы не приведёте сюда чужаков, — добавила Хел, не смягчая взгляда. — Мы не хотим ссор, но если что…

Вместо ответа Рысь только коротко качнул головой: Нет, не приведём. Я же бросил на Хел последний взгляд — в её глазах читался столь сильный внутренний огонь, что становилось не по себе. Девочка с огнём — буквально и метафорически.

Мы начали подъём по расшатавшимся ступеням. С каждым шагом мне казалось, что этот день длится уже вечность, наполненную ужасом, болью, чужими тайнами и чужими жизнями.

Внизу дети шёпотом переговаривались, уводя маленьких вглубь склада. Фигура в рваной рубашке по-прежнему сидела, прижимая к щеке детскую фотографию и бормоча в пустоту. И никто не знал, как закончится её день. Или… когда.

На последней ступеньке Рысь повернулся и глухо сказал:

— Всё, ребята. Дальше сами.

— Лучше бы нам это забыть, — выдохнул Тон, придерживаясь за стену.

Я смотрел в лобовое стекло разбитой двери над нами, в котором отражались наши уставшие силуэты.

Выбора никто не предлагает.

— Идём, — процедил я, делая очередной шаг вверх. — Хватит чудес на сегодня.

И мы пошли, оставив позади бродяг, безумную «звонящую» женщину и прочих взрослых, надеясь, что в мороке этого ужаса у нас ещё есть шанс на безопасное возвращение.

Глава 07. Взвешенные решения

Мы вышли из очередного коридора на знакомый ярус сорок первого с ощущением, будто пронесли на плечах груз целой жизни. Тон тяжело дышал, а у Рыся заметно покачивался над землёй каждый шаг. Я же ловил себя на том, что лоб мокрый от пота, и всё вокруг чуть плывёт перед глазами. Но мы были у цели — наконец-то.

Окрестные подростки расступались, глядя на нас с недоумением и испугом. Наверняка кто-то уже шепнул им, что мы задержались дольше обычного. Возможно, пошли слухи, будто мы столкнулись с туристами — только не врали ли эти слухи?

— Смотрите, вернулись!

— Чуть ли не ночью…

Голоса звучали гулко, а мы молча шли к блоку, где обычно дежурил Лом. Он и впрямь уже ждал — стоял у входа в распределительную зону, отрывисто разговаривая с кем-то из парней. Завидев нас, резко оборвал беседу и шагнул навстречу, сурово сощурив глаза.

— Вы должны были быть здесь днём, — произнёс он так, будто приговор. — Туристы?

— И не только, — коротко отозвался Рысь, непроизвольно перехватывая лом. — Там был громила в броне, плюс взрослые. Нам пришлось обходить, поэтому затянули.

Лом быстро окинул взглядом Тона, увидев его забинтованную кисть, затем задержался на мне, словно ища подтверждения:

— Макс?

— Всё так, — ответил я. — Мы вышли к северной шахте и нарвались на крупные неприятности. Еле ушли. Лучше расскажем подробнее после — есть что сказать.

Лом глубоко вздохнул, надолго отводя взгляд. Похоже, боролся с желанием выговорить всё, что думает. Наконец, сказал:

— Ясно. Тогда идите к медикам. Потом — ко мне. Макс, запомни: ты теперь наблюдатель. В следующий раз, когда пойдёшь в рейд, уточняй все детали. Мы не можем терять людей из-за самодеятельности.

— Понял, — выдавил я, хоть в груди клокотало раздражение и усталость.

— Всё, — Лом махнул рукой. — Свободны. Но недолго.

Мы кивнули и, стараясь не обращать внимания на встревоженные взгляды вокруг, побрели в сторону медблока. Тон едва сдерживал стон, держась за перевязку. Рысь то и дело морщился, словно и у него болело всё, хоть внешних ран особо не было. В голове стучала мысль: Хоть бы упасть на койку и забыться.

— Макс! — раздался позади женский голос. Я обернулся и сразу заметил яркие зелёные волосы, знакомую рубашку, серьёзный взгляд. Ки, кажется, появилась буквально из ниоткуда.

— Вы целы? — спросила она, быстро осмотрев нас. — Мы слышали, у вас были проблемы с туристами. И что-то ещё… Я волновалась.

— Нормально… ну, почти, — ответил я, вынужденно улыбаясь. — Сейчас идём к медикам. Тону руку лечить, Рысь тоже немного пострадал. Да и я еле стою.

Ки коротко сжала мои пальцы, словно проверяя пульс:

— Ладно, идите. Потом расскажешь, что произошло.

— Расскажу, — кивнул я и посмотрел ей в глаза. В них было тревожное сочувствие — редкая роскошь в этом мире.

В медблоке нас встретили два «санитара» — парни чуть постарше меня, в замызганных халатах. Они взялись за работу без церемоний. Тону разобрали повязку, шумно ворча о том, что все любят геройствовать. Рысь сел на соседнюю кушетку, вытирая пот со лба. Я прислонился к стене, откинув голову.

— Макс, присаживайся, тебя тоже посмотрим, — велел один из санитаров, увидев, как я слегка пошатываюсь.

— У меня только синяки, — попытался я возразить.

— Синяки, — усмехнулся он. — Синяки часто превращаются в проблемы, когда вокруг столько заразы. Садись.

Я вздохнул и сделал, как он сказал. Тем временем Тона перевязали по всем правилам, сменили бинты, наложили какую-то мазь с резким запахом. Рысь отделался рекомендацией пару дней не напрягать левое плечо. Но все понимали, что «пару дней» в этом мире — целая роскошь.

— Всё. Следующий! — махнул рукой санитар, отпуская нас с койки.

Мы вышли в коридор, чувствуя, как тяжесть понемногу отпускает. Может, адреналин уже выгорел, но хотя бы смертельного страха на душе не было. А вот уставшие мышцы и ноющие рёбра — вполне.

— Надо ещё к Лому на отчёт, — напомнил Рысь, сдвигая брови. — Иначе сам знаешь.

— Знаю, — кивнул я. — Потом… может, выспаться. Иначе завтра нам будет ещё веселее.

— Ну а я, —