Спасти СССР. Реализация - Валерий Петрович Большаков

кого-то она упустила, а меня углядела! Только причем тут я⁈» А Фред, по-моему, разозлился. Грозить стал… И знаете, чем? «Мы, говорит, в курсе, что это из-за тебя расстреляли афганских коммунистов из 'Халька»! Или из «Хилька»? Не помню уже… Ну, сами подумайте, как с этой чушью идти к Че… э-э… к Светлане Витальевне?

— В этой чуши присутствует система, Андрей… — медленно проговорил Георгий Викторович, изгибая шею в манере штабс-капитана Овечкина. — А дальше?

— А всё… — уныло вздохнул я. — И… Да, я сказал, что согласен с ними сотрудничать… А что мне было делать⁈ Я тогда по-настоящему испугался, понимаете? Один, как… как перст, а их там… Трое или четверо!

Минцев рассеянно кивнул. Уставясь куда-то вдаль, он пальцами выстукивал нехитрую дробь по оплетке руля.

— Очень хорошо, что ты сам решил рассказать о вербовке. — Я уловил его взгляд, цепкий, но не колючий. — Должен признаться… М-м… — Он заторопился, путаясь в стеснении и раздражении одновременно: — Понимаешь, после той непонятной истории в Марокко… мы опасались ее продолжения здесь, в Ленинграде. Короче говоря, ваш домашний телефон и рабочий телефон твоего отца прослушивались. И вот, пригодилось! Наш сотрудник записал твой разговор со «Светланой Павловной»… Позвонил в редакцию «Комсомолки», и убедился, что такая там не работает, и никакого интервью не планировалось. Настоящее имя «Светланы» — Инга Паулиня, она из Риги. В театральный поступить не удалось, и теперь наша рижаночка талантливо охмуряет интуристов за наличную валюту… Вошла, так сказать, в образ Сони Мармеладовой. Вот что, Андрей… Ты, главное, не бойся! Мы своих не бросаем. Мне нужно будет всё обсудить с товарищами, — он многозначительно ткнул пальцем вверх, — и выработать какой-то план действий. Я сам позвоню — и вот тогда соберемся, всё обсудим, прикинем варианты. И будь начеку! А мы тебя подстрахуем…

Тот же день, ранее

Москва, Кремль

Заседание Политбюро не прошло, а пролетело, отняв не больше часа времени. Все разошлись, грохоча стульями и переговариваясь, будто школьники с урока.

Открытые форточки напустили свежего воздуха в огромный кабинет, а затем вокруг длинного стола расселись те, кого связывало не только высокое положение, но и доверие той же пробы.

Брежнев вернулся на свое место и закурил — впервые за все утро, чему сам дивился.

— Через неделю прилетает… эфиоп… — проворчал он, благодушествуя. — М-м… Товарищ Менгисту? Или товарищ Мириам? Ладно, разберемся… Я пока так и не понял окончательно, стоит ли нам поддерживать Аддис-Абебу? И, как говорится, в пору новых веяний — что мы с этого будем иметь?

— Одно могу сказать точно, Леонид Ильич, — уверенно молвил Огарков, — наша «бездомная» 8-я Оперативная Эскадра наконец-то причалена на островах Дахлак; ударными темпами строится ВМБ. Так. Подарили эритрейцам старые «морские охотники» вместо тех катеров НФОЭ, что потопили наши морпехи из 55-й дивизии — и мир, дружба, жвачка… Так. А вот нашему флоту приходится, пожалуй, впервые в послевоенной истории, не противостоять «вхолодную» американцам, а вести регулярные боевые операции на море, вроде проводки конвоев, боевого траления сложных, современных мин, обстрела береговых баз, а опереться там мы можем лишь на кубинцев. Так. И это при том, что Красное море и Баб-эль-Мандебский пролив — зона жизненно-важных стратегических интересов и США, и Европы. Так что… — маршал развел руками.

Устинов, хоть и любил поспорить с начальником Генштаба, лишь хмуро покивал, соглашаясь.

— Понятно… — заворчал генсек, перекладывая бумаги в папке. — С этим разобрались… Угу… Андрей Андреевич! Помнится, вы как-то выразились в том смысле, что «путь в Израиль лежит через Египет»…

Громыко осторожно кивнул.

— Как говорится, с точки зрения банальной эрудиции, — усмехнулся Брежнев, — всё логично. Но даже в Политбюро по отношению к Израилю работает мощная политическая инерция. Возможно ли ее вообще переломить? Ведь фактически речь идет о смене обкатанной стратегии поддержки «прогрессивных сил» в арабском мире. Я прав?

— Безусловно, — вытолкнул министр иностранных дел, прямя спину. — Инерция как у тяжелого паровоза, причем на «легком» пути — чуть дернет, и улетит под насыпь… Но зреет, как мне кажется, двойной перелом! Во-первых, пусть и нехороший, но все же араб — Анвар Садат — идет на соглашение с Израилем, да еще и под патронажем США. Можете себе представить реакцию по всему Ближнему Востоку… А сколько мы с этими «прогрессивными арабами» возились? Во-вторых, зреет исламская революция в Иране, не стихают внутренние войны в обоих Йеменах, во многом затеянные «истинным коммунистом», а саудиты пытаются синхронно начать военную кампанию против Йеменов — да, против обоих сразу! «Разрыв шаблона» налицо. — Он тонко улыбнулся. — Услыхал такое выражение от знакомого психолога… И ведь недаром наши военные и ЦК настолько разошлись во мнениях относительно того, кого поддерживать, кто прогрессивный в такой ситуации, а кто реакционный! Учтя эти критические обстоятельства, да с использованием товарища Примакова в качестве челночного дипломата, можно начинать ломать инерцию.

Молчавший до этого Андропов подал голос:

— Еще один момент — Евгений Максимович сейчас и сам нуждается в защите, как от МИДовских бюрократов, так и от товарища Пономарева.

Леонид Ильич понимающе ухмыльнулся, а Андрей Андреевич внимательно посмотрел на председателя КГБ, но не нахмурился, не скривился кисло, а согласно кивнул.

— Та-ак… — бодро затянул Брежнев, перебирая бумаги. — Хочу еще один вопросец прояснить… А, вот. Альдо Моро! То, что покушение сорвалось, это, как я понимаю, ко всеобщему благу. А что дальше? Чего нам ждать и к чему готовиться?

— Могу предположить лишь явные следствия, — оживился «Мистер Нет». — Моро исходит из необходимости социального компромисса и продвигает идею участия коммунистов в правительстве. При Энрико Берлингуэре, компартия Италии готова к самым серьезным шагам по созданию левой коалиции. И войти в правительство ИКП способна, и может сохранить влияние, даже если Берлингуэра сменят, но, боюсь, закончится этот «коммунистический тур во власть» аналогично французскому провалу. Намедни даже Михаил Андреевич костерил французов! Там как… «Старая гвардия» во главе с Марше, хоть и перешла к теории и практике «еврокоммунизма», тем не менее, после спада и трансформации активности «молодых экстремистов 1968 года», сильно отставала от настроений «своих» избирателей, и… такое впечатление, что вообще не улавливала суть и направление процессов в активной части социума! В итоге ФКП упустила избирателя, меньшая часть которого радикализовалась, вплоть до поддержки террористических методов борьбы — прямо на глазах у коммунистов, в прошлом году выросла