Участковый (СИ) - Барчук Павел

Мужичонка замер на пороге, не решаясь пройти дальше. Он смотрел на Семёнова таким взглядом, будто старший лейтенант собственноручно собирается его на лоскуты покромсать.

— Гражданин Поташевский. — Со вздохом констатировал Сёменов и оглянулся на меня. По-моему, в его взгляде отчетливо промелькнуло сочувствие. — Это, лейтенант, главный раскрыватель заговоров против власти и преступлений против человечества на твоем участке.

Семенов многозначительно подмигнул мне, затем снова повернулся к мужичонке.

— Поташевский, может, ты пройдёшь от двери, а то у меня возникает обманчивое ощущение, что ты к нам на минутку заскочил. Это, конечно, было бы лучше всего, но, боюсь, такого счастья нам не дождаться. Что случилось, Володя?

— Дык, это… — Экземпляр испуганно оглянулся в сторону закрытой двери, шагнул вперед, а потом заговорщицким тоном произнёс. — Труп я нашёл, товарищ старший лейтенант. Прямо, где улица Советская заканчивается. Поняли? Где пустырь, поближе к речке. У деревьев лежит, горемычный.

— Ага. Ясно. — Совершенно спокойно ответил Семенов. — Ну так ты это не мне рассказывай. Я с сегодняшнего дня уже не ваш участковый. Вот. — Старлей широким жестом указал на меня. — Вот ваш новый участковый, лейтенант милиции Иван Сергеевич Петров.

Мужичонка взбодрился, обрадовался и даже слегка порозовел лицом, которое до этого было синюшно-бледным. Похоже, я внушал этому Володе гораздо больше доверия, чем Семенов. Экземпляр сделал шаг в мою сторону и открыл рот, собираясь обратиться.

— Но ему тоже ничего рассказывать не надо! — Рявкнул Семенов. — Иди в дежурку, пиши заявление. Так, мол, и так. Я снова нашёл труп, пятый на этой неделе. Предыдущие четыре оказались, конечно, вовсе не трупами. Один был мусорным мешком, другой — гнилой картошкой, оставленной нерадивыми гражданами, и так далее. Ну… Ты сам все помнишь, Поташевский. А мы с товарищем лейтенантом пойдем. Мне его надо в курс дела ввести.

Семенов в два шага оказался рядом с экземпляром, подхватил его под локоток и настойчиво подтолкнул к выходу. Володя пытался сопротивляться.

— Вы не понимаете! Он там есть! — Бормотал Поташевский, попутно хватаясь за дверной косяк грязными пальцами.

— Я тебе сейчас руку сломаю. — Мрачно пообещал Семёнов.

Угроза возымела свое действие. Володя жалобно всхлипнул и исчез за дверью.

— Ты терпения набирайся с этим гражданином. — Сказал Семёнов, возвращаясь ко мне. — Ему постоянно трупы мерещатся. То трупы, то заговоры. То, прости Господи, инопланетяне соседей крадут и мозги на опыты забирают. Так — он человек спокойный, не буянит, диагноза, опять же не имеется. Проверяли неоднократно. Но вот исполняет номера, конечно, похлеще Куклачева. Все. Идём. Пора с родным участком попрощаться.

Мы вышли из кабинета и направились по коридору в сторону дежурной части. Я едва поспевал за старлеем, который на приличной скорости несся вперед, приветственно кивая попадающимся на встречу коллегам.

Выйти на улицу после душного кабинета было равносильно глотку свободы. Солнце припекало по-летнему, хотя, судя по отрывному календарю, висевшему в кабинете, сейчас еще только май. Воздух пах асфальтом и цветущими акациями. Семёнов, задав направление, шагал вперед, без устали комментируя каждую деталь.

— Вон тот универмаг– источник бо́льшей части проблем. Когда завозят водку «Столичную», тут такое начинается… Однажды дед Кузьма огрел по голове Серегу Рыжкова банкой с томатным соком. Да так, что у Сереги чуть контузия не случилась. Но Рыжков, он хитрый тип. Упал плашмя и лежит, стонет. Мол, плохо мне, подайте две бутылки водки, да поползу я к дому родному, раны зализывать. А бабка Агафья, которая мимо проходила, решила, что красная лужа вокруг Серегиной головы — это кровища набежала. Кинулась к автомату, давай нам звонить. Кричит, главное, не своим голосом. И все одно по одному:«Помогите! Убили!». Василь Кузьмич как раз в дежурке был. Так на звонок Агафены Пахомовны половина отделения примчала. А Серега уже, как ни в чем не бывало домой с двумя бутылками смылся. Но звоночек-то был. Дед Кузьма потом объяснительную писал, мол, Серега прилюдно обозвал его буржуем недобитым. Не вынесла оскорбления честная душа рабочего человека. Вот и получилась ситуация. А через дорогу — сберкасса. Там народ спокойнее, деньги носят, тихо стоят в очереди. Ну про клуб филателистов я тебе уже говорил…

Я слушал вполуха, стараясь запомнить расположение домов.

Участок оказался достаточно большой. Он охватывал частный сектор, несколько пятиэтажек, штук пять двухэтажек, школу №2, детский сад «Солнышко» и несколько магазинов. Но зато выглядела моя территория обнадёживающе. Фасады не облуплены, стекла в окнах целы, на клумбах у подъездов растут бархатцы. Чистая идиллия.

И тут мой взгляд упал на женскую фигуру, стоявшую во дворе дома, мимо которого мы проходили. Сердце ёкнуло, а потом тревожно забилось. Не может быть… Ну нет! Нет, блин! Нет!

Я не верил своим глазам и очень хотел, чтоб все происходящее, особенно эта женская фигура, оказалось итогом полученной в процессе «скачек» травмы. Как ни крути, когда мы с Семеновым летели в кусты, приложился я башкой о землю знатно.

Женщина что-то горячо и громко вычитывала дворнику, размахивая руками. Та же самая осанка, тот же самый поворот головы…

— Это кто? — спросил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Семёнов хмыкнул.

— А, это наша местная активистка. Валентина Семёновна Зайцева. Муж ее на ликероводочном трудится. Мастером по оборудованию. Ты его в своем списке найдешь под буквой «А». Пьет, сволочь, хоть ты убейся. Сколько его отучить пытались, ни хрена не выходит. А ведь мастер — золотые руки. Его на заводе потому и держат. С закрытыми глазами любую деталь тебе отремонтирует. А Валентина Семеновна — наоборот. Дюже правильная особа. Бдит за общественным порядком. Глаз — алмаз. Позавчера, например, докладывала, что из дома инженера Круглова ночью подозрительный свет шел. Оказалось, телевизор просто смотрели. Но бдительность — похвальная.

Семенов помолчал пару секунд, а затем, скривившись, добавил:

— Иногда даже излишне похвальная.

Я смотрел на Валентину Семёновну со смесью ужаса и какой-то извращенной радости, похожей на радость жертвы, встретившей своего личного маньяка.

Проклятье какое-то. Как она вообще здесь оказалась? Пожалуй, если Небесная канцелярия хотела усложнить мне работу в новом статусе, то они выбрали самый жестокий вариант из всех возможных.

Глава 6

— Товарищ участковый! — звонкий женский голос вернул меня к действительности.

Принадлежал он, конечно же, Валентине Семёновне. К сожалению, не только мы со старлеем заметили данную особу, но и она нас тоже заметила. Гражданка Зайцева что-то раздраженно фыркнула дворнику, затем крутанулась на месте и быстрым шагом направилась в нашу сторону.

Вид у нее при этом был настолько решительный и суровый, что я, грешным делом, едва не попятился в противоположную сторону.

— Вы новый участковый? — Громко спросила Валентина Семеновна, когда до меня оставалось еще минимум несколько метров.

— Вот! — Семёнов развернулся ко мне и развел руки в стороны, предлагая оценить уровень осведомлённости Зайцевой. — О чем тебе и говорю. Еще сегодня утром я сам не знал, согласится ли Василь Кузьмич меня на оперативную работу перевести, а она уже в курсе. — Старлей посмотрел на Валентину, а потом ехидно поинтересовался, — У вас откуда вообще информация? Вы меня пугаете. Мне иногда кажется, что вам известно то, что даже еще не произошло.

— Вы, Виктор Николаевич, голову мне не забивайте. — Решительно, без малейшего пиетета осекла старлея Зайцева. — Шуточки эти… Дурацкие. У меня важное дело. Так будет ответ или что? — Валентина Семеновна сделала несколько шагов вперед и ткнула меня указательным пальцем в грудь. — Вы новый участковый?

— Верно. Лейтенант Петров, — отрекомендовался я, чувствуя, как по спине бегут мурашки.