Второй шанс (СИ) - Киров Никита

— Старый придумал, — Маугли кивнул на меня. — Говорит — найти надо, и жёстко ответить. Это же во всех плевок был, кто там.

— Да. Но ответили. Надо почаще видеться.

— Не теряйтесь сами теперь, — сказал я. — Подходите к нам. Вот сейчас как раз нужно вместе держаться, или по-одному задавят, и пофиг, какое у кого звание раньше было. Афганцы это давно поняли, и нам надо.

— Вот приятно умного человека послушать.

Распрощались и с танкистом Фединым, и с Романовым, и с неразговорчивым разведчиком Сунцовым, который говорил мало, но дрался хорошо. Только распрощались, но вдруг начался один разговор, следом второй, и всё никак не расходились, аж до ночи болтали, хотя несколько раз уже пожимали друг другу руки и собирались уходить.

Просто не хотели терять давно забытое чувство единения, которое сегодня проявилось особенно ярко.

Когда вернулись оттуда, у меня первое время было впечатление, что все наши хотят держаться по отдельности, кроме Царевича, который ездил ко всем. Пересекались регулярно, но всё равно, будто что-то изменилось.

Будто все хотели забыть поскорее то, что пережили, и держались подальше от тех, кто мог напомнить о случившемся. Будто это что-то могло изменить. И тем не менее я и сам уехал в той, первой жизни, а остальные так и держались порознь.

Ошибочная это была мысль, как оказалось, а сейчас я вижу это особенно ясно. Но после случившегося остальные тоже поняли, что всё же надо держаться всем вместе. Ведь это сила, с которой остальные вынуждены считаться. Да и вокруг будут люди, проверенные в ситуации, хуже которой не бывает.

Я это понял раньше, собирал теперь всех наших, вот даже офицеры к нам потянулись.

Ну а деньги вернули человеку, у которого теперь не будет болеть голова, чем кормить семью. Гриша Верхушин тут же клятвенно пообещал, что нас не забудет и познакомит с разными людьми, кто может нам пригодиться. Да и сам обещал помочь чем сможет. Он же пробивной, даже у Минобороны смог выбить себе деньги, а это мало кто может.

Разные были люди, кто нам попадался в Чечне. Были те, ради кого сам идёшь на всё. Были те, за кого хотелось отомстить, были те, кого хотелось прикрыть. Разные были люди, да. Некоторых я вспоминал всю свою первую жизнь, про некоторых думал сейчас, что как мне повезло, что знаю их, и что получил второй шанс помочь им и себе.

Но были и последние гады. Худший среди всех — один контрактник, с которым мы познакомились в 96-м году. Весной, уже после того, как Самовар подорвался на мине. Когда вовсю говорили, что скоро будет мир.

Тот «контрабас» был даже хуже Владика. Потому что Владик был готов на всё ради своей жизни, в том числе подставить других. А этот же подставлял других ради бабла.

Однажды в нашей роте появился дезертир. Один пацан исчез без следа, и все думали, что он сбежал. Через неделю — дезертировал второй. Оба — новички, прибывшие к нам совсем недавно.

И мы бы не сказали, что это трусы. Чернявый неразговорчивый Рома упрямо тянул лямку и в бою не дрейфил, а весёлый Димон не давал никому раскиснуть. Нам эти парни нравились, они хорошо вписались в коллектив, и вдруг — дезертиры?

И другой вопрос: куда ты убежишь в горах? Это чужие места, везде могут поймать, от своих отходить нельзя, а что делают с пленными — видели все.

На третий раз, когда пропал Матюха, интеллигентный парень из Питера, мы поняли, что дело нечисто, ведь каждый из них виделся с тем контрактником перед пропажей. Мы начали разбираться, но вдруг сами попали в плен к чеченцам втроём с Царевичем и Шустрым, где нас держали в зиндане — глубокой яме.

Выпустили быстро. Про это как-то выяснил отчим Царевича и связался со своими. Мы вернулись, и картина стала понятной. Тот контрактник, пользуясь положением, выцеплял пацанов по одному и отправлял их за водкой в ближайший аул, но так, чтобы никто об этом не знал.

Там их хватали в плен, а он получал с этого долю — миллион старых рублей. После боевики требовали выкуп за пацанов и наваривались на этом, получая за каждого по пять-десять миллионов деревянных. Выгоды мало, зато затрат никаких и похищать было легко.

Ну а нас он сдал боевикам, испугавшись расправы. И когда мы вернулись, здорово перепугался и хотел бежать к боевикам, правда, мы его догнали.

Короче, хоть где-то случилась справедливость, и контрактника посадили. Он был тупой и даже не подумал о том, что кто-то может о нём рассказать. Ну или он думал, что из плена никто не вернётся. Некоторые ведь так и не вернулись.

Неважно. Если бы он не сел, однажды ему бы это аукнулось точно.

А почему я об этом вспоминал? Потому что Царевич решил сдержать слово, которое дал единоутробному брату, что придёт к нему на день рождения, и попросил меня, чтобы я не оставлял его там одного среди чеченцев. И там та история будет вспоминаться особенно сильно, особенно когда услышишь их речь и музыку.

Само собой, бросать Руслана одного я не собирался, как и перепоручать это дело кому-то. Даже если сейчас мирная обстановка, всё равно может быть слишком много поводов для конфликта, и даже обычно спокойный Руслан мог вспылить из-за какой-нибудь фразы. Да и не дело — идти туда одному.

А мне он доверяет, вот и позвал.

Спустя пару дней после встречи с Симой, который сейчас был под следствием и помалкивал про нас, убеждённый, что иначе будет хуже, мы поехали за город в загородный дом отчима Руслана — Султана Темирханова, не собираясь оставаться там дольше необходимого.

— Поздравим просто, побудем немного для приличия и уйдём, — сказал Царевич, сидя за рулём.

— Вот там бы кто сказал, что мы поедем в такое место, нам бы никто не поверил, — я усмехнулся.

— И не говори, Андрюха. Отчим, кстати, звонил вчера, хотел поговорить с нами.

— Насчёт бабок?

— Не, те бабки, которые он мне занимал — моя тема. Тут другое. Типа у него какой-то племянник приехал, изучает город, дело думает открывать, хочет деньги вложить куда-нибудь, Султан предложил свести с нами.

— Не, — я помотал головой. — Неизвестно, что он предложит. Да и помнишь, какие баксы у них ходили?

— Ага, — Руслан кивнул. — От которых пальцы зелёные были, краска слезала. Одни фальшивки.

— Именно. И без его участия справимся.

— Я тоже так думаю. Просто тебе решил передать, сам понимаешь, вдруг придумаешь чего. Если не хочешь говорить — так и передам.

— Ну, чего бы и не побазарить? Не мешки ворочать, как говорится. Но общего дела с ним не будет, и причины всем прекрасно понятны. Но всё равно нужно знать, что задумал племянник твоего отчима. Вдруг конкурент будет.

— Короче, ты своего точно не упустишь, — Царевич хмыкнул и прибавил скорость. — Из любого разговора всё по максимуму выжимаешь.

— Так и надо, Руслан. Поэтому и продержались против следака.

Он кивнул.

Вскоре загородный дом с высоким забором и сваренными из железа воротами показался впереди. Ворота начали медленно открываться.

Глава 6

Дал слово — держи. Мы бы точно не поверили, что такое возможно, но сейчас мы ехали в гости к чеченцам, ещё и без оружия.

Хотя я думал, что мы с Царевичем будем мозолить всем глаза, но в загородном доме хватало своих проблем. Напряжённая атмосфера чувствовалась кожей, будто мы стояли с горящей свечой у бочки с бензином и светили в неё.

— Рад вас видеть, — по-русски приветствовал нас отчим Руслана на крыльце дома. — Прошу внутрь.

Территория вокруг дома большая, покрытая снегом, но дорожки очищены. Весь двор заставлен дорогими машинами, в основном иномарками. Звучала чеченская речь, но нет музыки, совсем никакой.

Внутри дома тепло и чисто. Какие-то парни приняли верхнюю одежду и развесили в шкафах, после чего оперативно удалились. Я огляделся. Дом, конечно, роскошный: двухэтажный, с полами и стенами, отделанными деревом. Повсюду ковры, толстые настолько, что гасили звук шагов. Солнца из окон мало, свет только с ламп на потолке. Зато с кухни доносился приятный запах жареного мяса, аж желудок заурчал.