Я – Ворона (СИ) - Карина Вран

ее взгляды достаются, не каким-то там сторонним милашкам.

— Мам, — зову.

Та вздрагивает, резко вспоминает про лекарство и чихающую дочь. И это правильно: ее высочество можно в другой раз поразглядывать. Можно даже с мыслями о свержении объединить процесс.

— Согласись, — говорю тихонечко, когда мама отгоняет гримерш и поит меня горькими таблетками.

Она хмурится, затем кивает.

— Давайте сделаем, как вы предложили, режиссер Ян, — уверенно говорит мать.

— Что по готовности грима? — переключается на фей цветных палеток Ян Хоу. — Как долго до завершения?

— Мы только начали, режиссер Ян, — вздрагивает та из гримерш, которую мы с мамой не «оживляли».

Чуть не врезается мне кисточкой в глаз.

— Двадцать минут, и закончим, — рапортует более вменяемая.

— Работайте, — дозволяет щегол. — У нас есть время для демонстрации. И репетиции. Госпожа Лин, прошу, покажите нам, что вы задумали.

Может, у меня разыгралось воображение, но я прям слышу в голове подтекст: «Если там полная чушь, всегда можно вырезать при монтаже».

— Кукла… — пальчик Сюли указывает на пустой стол. — Будет там?

— Госпожа младший сценарист, — поворачивает голову Ян. — Будьте добры, поставьте на стол вашу сумочку.

— Я? — тычет пальцем в грудь мама. — Сумочку?

С сомнением глядит на свой простенький и кое-где потертый баул. Мать моя — домохозяйка, и сумка — часть ее рабочей экипировки. Она вместительна и удобна. И не так жалко, если в нее вытечет молоко, которое не влезло в пакет.

С собой на выезд Мэйхуа тоже взяла эту кожаную толстушку-простушку. Ребенку может многое понадобиться в любой момент. Так, сейчас внутри баула мои: кофта, шарф, рейтузы. И куртка просунута сквозь длинные ручки.

Звездочка тоже смотрит на тертую и битую жизнью суму. Морщит аккуратненький носик. Да, малыш, это тебе не дизайнерская прелесть, это трудовая «лошадь». Не путать с Ма, который тебе роль принцессы подогнал.

Но тут же меняет гримасу на улыбочку. Мила она, конечно, до невозможности, если судить чисто внешне. Прелестный цветущий ребенок. Девочка-цветочек.

Звездочка на полгода старше моего тельца. Детская припухлость уже немножко сошла. На фоне моих хомячьих щек Сюли с подчеркнуто-аккуратной линией челюсти кажется едва ли не эльфийским детенышем. Как их там? Эльфик, эльфенок? Лишь бы не эльфятина.

Но хороша. И знает об этом. Высокомерный взгляд как часть врожденной заносчивости. Перворожденная, блин, на мою больную голову.

Больную — это мне все-таки заехали кистью повыше уха.

— Да, верно, — невозмутим наш щегол. — Сюда поставьте, пожалуйста.

Мать послушно взгромождает на стол баул. Стол — резное дерево, старинный предмет мебели. Не удивлюсь, если он большую ценность из себя представляет. Возможно, даже историческую. Сумища, эта громоздкая старушка, на нем смотрится, как насмешка.

— Здесь будет кукла, — изрекает Ян. — Играйте.

С его лицом играть бы в покер. Если хоть чуть-чуть правила знает, успех гарантирован.

Обидно, что часть репетиции мне не узреть: в глаза вставляют линзы, да еще и мельтешат перед лицом. Но наиболее эпичный момент мне показывают.

Маленькая звездочка сделала домашнюю работу. Знает, что по сценарию кукла впервые откроет глаза, когда к ней приблизится канцлер, он же добрый дядюшка милых принцесс и любитель птиц кумай. А еще Сюли помнит, что было на прослушивании, когда я-кукла открыла глаза. Естественная реакция — тревога и даже страх.

Когда принцесса «пугается», она… запрыгивает на ногу дядюшке. Виснет на нем, цепляясь за широкое одеяние, как маленькая обезьянка.

— Глаза в пол! — рявкает заказчик куклы. — Всем отвернуться! — это он не команде во главе с режиссером, а воображаемым слугам, которые как бы тоже в доме (не сейчас). — Бесценная племянница. Ваше высочество! Прошу вас, принцесса, вспомните о своем статусе.

Обезьянка трясет головой, часто дышит. Затем закусывает губку, сводит брови. Разжимает хватку. Расправляет златотканые одежды.

— Это плохой подарок, дядя, — вздергивает подбородок малышка. — Мне он не подходит.

И удаляется царственной походкой.

— Этот подарок не для тебя, дорогая племянница, — оглаживает аккуратную бородку канцлер.

Тут и двухлетке понятно, что сцена отрепетирована, причем неоднократно. Постарались эти «родственнички», подготовились. Реплики продумали: сами или это отпечаток копыта страшной лошади Ма?

Получилось… забавно, да. Умилительно и наивно. Мол, эта глазастая прелесть совсем юна. Она деточка, и ей бывает страшно. Но статус принцессы обязывает вести себя подобающе, скрывать свои желания и страхи. Как такую не захотеть утешить?

Но как эта кроха до подобного додумалась? Сама? Тогда она точно гений, без шуток. Или же в ее окружении есть кто-то шибко умный. Скрытый великий наставник. О-очень интересно.

— Элементы комедии не вполне… — Ян задумывается. — Впрочем, зрители любят подобное. Хорошо. Сделаем так.

Он ставит меня перед любопытным выбором. Звездочка готова к тому моему взгляду, как на кастинге был. Но я ведь все еще могу обратиться к бездне. Она так близко: я чувствую ее ледяные касания. Как бы вместо забавного прыжка не пришлось срочно менять дорогущий наряд.

Но тогда перестанет действовать акция: «За один дубль — тысяча юаней». Ладно, пусть резвится. Уступить раунд — не слить весь бой.

И я уступаю. Показываю ровно то, чего от меня ждут. Зрителям будет внове и этот взгляд, и четырёхлапый обхват чиновничьей ноги. А ведь всё это, в конечном счете, ради восторгов целевой аудитории. Мы не перетягиваем канат ради перетягивания каната.

Лин Сюли покидает съемочную площадку с видом победительницы. Моя матушка напряженно глядит ей вслед.

— Не следовало соглашаться, — говорит под нос.

— Наоборот, мам, — улыбаюсь. — Так лучше.

Пусть звездочка сияет ярко-ярко. Тем более захватывающим будет наше соперничество. Кто кого затмит?

Меня разоблачают: снимают облачение. На дворе ночь. Суетятся и хлопочут черноголовые чайки. Я уже слегка пошатываюсь: телу нагрузки такие сложно выдерживать. Уже почти задремываю, пока там у меня в волосах копошатся, извлекая блестящие заколочки. Просыпаюсь от деликатного покашливания в стороне.

— Господин Ян, — переходит от кашля к словам актер, воплощающий мастера-кукольника. — Когда вы предлагали мне роль, сказали, что я не разочаруюсь. И что я смогу не сдерживать себя, поступать так, как посчитаю нужным.

— Всё верно, господин Лянь, — возвращает уважительное обращение щегол. — У вас возникли какие-то замечания?

— Да, — степенно кивает немолодой мужчина. — Касательно завтрашних съемок.

— Слушаю вас, — щегол — само уважение.

— Мне кажется, мы могли бы деликатно и разносторонне раскрыть персонажа, — «папа» прямо аккуратненько подбирает слова. — Показав не только процесс работы кукольных дел мастера. Но и через общение с дочерью. Которую он так любит, что готов жизнь за нее отдать.

Непонимающе таращится на актера вся съемочная группа. Мол, мы же не далее, как два часа назад отсняли такой эпизод.

— Я подразумеваю взаимодействие героя