Чэч: Сезон дождей - Артур Фатыхов

Чэч: Сезон дождей

Глава 1

Ливень. Стеной. Да такой плотной, что в наступающих вечерних сумерках, впрочем, мало отличающихся от столь же мрачного полдня, в пяти шагах что-то разобрать можно было с трудом. И даже магические лампы, световым барьером ограждающие стены трактира, почти не пробивали пелену ливня. Ливня, непрекращающегося вот уже вторую неделю с самого начала сезона дождей. Как первые капли обрушились на высушенную летним зноем землю, так и льёт вода с неба не переставая.

Угез, нестарый ещё дворовой, подволакивая ногу и таща за собой лопату с метлой, брёл вдоль бревенчатой стены хлева с противоположной стороны от тусклой световой стены, по поверью служащей для защиты разумных от тварей, бродящих во мраке ночи…

— … в сраке они бродят, — явно кого-то передразнивая, пробормотал мужик, скривив лицо в жуткой ухмылке. — Который год светят эти лампы в сезон дождей, а в темноте никто страшнее меня и не шляется. Только зря дорогущее масло палят. Ну, какая тварь во время такого ливня из своей норы вылезет? Даже крысодавы по будкам забились и носа не кажут, один я мотаюсь туда-сюда.

Дошкандыбав до навеса, установленного над входом в хлев, Угез прислонил свой инструмент к стене рядом с дверью в хлев, пусть здесь пока постоят, всё равно через час-полтора снова сток идти проверять. Что-то слишком много грязи в этом сезоне вода тащит, да этот клятый сток забивает. А не проверишь и не почистишь, — завтра к утру во дворе трактира такая лужа будет, хоть чанских урдеков (птиц, напоминающих уток — прим. автора) плавать запускай. И хозяину трактира, Толстому Жану, хоть и большому любителю всякой иноземной живности, это явно не понравится. А когда хозяину трактира что-то не нравится, то у всей дворовой челяди загривки трещат. Вот и придётся Угезу всю ночь до рассвета под дождём шляться, клятый сток чистить. А утром его другие работники сменят.

— Одно радует, — снова пробурчал себе под нос Угез, доставая из кармана фляжку с гномьим горлодёром и делая маленький глоток, — что с наступлением темноты ни сам Толстый Жан, ни тем более его пронырливая и вездесущая жена Полин на улицу нос не кажут. И так будет весь сезон дождей.

А всё потому, что два года назад с началом зимы в посёлке бродяг начали пропадать разумные: дворовые работники, несильные бродяги, продажные девки. Разумные исчезали бесследно. И, конечно, все подумали, что за забор пробралась какая-то сильная демоническая тварь. Которую усиленно начали искать все ватаги, решившие переждать сезон дождей в посёлке. И нашли. Ею оказался, не пойми откуда взявшийся, вампир. Нашли, четвертовали, распотрошили, а останки сожгли.

Все понемногу успокоились. Но на улицу с наступлением вечера в одиночку и без особой надобности старались больше не выходить. И теперь никому нет дела, что в темноте бродит и чистит стоки дождевой воды Угез. Кому какое дело до еле передвигающегося инвалида, главное, чтобы утром на дворе трактира луж не было.

Угез сделал ещё один глоток, маленький, почти символический, за мечту. За мечту, к которой он шёл, шкандыбал каждую ночь. С малых лет он понял, что его жизнь будет связана с быками пустоши. С полувзгляда мог понять, что чувствуют, чего хотят, чего боятся эти величественные животные. И Суть, оценив способности молодого пацана, даровала ему умения, позволяющие управлять быками так, как не могли иные взрослые. И взрослые это оценили. В ту же весну, когда Угез инициацию прошёл, его пригласили работать караванщиком, сразу позволив самостоятельно управлять огромным грузовым фургоном, влекомый четвёркой впряжённых быков. После первого похода в приграничный городок молодой парнишка получил взрослое прозвище «Угез» — «Бык», из-за того, что в одиночку смог успокоить разбуянившегося вдруг одичалого быка, встретившегося им по дороге. Это прозвище так прилипло к пацану, что он уже даже позабыл детское имя, данное когда-то родителями.

Молодому погонщику пророчили большое будущее, предполагая, что, если дело так и дальше пойдёт, в двадцать он станет самым молодым бугром караванщиков. Но сам Угез желал другого, отходив два сезона с караваном, договорился с одним из бугров бродяг и ещё до начала весны, ушёл с ватагой в пустошь. И хотя в ватаге он остался всё тем же погонщиком быков, погонщик в ватаге бродяг, — это даже не бугор каравана. Это гораздо выше по положению.

Шестнадцать лет отходил Угез с этой ватагой, пока случайно не влетел в аномалию, оторвавшей ему правую ногу выше колена, кисть правой руки и стесавшей пол лица с правой же стороны вместе с глазом. Ватага погонщика, согласно кодексу бродяг, не бросила, привезла в посёлок, выходила. Угезу скинулись на протез ноги, протез руки, с его помощью можно было держать простейший инструмент, выдали шляпу, широкие поля которой почти скрывали уродливое лицо. Даже шикарный непромокаемый плащ дали и несколько комплектов тёплого белья, чтобы по ночам не мёрз. А перед каждым сезоном дождей бугор ватаги подкидывал немного золотых монет, помня о том, как Угез когда-то много раз спасал ватагу, предупреждая о том, что быки почувствовали подкрадывающихся тварей. Бугор давал деньги, отводя глаза в сторону, зная, что ничем больше помочь не может. А Угез искренне благодарил и уходил в ночь чистить от мусора клятый водосток.

Все считали, что жизнь Угеза закончилась, осталось только существование, — чистка по ночам водостока да присмотр за хозяйскими быками. Ему даже кормить их или навоз убирать не надо было, лишь осматривать и докладывать о состоянии животных Толстому Жану.

Все считали, кроме самого Угеза и одного старика-бродяги, решившего год назад, перезимовать в их посёлке.

— Если добыть кристалл с пассивным умением «Регенерация», то тело твоё постепенно само восстановится, — пьяно шептал на ухо Угезу старик.

— Так попробуй добудь этот кристалл, — сокрушался покалеченный погонщик. В пустошах твари, с которых эти кристаллы добывают, в самых страшных местах живут. Да и чтобы добыть, — целая ватага бродяг нужна. А если и добудут, попробуй всех уговорить кристалл Угезу отдать. Кристалл, за который ватаге торговцы столько золота отвалят, что можно несколько лет в пустошь не ходить и всё равно не все деньги потратишь.

— Не надо в пустошь ходить, — горячился старик. — Крысы! Они твари внекатегоринные, с них любой кристалл добыть можно! Лишь бы удача с тобой была. И даже если не