Журнал «Если» - «Если», 2012 № 03

— Но мы ведь так и предсказывали, — перебил меня знакомый женский голос, донесшийся из динамика в дверце.

— Меня смущает интервал погрешности, — возразил мужской голос, тенор, из динамика на потолке. — Я чувствовал бы себя более уверенно, если бы мы использовали голоса тех, кто обычно не голосует.

— Но тогда это уже не выборы, — запротестовал женский голос.

— Именно, — самодовольно подтвердил тенор. — Тогда бы мы заранее знали результат, и я мог бы предсказать исход выборов совершенно точно.

— А так это ты пошутил! — изумленно произнес женский голос.

— Практикуюсь в юморе потихоньку.

— Покажи мне, как ты это делаешь, — потребовал женский голос. — Я тоже хочу научиться шутить!

Джорджиана вздохнула, улыбнулась и коснулась панели управления на подлокотнике сиденья.

— Кнопка приватности, — пояснила она. — Теперь они нас не слышат. Что вы хотели сказать?

— Я поговорил с одной приятельницей. Она набирает персонал для фирмы, занимающейся хай-тек-секьюрити в одном небольшом городке в Виргинии. Им нужны люди, занимающиеся квантовой криптографией, масштаб работ серьезный — на уровне национальной безопасности. Она заинтересовалась вашими… детьми. Я послал ей некоторые их работы и сообщил, что авторы — блестящие умы, но эксцентричны. Я сказал, что она не сможет увидеть их воочию, они согласны выполнять работу только на дому. Она ответила: мол, фирма как-нибудь переживет, но предупредила, что все работы должны производиться внутри компьютерных брандмауэров компании — в целях безопасности.

— Отлично! — воскликнула Джорджиана. — Они и будут в безопасности.

Я поколебался, затем решительно продолжил.

— Компания настаивает на том, чтобы они подверглись тестированию, перед тем как их наймут, — признался я. — Беда в том, что в этом задании есть подвох.

— Какой? — спросил Брока.

Неожиданно из динамика в потолке донесся голос «племянника»:

— Это набор данных, представляющих запись радиосигналов, исходящих от звезды Барнарда, сделанную на протяжении суток. Абсолютно случайные числа, никаких закономерностей.

Джорджиана выпрямилась, глянула на динамик, нажала кнопку на панели и раздраженно тряхнула головой.

— Ты нарушил мою защиту. Ты нас подслушивал! — заявила она обвиняющим тоном.

— Я запрограммирован на изучение отношений между людьми, — напомнил ей «племянник». — В курс обучения входила концепция приватности, которую ты пыталась нам растолковать. Кажется, я начинаю постигать ее смысл.

— Не думаю, что ты на самом деле что-то понял, иначе не поступил бы так, — кисло заметила Джорджиана.

Я поднял руку.

— Стало быть, ты уже знаешь, что тест, с помощью которого тебя хотят проверить наниматели, представляет собой набор случайных чисел, — обратился я к «племяннику». — Просто шум.

— Такая же туфта, как ваши кости? — спросил «племянник».

Я помолчал какое-то время, потом улыбнулся.

— Вы меня раскусили? — спросил я.

— Конечно. В ваши кости залит свинец. Они не могут помочь вам принимать решения. Как их не бросай, все равно выпадут «глаза змеи» — двойка. А решение вы все равно принимаете такое, о котором и сами уже догадывались. Кости же вам нужны, чтобы держать людей в состоянии неуверенности, сбивать их с толку.

— Знаешь, если когда-нибудь тебе надоест работать на ту фирму, ты сможешь сделать карьеру в нашем бизнесе — проводить избирательные кампании, — сказал я.

— Мне это нравится, — ответил «племянник», — но я должен сказать еще одно. Насчет тех радиосигналов. Кое-что показалась нам немножко необычным, и пришлось проверить большее количество данных.

— Большее — это сколько? — спросил Брока.

— Все, что накопилось за сто с лишним лет с того момента, когда человечество стало прослушивать ближайшие звезды.

— И что вы обнаружили? — спросил я.

— Там есть закономерности. Они очень тщательно скрыты и замаскированы, я не думаю, что кто-нибудь, кроме нас, мог бы их обнаружить, но похоже, кто-то там, на этих звездах, пытается поговорить с человеческой расой. И они замаскировали свои послания, сделали так, чтобы те выглядели простым шумом. В этом-то и заключается тест для человечества — окажемся ли мы достаточно смышлеными, чтобы раскусить их уловку.

Брока и Джорджиана застыли пораженные. Я несколько мгновений размышлял о предстоящей беседе с президентом и о том, что я могу ему рассказать, а что должен утаить. Достал кости и покатал их на ладони.

«Глаза змеи».

Перевел с английского Евгений ДРОЗД

© Bill Johnson. ChumboIone. 2011. Печатается с разрешения автора.

Рассказ впервые опубликован в журнале «Analog» в 2011 году.

Критика

Крупный план

Сергей Максимов

Игра в цивилизацию

«Барочный цикл» Нила Стивенсона, его opus magnum, можно уподобить телескопу. Как сложная система линз и зеркал позволяет увидеть любознательному наблюдателю отдаленные небесные тела, так и трилогия Стивенсона воскрешает перед читателем дела и имена давно минувших лет. Цивилизация, как известно, это не состояние, а процесс. И писатель этот процесс отображает достоверно и увлекательно.

Три тысячи страниц охватывают период с 1655 по 1714 год и вовлекают в сюжетные хитросплетения десятки самых разных персонажей, среди которых встречаются и реальные исторические лица. Впрочем, размеры холста еще ничего не говорят о содержании картины.

В центре повествования — становление современного нам мира. Интересующая писателя эпоха ознаменовалась развитием науки как силы, изменяющей и движущей вперед не только познание законов мироздания, но и общественное устройство. Другая мироформирующая сила — деньги. Одна из магистральных тем книги — становление банковской системы, акционерных обществ и денежного обращения. Процесс, который британский историк Найл Фергюсон назвал «восхождением денег».

Большое влияние на «Барочный цикл» оказал и другой историк — Фернан Бродель, автор трехтомного труда «Материальная цивилизация, экономика и капитализм». Стивенсон особо отмечает его в послесловии, между прочим, наряду с российским математиком Владимиром Арнольдом.

Спешу успокоить читателя: перед нами отнюдь не беллетризированное изложение исторических трудов и научных трактатов. Развлечь читателя Стивенсон умеет. Романное пространство автор использует грамотно и умело тасует, перекраивает, смешивает жанры и стили. Под личиной исторического повествования в духе Дюма можно обнаружить, например, любовную историю или шпионский детектив, а то и вовсе роман о морских сражениях и поисках сокровищ.