Юрий Нестеренко - Приговор

воспользовался ситуацией, чтобы отстать от отряда и повернуть в

какую-нибудь другую сторону. Однако Эвьет бы мне такого не простила. Ее

целью был Контрени, и она, очевидно, очень наделась, что тот отстанет от

основной группы. Однако конь ее врага держал темп столь же уверенно,

сколь и Верный, к тому же рыцарь ехал в середине колонны в окружении

нескольких своих людей, которых успел провести через мост — в общем,

идея выстрелить и пуститься наутек на безупречный план явно не тянула.

Спал он во время коротких привалов тоже в окружении своих солдат.

Палаток ни у кого по-прежнему не было — кавалеристы Левирта драпали с

поля боя налегке; меня это, впрочем, вполне устраивало, ибо ясная погода

снова вернулась, и отдых под открытым небом был куда предпочтительней

шатров, где теснились бы по полдюжины потных, не мывшихся неделями вояк.

Но покушаться на чью-то жизнь в таких условиях было бы не самой разумной

идеей.

Даже после того, как, спустя сутки после встречи у гнилого моста,

мы пересекли вброд пограничную реку и оказались на грифонской

территории, Левирт не стал снижать темп. Что было логично — все

прекрасно понимали, что эта река не задержит наступающих йорлингистов ни

на одну минуту. Очередной привал был сделан в большом селе, не только не

безжизненном, но и достаточно зажиточном по нынешним временам; у

крестьян даже были лошади. Левирт, разумеется, немедленно организовал

реквизицию, отобрав, впрочем, не всех, а лишь самых лучших -

естественно, не по доброте, а потому, что прочие были бы бесполезны.

Даже и эти лучшие заметно уступали рыцарским коням, но, по крайней мере,

это были свежие лошади, а не измотанные суточной гонкой. Наиболее

уставших коней расседлали и дальше погнали в поводу налегке.

Естественно, вся эта спешка не укрылась от внимания крестьян, и, хотя

кавалеристы не отвечали на их расспросы и не рассказывали им о разгроме

(кажется, такой приказ отдал лично Левирт — вероятно, из страха, что

почуявшие слабину селяне, коих было в несколько раз больше, чем

всадников, могут взбунтоваться), мужики, похоже, и сами смекнули, что

понесенные имущественные потери — еще не самая большая беда. Приход

йорлингистской армии вряд ли сулил им светлые перспективы. Надо

полагать, вспугнули мы и другие деревни, через которые проезжали в этот

день.

Наконец под вечер полсотни вымотанных всадников на взмыленных конях

въехали в ворота Лемьежа. Мне никогда прежде не случалось бывать в этом

городе, хотя я слышал о нем; он был заметно больше Комплена и намного

лучше укреплен. Толстые массивные стены высотой в полтора десятка ярдов

с двумя рядами бойниц — поверху и из крытой галереи — поневоле внушали

уважение; ниже второго ряда бойниц чернели еще отверстые каменные рты,

готовые извергнуть на штурмующих смолу и кипяток. В то же время высокие,

почти вдвое выше стен, круглые башни розового камня красиво и как-то на

удивление мирно смотрелись в лучах вечернего солнца. Над башнями реяли

грифонские знамена, а также красно-желтые флаги самого Лемьежа.

Внутрь вел целый туннель, проходивший сквозь надвратную башню и при

этом еще дважды изгибавшийся — сперва влево, потом вправо. Здесь,

наверное, было не очень удобно разворачиваться длинным повозкам, зато и

штурмующие, даже пробив внешние ворота, не могли сразу же попасть в

город. Подняв голову в этом туннеле, я различил за обоими поворотами по

щели в потолке — очевидно, оттуда опускались решетки. Протащить по

кривому туннелю таран и, тем более, бить им в находящуюся за поворотом

решетку было попросту нереально. Наконец, выход из туннеля защищали

внутренние ворота, не менее массивные, чем внешние. Компленский вариант

с диверсионной группой, пробивающейся к воротам изнутри, здесь бы тоже

не прошел: ворота и решетки открывались при помощи механизмов,

размещенных внутри башни. С запада от города протекала река; с востока,

откуда въехали мы, водных преград не было, даже и искусственных, но и

без них было ясно, что кавалерийским наскоком город не взять. Тем

двум-трем тысячам, которые разгромили грифонцев в долине, здесь явно

ничего не светило даже при самой скромной численности защитников; и даже

после подтягивания более крупных сил из Плеранса, или где там львисты

прятали их на самом деле, штурм города потребовал бы слишком больших

жертв, а осада грозила затянуться на много месяцев, сведя на нет все

преимущество недавнего внезапного разгрома. В то же время, хотя Лемьеж

был крупным и важным городом и находился на пересечении нескольких

ключевых южных дорог, взятие его вряд ли обозначило бы коренной перелом

в войне. Так что, рассуждал я, скорее всего йорлингистские командиры

позволят остаткам разбитых грифонских сил запереться и спокойно сидеть в

городе, а сами в это время беспрепятственно займутся разорением

окрестностей — сжиганием деревень, вытаптыванием полей и всем таким

прочим. Подрыв кормовой базы противника — и без того пребывающей не в

лучшем состоянии, как, впрочем, и у самого Льва — может оказаться куда

эффективнее штурмов с сомнительным исходом.

Внутри Лемьеж производил такое же впечатление, как и любой из

городов Империи. Грязные узкие улицы, конский навоз, кухонный чад,

толчея, вонь, бельевые веревки через улицу… Ехавшим верхом порой

приходилось пригибать голову, чтобы не ткнуться лицом в какую-нибудь

мокрую пеленку. Левирт ехал впереди вместе с капитаном городской стражи,

взявшим на себя заботу о нашем размещении. Простых дружинников сразу

направили в городские казармы, но господа дворяне желали себе жилище

получше. После двух дней в седле и сна урывками на коротких привалах у

меня не было никакого желания рассматривать сомнительные местные

достопримечательности и даже пытаться запомнить дорогу в лабиринте

закоулков — я мечтал лишь поскорее добраться хоть до какой-нибудь

кровати. Эвьет тоже периодически начинала дремать, но, упираясь мне в

спину головой, вздрагивала и вскидывалась.

Наконец, вдоволь попетляв по переулкам (на одной из улиц сцепились

оглоблями две телеги, напрочь перегородив проезд, и пришлось искать

альтернативный маршрут), мы выехали к длинному трехэтажному зданию,

оказавшемуся гостиницей. Как ни странно, выяснилось, что большинство