Темна вода во облацех - Александр Федорович Тебеньков

Взрыв прозвучал в тринадцать двадцать одну, операция «Поиск-пять» началась в тринадцать тридцать, тревога объявлена в тринадцать тридцать три.

Баринов снял очки, положил на стол, крепко, обеими ладонями потер лицо.

— Господи, ну какой же болван! Дурак редкостный.

Арзыбов, соглашаясь, кивнул.

— Кто? Иван? — не понял Акимушкин.

Арзыбов мельком глянул на него и снова обратился к Баринову.

— Отошел-то он недалеко, прибежал к коттеджу одновременно с моими ребятами. Пытался даже командовать. Пришлось послать... хм-м... в свой кабинет. Чтобы сидел там и оставался на связи.

— Так-так-так!.. Какое сейчас положение?

— Я принял решение об эвакуации научных сотрудников и ИТР, — Арзыбов кивнул в сторону соседней комнаты. — Все оповещены. Эвакуация проходит в порядке очередности, по списку номер два.

— Да-да, конечно! Главное — вывести людей из-под удара... Как вы считаете, Роман Глебович, где может скрываться Сивохо? Я смотрю, — Баринов повел головой в сторону телевизоров, — у вас под наблюдением обширная территория.

— Наблюдение ведется согласно инструкции: по выходным и праздникам — круглосуточно, в другие дни — с семнадцати и до восьми часов утра. Сегодня включили по тревоге. К сожалению, телекамеры охватывают лишь удаленные, наиболее проблемные участки периметра, центральную площадь и главную проходную. — Арзыбов развел руками, в голосе прозвучали нотки досады. — Что поделаешь, ни техники, ни людей не хватает.

— И все же?

От прямого ответа Арзыбов постарался уклониться.

— На открытой местности его нет, за территорию выйти не мог. На настоящий момент отрабатываем по приоритетам — складские помещения, блиндажи полигона, котельную, электроцех и мехмастерскую. Дальше пойдем по остальным объектам — от периметра к центру.

— Вот что, Роман Глебович, — Баринов задумчиво посмотрел на Арзыбова, потом на Акимушкина. — А не прогуляться ли нам с Маратом, не поискать ли нашего беглеца?

Похоже, Арзыбов был готов к подобному предложению.

— Приказывать не могу, Павел Филиппович, удерживать тоже не буду. То, что опасность реальна, сами понимаете не хуже. Может быть, в первую очередь — именно для вас и Марата Алексеевича. Хотя, кто знает... Прошу — будьте осторожны, не лезьте на рожон. К сожалению, никого для сопровождения выделить не имею возможности, задействованы буквально все.

Нормальные отношения сложились у них с Арзыбовым. Не сказать, что доверительные, но все-таки. Уж что-что, а приказать-то он мог бы, в его компетенции!

Что играет роль: личные симпатии или взаимоотношения Баринова с его родственниками — дело не меняло. Сам-то Баринов не имел склонности свои отношения с человеком ставить в зависимость от его взаимоотношений с другими. Арзыбов, похоже, тоже. Значит, чем-то они друг дружке глянулись. В разведку — не в разведку, но в случае чего, положиться можно.

— Кстати, к сведению, — Арзыбов понизил голос, посмотрел на часы. — Минут через сорок-пятьдесят должен прибыть Захаров. Еще через час-полтора — спецподразделение численностью до двадцати человек. Опасаюсь, что последствия для вашего пациента, Павел Филиппович, окажутся вполне предсказуемые.

— Быстро он среагировал! — удивленно поднял брови Баринов, а Акимушкин шумно выдохнул и заерзал на стуле. — Долгополов?

— Так точно. У Захарова в машине радиотелефон, — нехотя ответил Арзыбов.

— Спецподразделение... Но ведь тут своя специфика, Роман Глебович, — Баринов почти с сочувствием посмотрел на Арзыбова. — «Вымпелы» и «Альфы» — квалификация несколько иная.

— Я понимаю. Традиционные способы вряд ли помогут. Но нейтрализовать его необходимо!

— Да, и как можно скорее. Ради его же блага. Но только не силой, тем более — не оружием.

— Он и так уже вывел из строя двоих.

— Вы же понимаете, его спровоцировали.

— Это ясно. Однако, с другой стороны — что он может?

— Всё, — просто сказал Баринов. — Представьте себе, Роман Глебович — всё.

— Что значит — всё?

— Вы же не хотите получить здесь театр военных действий? Расклад явно не в нашу пользу. Способности Ивана объединяют лучшие качества известного мне стрелкового оружия. А также ствольной артиллерии.

— Дальность, прицельность? Мощность поражения?

Баринов подумал, прикидывая.

— Брать надо по максимуму. Мощность... Боюсь, сила удара может исчисляться тоннами, если не десятками тонн. Дальность — в пределах прямой видимости. Скорострельность — пока судить не могу. Прицельность... Как мне кажется, прицельность идеальная, поскольку зависит от остроты зрения. А у Ивана она стопроцентная.

— Боекомплект?

— У него нет боекомплекта в обычном понимании. Ресурс, как я понимаю — неограничен.

— Так что же, — в замешательстве проговорил Арзыбов, оглянулся на своих помощников. — Так что же, может, он еще и неуязвим?.. Так не бывает!

— Разумеется! Извините, Роман Глебович, важно, что вы сами пришли к выводу — ТТХ Ивана, если так можно выразиться, на порядок выше, чем у любого традиционного оружия. Но он — человек, а не бомба, не танк. У него обычное зрение, то есть в темноте не видит. Он нуждается в отдыхе, в пище и воде, во сне, наконец! Его можно ослепить ярким светом, усыпить, скажем, газом, контузить сильным звуком или взрывной волной... Ну, я не знаю, какие еще есть в вашем арсенале специальные средства! Однако, как мне кажется, при вашем привычном, традиционном подходе шансов остаться в живых у него нет. Но тогда и у нас потери неизбежны...

— Одну минуту, Павел Филиппович! — вдруг прервал его Акимушкин. — Вертолет! Вертолет санавиации...

Арзыбов резко поднял голову.

— Так, правильно! Отличная мишень. Не подумали, черт! — Он снова глянул на часы. — Должен быть на подходе. Сажать на территории нельзя... Пожалуй, на шоссе перед проходной — площадка подходящая. Да и ближе, чем на полигоне. — Он повернулся на стуле, сказал, возвысив голос: — Леонид, слышал? Распорядись!

Сидевший перед телевизорами поднялся, не оглядываясь, прошел в соседнюю комнату.

Арзыбов повернулся к Баринову.

— Он свихнулся, Павел Филиппович?

— Нет. Определенно, нет. — Баринов помолчал. — Он унижен, оскорблен и до смерти напуган. И элементарно, как всякое живое существо, борется за свою жизнь. Инстинкт самосохранения, понимаете ли.

Баринов поднялся из-за стола, кивнул Акимушкину.

— Значит, так, Роман Глебович. Мы с Маратом аккуратно прогуляемся по территории. Пока на разведку. Очень вас прошу — убедите Захарова до нашего возвращения ничего активного не предпринимать.

Молча Арзыбов достал из ящика стола небольшой бинокль, приподнявшись, положил на их край столешницы.

— В штате всего пять оперативников, — в голосе Арзыбова только опытное ухо смогло бы уловить нотки обиды. И — в какой-то степени — попытку оправдаться. — Четверо — на периметре, один — в активном поиске, пытается обнаружить объект. Ему в помощь приданы еще трое из охраны. Людей для работы в поле