Далекое лето - Ся Цзя

– Твоя бабушка такая старенькая! – протянула Сяофэн. – Ищем какой-то определённый отрезок её жизни?

– Ищем всё, – ответила я. – Мне нужна информация за всю её жизнь.

Текст и изображения начали плавно скользить по экрану. История бабушки была частью большой реки времени, образовавшейся у меня перед глазами.

– Хочешь, чтобы я прочла за тебя? – спросила Сяофэн.

– Не нужно, я умею читать, – нарочно грубо ответила я.

Материалы были самыми разными: новости, старые фотографии, видеоинтервью, сканы писем, архивные записи, отрывки из документальных фильмов, фрагменты мемуаров дедушки, изданных ещё при жизни, и даже школьное сочинение «Письмо дедушке и бабушке».

Я с трудом разбирала корявые иероглифы и вдруг поняла, что это сочинение написала я.

– Где ты это нашла?! – воскликнула я.

– Ты сама сфотографировала и сохранила в облаке, – захихикала Сяофэн. – Память у тебя не очень, конечно.

Я продолжила просматривать материалы и вдруг обнаружила себя как будто в многомерном пространстве. Вокруг меня были бесчисленные стены и окна, и везде я видела бабушку: в разном возрасте, в разной одежде, с разными выражениями лица, в разном настроении. Это был один и тот же человек, но в разных проявлениях, в разных точках огромной паутины. Бабушка безмолвно, но твёрдо и решительно один за одним пересекала исторические отрезки. Она не знала, как каждый её маленький шаг повлияет на будущее.

– А нет ли чего-то, написанного самой бабушкой? – спросила я.

– Похоже, твоя бабушка редко что-то писала, – ответила Сяофэн. – А может, она и писала, но никогда вам не показывала.

Тут же я наткнулась на один из своих старых черновиков. В нём я пыталась придумать историю, где бабушка была бы главной героиней. Рассказ начинался с того, что в один солнечный полдень бабушка сидит одна во дворе и дремлет. Каждый раз, когда она засыпала, она перемещалась во времени и возвращалась в молодость, в годы войны, когда она вместе с товарищами по оружию снова ехала на фронт. Она в замешательстве, рассказывает соратникам, что пришла из будущего, из времени, где победа уже одержана, настала мирная жизнь, о которой они с такой страстью рассуждали, сидя в полях или на тёплых канах. И эта жизнь даже лучше, чем они могли себе представить. Бабушка рассказывает о невообразимых чудесах: о мегаполисах, небоскрёбах, самолётах и автомобилях, которые невозможно описать ни в книгах, ни в пьесах.

Она вспоминает, как сложились судьбы каждого из её товарищей: среди них были погибшие, были и скорбь, утраты и невзгоды, но также слава и мечты, а ещё много того, о чём нельзя и не хочется говорить. А ещё тихие улыбки, которые понятны только им. Товарищи смеются и говорят, что бабушке это всё просто приснилось, настолько живой и реалистичный сон, похожий на явь, ей привиделся. В конце концов, бабушка перестаёт спорить, собирает вещи и снова отправляется в путь, чтобы ещё раз сразиться за великое дело, которому посвятила всю молодость. И вдруг она снова оказывается в тот самый полдень десятки лет спустя. Солнце между листьями и цветами светит всё так же ярко, хоть уже и чуть-чуть сдвинулось.

Бабушка не может изменить историю, как героини фильмов о путешествиях во времени, но её возвращение в прошлое было настоящим. Это была не иллюзия, не фильм, не виртуальная реальность и не игра, а реальность, хотя, кроме бабушки, никто этого не понимал.

Это была одна из тех историй, которые я когда-то обдумывала. Альтернативная реальность для моей бабушки, существующая только в рассказах, которые я не довела до развязки. Возможно, причиной тому был страх глубоко внутри. Я боялась, что не смогу поставить себя на её место и по-настоящему понять те годы, которые пережила бабушка, что не смогу восстановить подлинную картину времени из всех этих разрозненных фрагментов истории. Я не могла описать всю тяжесть ночных маршей или страх перед пулями врага на поле боя, я не хотела строить догадки и пытаться выдать придуманное мной за реальное прошлое. Я не историк и не биограф, я бессильна перед этими грандиозными историческими полотнами. Стоя посреди гигантской паутины прошлого, я могу ухватиться лишь за те фрагменты, которые находятся ближе всего: неровная дрожащая походка бабушки, черты её постаревшего лица, рамы во дворе, на которых рос виноград, и сладкий вкус плодов конфетного дерева на языке.

Бабушка, как и прежде, находится на расстоянии в десять тысяч световых лет от меня, а я собираю и упорядочиваю материалы о ней, но моё воображение не может перенести меня в её времена и её места. И я чувствую глубокий стыд за это.

– Чем сейчас занимается бабушка? – спросила я у Сяофэн.

Менее чем через секунду Сяофэн подключилась к интеллектуальной системе управления в доме престарелых.

– Она вместе с остальными смотрит трансляцию парада. Хочешь поговорить с ней?

– Нет необходимости. – Я проверила время. Уже через полчаса я буду на месте, парад к тому времени как раз закончится.

– Как она себя чувствует в последнее время?

– Всё так же. Не любит разговаривать и редко улыбается.

– Людей ещё узнаёт?

– Иногда узнаёт, а иногда не отвечает.

– Как с аппетитом?

– Её кормит персонал, но ест она меньше, чем раньше.

– А как со сном?

– По ночам не спит, зовёт кого-то. Днём постоянно дремлет.

– А когда не дремлет, что делает? Всё ещё читает газеты?

– Нет, газеты не читает и телевизор почти не смотрит. Иногда сидит с планшетом.

– Планшетом?

– С тем самым, который ты ей подарила в прошлый раз. Медсестра говорит, что планшет вредит зрению, и не даёт ей сидеть в нём целыми днями. Она иногда прячет его, но бабушка начинает волноваться, если не может найти планшет.

– А что она смотрит?

– Не знаю. Наверное, то, что ты загрузила.

Я представила, что бабушка, словно ребёнок, крепко обнимает планшет, не желая с ним расставаться, и невольно улыбнулась.

– Кстати, у меня есть кое-что ещё для тебя, – сказала Сяофэн.

– Что именно?

Сяофэн легким движением руки поместила передо мной на экране чёрные ворота. Над ними висела табличка с четырьмя словами: «Бывалые солдаты живут вечно». Это было мемориальное онлайн-кладбище.

Я протянула руку и толкнула створку. Та с протяжным скрипом открылась, и в лицо мне ударил мягкий зелёный свет.

Кладбище расположилось на морском берегу. Узкая каменная лестница спускалась вниз по склону холма и вела прямо к сверкающим волнам. По обе стороны от лестницы росла зелёная трава. Ровными рядами стояли белые надгробия. Я медленно шла между могил, прислушиваясь к звукам ветра и пению птиц.

Остановившись перед одной из могил,