Далекое лето - Ся Цзя

Ален Бадью в книге «Хвала любви» утверждает, что «любовь есть процедура производства истины». В любви есть нечто универсальное. Потому что всякая любовь предлагает новый опыт истины, и истина касается Двоих, а не Одного. Можно встречаться с миром и воспринимать его не только лишь одиноким индивидуальным сознанием, а совершенно по-иному, и всякая любовь может подарить нам этот новый опыт.

В ту секунду я вдруг понял эти слова. В ту секунду я понял, что люблю. Да, я не знал, что именно изменилось в моем сознании, но понял, что люблю.

Я выскочил за дверь и побежал домой. Из глаз лились слёзы. Я бросился к двери и открыл её дрожащими руками. Я увидел, как моя невеста собирает вещи. Я бросился к ней и крепко обнял, стал целовать её заплаканное лицо. Я повторял снова и снова: «Я тебя люблю!» Впервые в жизни я почувствовал магию этих слов. Они преобразили меня и её, превратили нас обоих в новых людей.

Да, это моя история. Возможно, она не послужит ответом на ваш вопрос. Всё, что я могу сказать, – что жизнь полна случайностей и авантюр. Каждое решение – бросок игральных костей, каждый бросок открывает новые возможности и новые времена. Я считаю, что в этом и есть смысл любви.

Желаю вам встретить её честно и смело.

Всех благ

И счастливого Дня всех влюбленных!

Вэй Цзинчжи

Черновая редакция – январь 2019 г.;

окончательная редакция – февраль 2019 г.

Свет прошлого

献给我的祖父母与所有老

Посвящается моим дедушкам,

бабушкам и всем ветеранам

Толпы людей беспорядочно сновали по вокзалу, и вдруг я увидела, как на большом экране промелькнуло лицо моей бабушки.

Это лицо воплощало саму старость. Тёмно-коричневая кожа, сморщенная и иссушенная донельзя на воздухе как шкура дикого зверя, была покрыта пятнами и обнажала глубокие впадины вокруг глаз и рта, на щеках и висках. Жидкие белые волосы плотно прилегали к голове, будто внутри черепа была скрыта сила притяжения особого рода, стремящаяся втянуть в себя всё, что находилось на поверхности. В слегка приоткрытых глазах едва угадывался свет. Трудно было различить на её лице какие-либо эмоции. Это было лицо, находящееся на грани между жизнью и смертью, лицо уже не человека.

Я так и осталась стоять, ошеломлённая. Это была моя бабушка, я, конечно, узнала её, но она так сильно отличалась от образа в моих воспоминаниях.

Лица на экране продолжали мелькать одно за другим вперемешку с субтитрами и комментариями. Восьмидесятая годовщина победы в войне с японцами, последние ветераны. Государство чествует их медалями, СМИ публикуют специальные репортажи. Их истории рассказываются заново, и, возможно, уже в последний раз.

Я долго считала на пальцах, наконец, сообразив, что бабушке в этом году, должно быть, исполнилось 106 лет.

Мой отец – младший сын в семье. А меня он произвел на свет довольно поздно, поэтому у меня много старших двоюродных братьев и сестёр. Долгая и богатая на события жизнь бабушки была излюбленной темой на всех семейных встречах. После пары тостов каждый начинал вспоминать: в том-то году бабушка ушла из дома, в тот год она присоединилась к революции, тогда-то встретила дедушку, в такой-то год родила первого ребёнка, в это-то время поучаствовала в антияпонской войне, вот тогда-то переехала со всей семьёй на новое место, вот тогда-то пережила, в тот-то год родила ещё одного ребёнка, в тот-то год потеряла мужа, нашего деда. Заканчивалось все тем, что все вновь поднимали бокалы, желая бабушке здоровья и долгих лет.

Для меня эти цифры, места и истории всегда были слегка чужими, как огромная и запутанная паутина, бесконечно растягивающаяся в самые дальние глубины истории. Я с трудом могла найти в ней своё место. При таком ракурсе бабушка казалась небывало отдалённой. Нет, скорее, бабушка и была этой паутиной, а пара светлых пятен на ней – это то, что я могла осмыслить и представить себе.

Вдруг я вспомнила, как в детстве мы с бабушкой пошли на рынок. На тележке у уличного торговца я увидела связанные в пучки веточки необычной формы. Заметив, с каким интересом я смотрю на них, бабушка достала деньги и купила один пучок, сорвала сухой плод на конце мясистой плодоножки и дала мне попробовать. К моему удивлению, под серой корой оказалась сладкая и липкая зелёная мякоть. Бабушка рассказала мне, что эта штука называется «конфетным деревом» и что в детстве они часто собирали её плоды в горах. Я с удовольствием продолжила жевать, но невольно думала о том, как эти странные на вид плодоножки похожи на инопланетные растения. Для меня мир, откуда пришла бабушка, был таким же далёким и чуждым, как и чужая для меня планета.

Сегодня, в этот особенный день, когда я увидела мелькнувшее на экране вокзала бабушкино лицо, это чувство снова вернулось ко мне. Победа в антияпонской войне для меня существовала только в книгах и фильмах. Когда я читала об этом, я никогда не думала о бабушке, о той женщине, которая когда-то покупала плоды конфетного дерева у уличного торговца, которая когда-то жила жизнью дочери землевладельца, а потом вступила в армейские ряды.

Новости быстро подошли к концу, и на экране начали крутить красочную рекламу туров. Я развернулась и пошла к кассе за билетом на скоростной поезд домой.

* * *

По вагону разносились плач и крики детей. Казалось, что это никогда не кончится. Сидящая рядом пожилая женщина безуспешно пыталась успокоить внука, но неутомимый мальчик продолжал пинаться и кричать. Ребёнок меня раздражал, а старушке я сочувствовала. Я подумала, что в детстве была такой же непослушной. Когда мои родители уехали на заработки, то я некоторое время жила с дедушкой и бабушкой.

Я нажала на кнопку рядом с сиденьем, и несколько тонких световых экранов опустились сверху, окружив меня со всех сторон. Внешние звуки и свет исчезли, словно я оказалась за плотной стеной. Я коснулась экрана, система считала отпечаток пальца и начала формировать мою персональную подборку новостей и развлекательных программ. В фокусе, конечно, был торжественный парад на площади. На экране рыбками всплывали фотографии и видео, стремящиеся завладеть моим вниманием. Я смахнула всё одним движением пальца и постучала по экрану, вызывая виртуальную помощницу, которая появилась в ту же секунду.

– Приветики! Я – Сяофэн, и я знаю всё. Что мы собираемся тут делать, а? Давай-ка я тебе помогу! – Она говорила в нарочито разговорном стиле, чтобы казаться более милой.

– Я хочу найти информацию о