Как высоко мы поднимемся в темноте - Секвойя Нагамацу

– Будто моментальный снимок, – сказал Дейв, подняв глаза. – Вот это все. Прямо удивительно, сколько всего тут выжило.

– А что именно вы ищете? – спросил я.

– Лучшая защита – это нападение, – объяснил Дейв. – Рано или поздно все, что тут живет, попадет в города, в океан, в нашу пищу. Мы обнаружили здесь отлично сохранившийся пласт бактериальной жизни. В организме Энни и других трупов встречаются вирусы, которые мы никогда раньше не встречали. Оживить самые древние нам пока не удалось. Самый старый из оживленных – штамм оспы столетней давности; вот почему мы на карантине.

– То есть вы пытаетесь вернуть к жизни древние вирусы?

– Нужно же понимать, что несут нам тающие ледники. Пока что все, что мы нашли, представляет угрозу разве что для амеб, но я здесь, чтобы предотвратить опасность, даже если несет ее один процент живущих там микроорганизмов. Чем лучше мы изучим эти патогены, тем успешнее сможем от них защититься в случае чего. Игнорировать историю нельзя. Какое-то время продержишься, а потом она все равно догонит и укусит тебя за зад. Чем лучше мы поймем, какие нам угрожают болезни, тем лучше сможем подготовиться.

– А если вы оживите тот самый один процент?

Я вообразил, сколько доисторических микробов может кишеть на команде Дейва – как они снуют у них в волосах, роятся в каждом отверстии, и вдруг ощутил, что в сапогах у меня хлюпает. Даже если риск составляет всего один процент, пожалуй, стоило бы выделить исследователям финансирование на более надежные защитные костюмы.

– Попытаемся помешать ему распространиться или подготовим людей, – ответил Дейв. – Разбудим мир, заставим всех понять, что весь этот тающий лед и тонны дерьма, которые в нем накопились за миллионы лет, не рассосутся. – Дейв взялся за пряжку на поясе, потянул на себя металлический квадрат, достал маленькую флягу и приложился к горлышку. – Но вероятность того, что мы найдем какой-то абсолютно неизвестный беглый патоген, крайне мала.

Через несколько часов я вернулся на станцию и продолжил осматривать Энни: аккуратно перевернул ее, сделал надрезы на коже, чтобы подготовить образцы тканей и костного мозга. Дейв и его коллеги не из нашего лагеря собирались провести анализ ДНК и содержащихся в теле вирусов.

Я вдруг осознал, что приговариваю:

– Все в порядке.

Будто Энни могла меня слышать или чувствовать, как мои пальцы вскрывают ее грудную клетку, являя миру затвердевшие органы, черные, как стены прятавшей ее пещеры. Я как раз собирался вынуть ее желудок, когда пришло сообщение от Мики:

Не повторяй ее ошибок. Детство у Юми только одно. Мать она уже потеряла.

Не повторял и не собираюсь. Я здесь, чтобы понять Клару. Однажды Юми мне спасибо скажет, – ответил я.

Мики прислала несколько фотографий: Юми в зоопарке, Юми дремлет, Юми с двоюродными сестрами в огромных шляпах от солнца и респираторах катаются на велосипедах в парке «Голден Гейт» во время недавней Недели чистого воздуха в Сан-Франциско. Я рад был узнать, что у них все хорошо, но ответить мне было нечего. Отложив телефон, я вернулся к работе. Мы сейчас находились на краю мира, а все остальное казалось далеким сном. Маленькая девочка, пожалуй, не выдержала бы такого далекого путешествия. Изучая тело Энни, я все больше понимал, как много загадок оно таит.

ПРОТОКОЛ ВНУТРЕННЕГО ОБСЛЕДОВАНИЯ. Желудок практически пуст, присутствуют остатки мяса сурка и некоторых растений, в частности Silene stenophylla (узколистная), из-за скудного количества невозможно определить, использовались ли они в пищу или употреблялись в качестве лекарства от болезни. Зубы и десны в почти идеальном состоянии, между коренными зубами обнаружены частички древесины, что, возможно, свидетельствует о гигиене полости рта. По образцам зубного налета можно заключить, что рацион девочки состоял в основном из животной и растительной пищи, а также насекомых. Под деснами обнаружены различные штаммы Streptococcus, а также неидентифицированные бактерии. Признаки церебрального отека мозга, свидетельствующие о черепно-мозговой травме. Результаты и анализ генома предоставлены Дальневосточным федеральным университетом.

Пальцы Энни скрючились из-за трупного окоченения. Мне представилось, что она просила о помощи – умей ее семья лечиться растениями, мы могли бы узнать много нового о древних людях. Интересно, какие колыбельные пели неандертальцы?

Забота о Юми легла на наши с Мики плечи в ее пятое Рождество, они с отцом тогда приехали к нам погостить, пока мать была в экспедиции. Чтобы дать Таю отдохнуть, я занимался внучкой, включал ей мультики и наблюдал, как она делает дыхательные упражнения: ее астма обострилась от дыма лесных пожаров. Бывало, засыпал с ней на руках, а просыпался от того, что Тай приносил завтрак на подносе. Мне нравилось наблюдать, как Юми с отцом строили планы на выходные, договаривались прокатиться на велосипедах, сходить на выставку динозавров или в балетную студию. Я постоянно напоминал им делать побольше фото, чтобы Клара ничего не пропустила.

А потом – сейчас кажется, это было в другой жизни – коронер вытащил труп моего зятя из металлического ящика. Меня вызвали на опознание – посетители ресторана на набережной Балтимора заметили в воде его тело. Поначалу они приняли Тая за тюленя. К тому времени зять с внучкой уже больше года жили в квартире, которую мы оборудовали над гаражом. Юми только что пошла в детский сад, Тай пытался найти постоянную работу, временно подрабатывал графическим дизайном – друзья подкидывали ему заказы от местных ресторанов и небогатых интернет-компаний.

– Папаша, взгляните-ка, – часто окликал меня он. – Нравится вам логотип, который я нарисовал для нового тайского ресторана на нашей улице?

Так интересовался моим мнением, будто я сам был художником.

Я обычно отвечал:

– Зашел бы туда пообедать.

Или:

– Надеюсь, они возьмут тебя на полную ставку.

Временами Тай просил взять его в штат, но ему всегда отказывали. Они с Кларой окончили колледж в Бостоне, а затем перебрались на западное побережье поближе к родне, чтобы было кому присмотреть за Юми, но Тай все никак не мог встать на ноги.

– Не переживай. В следующий раз получится, – заверяли его мы с Мики. – Еще одно собеседование, еще один разовый контракт – и тебя возьмут в штат.

Он никогда не жаловался, не просил слишком многого. Вот почему, когда Тай захотел уехать на выходные к другу на свадьбу, мы купили ему билеты и пожелали приятно провести время. Два ножевых ранения. Все произошло возле отеля, но ни одного свидетеля происшествия не нашлось. Его друг позвонил, когда я укладывал Юми спать. Когда я сообщил новость Кларе, в трубке надолго повисло молчание. Она не плакала, лишь спросила, как Юми, видно, думала, дочь уже