Почему я? - Владимир Германович Корешков

ну тогда тобой займутся эти двое, и можешь мне поверить на слово, ты пожалеешь, что родился на свет. Усек?

Я наконец обрел возможность говорить

– Усек, усек, – опять быстро закивал я головой. – Только, господин, сразу собрать такие деньги не получится. Вы же знаете, что у банка могут возникнуть вопросы. Дайте хотя бы неделю.

Он еще раз пристально посмотрел на меня.

– Три дня, парень, три дня. Ты меня понял?

– Да, господин, понял, – ответил я подобострастно.

А еще я понял, что водички мне уже купить не на что. Ну это так, мысли не вслух.

– Да, сынок, и не надо думать, что ты самый умный и у тебя получится слинять из города не расплатившись, а затем где-то спрятаться. Ты мне должен, и я тебя достану со дна океана.

Вот в этом я как раз и не сомневался.

Служба поиска и доставки работает у них на самом высоком уровне. Меня транспортировали туда, откуда взяли, к дверям отеля. Я поплелся в номер. Девушке с ресепшена больше не улыбался, не было никакого желания. Впрочем, она тоже не искрила желанием общаться, стыдливо пряча глаза.

Зайдя в номер, уткнулся взглядом в давешний натюрморт из бутылки и остатков вчерашней еды в ланч-боксах, несмотря на то, что завтракать было уже вовсю пора, есть не хотелось. Заменял ли кто-нибудь полноценный завтрак на такое количество люлей, которое я сегодня отхватил? Нет? Ну и не стоит начинать. Это я вам заявляю со всей ответственностью.

Каждое движение давалось с трудом и отзывалось острой болью – как в голове, так и во всех частях моего бренного тела. Ощущение такое, как будто по мне проехался многотонный экскаватор, причем неоднократно. Забавный денек сегодня вышел. Утром встал с головной болью, к середине дня к раскалывающейся голове поимел еще и боль по всему телу, а ведь пока не вечер. Что будет дальше? Мне срочно надо было привести себя хоть в какое-то «состояние».

Памятуя, что в моем несессере лежали кое-какие пилюльки, разработанные земными фармакологами для экстренных случаев, которые не только мобилизовывали организм, но и подлечивали, приводя его, так сказать, в соответствие.

Сожрав пилюлю, я в изнеможении рухнул на кровать в ожидании чудесного излечения. Кровать привычно пожаловалось скрипом, намекая на то, что ее достали всякие мудаки. Хотя, без сомнения, ее понять можно: если на вас все время кто-то пытается примоститься, вам бы это тоже не очень понравилось.

Так, теперь давайте подумаем, что делать дальше?

Могущественных врагов я успел себе нажить. Причем эти ребятки не выпустят меня из своих когтистых лапок и будут вести повсюду. В течение трех дней надо отдать бабки. Можно, конечно, сделать то, что мне предлагал мой внутренний голос, который возмущенно вещал у меня в мозгу дурным голосом: «Будь мужиком, а не тряпкой, о которую вытирают ноги все кому не лень. Такое не прощают! Взял в руки ствол и пошел перестрелял всех на хрен. Убьешь сразу двух зайцев – отомстишь гадам за себя, и деньги возвращать не надо. Избавишься от всех проблем махом». – «Видишь ли, дорогой мой, – отвечал я ему. – Перестрелять, конечно, всех можно, но это событие вызовет в тихом провинциальном городке абсолютно ненужный резонанс и создаст новые проблемы. Местные компетентные органы сильно возбудятся, начнут разбираться, совать везде свой нос, пристально проверять всех, пропуская через сито и разглядывая под микроскопом, поскольку им будет очень интересно, кто нарушил привычный уклад их жизни. И после проведенного тщательнейшего расследования им удастся сделать незамысловатый вывод, что Суаре Эна не совсем тот, за кого себя выдает. Нет, понятно, конечно, что рано или поздно их постигнет озарение и они об этом узнают. Но пока я не выполнил задание и не сделал то, для чего сюда был отгружен, мне надо, чтобы озарение снизошло на них как можно позднее. Так что терпение, мой друг. Никого пока мы стрелять не будем. Господь терпел и нам велел!» – «Ты просто трус, Олег, – брезгливо произнес мой внутренней голос. – Мне стыдно, что я являюсь частью тебя. Не хочу с тобой даже разговаривать!» – После чего презрительно отвернулся.

«Ну и слава богу, а то ты меня уже достал!» – крикнул я ему вдогонку.

Теперь я могу спокойно поразмышлять, не оправдываясь за каждую мысль перед всяким чмом.

Но спокойно предаваться раздумьям мне не дали. В дверь номера постучали. Ну кто, интересно, меня на этот раз пытается поставить на счетчик. Все, с меня хватит. Спортивным снарядом, именуемым в простонародье грушей, предназначенным для отработки фирменных ударов, я больше быть не намерен. Сжав зубы и кулаки, я встал с кровати, бесшумно подкрался ко входу, спрятался за косяк. В дверь опять аккуратно постучали и с той стороны нерешительно подергали ручку. В этот момент я рывком распахнул ее, резко схватил человека, стоявшего за ней двумя руками, одним движением втащил его в комнату и захлопнул ногой дверь. Сердечно, с истиной любовью насадил незваного гостя на свое колено, удар пришелся ему под дых, от этого действа он странно хрюкнул, согнулся пополам и одновременно громко испортил воздух, причем сделал это от души. В номере крепко, до рези в глазах запахло сероводородом. Внутренний голос аж завизжал от радости: «Молодец! Поддай ему еще! Чтобы не повадно было!» – орал он в запале и хлопал в ладоши.

– Господин Суаре, не бейте, – захлебываясь в собственной блевотине, заверещал посетитель. – Прошу вас, ради бога.

«Он знает мое имя!» – удивился я. – «Здесь только ленивый не знает твое имя. Продолжай!» – кровожадно запросил внутренней голос. – «Погоди. Разобраться надо», – отмахнулся я.

– Ты кто? – обратился я к пришедшему.

Тому удалось кое-как принять вертикальное положение.

– Я Енома Отре – глава местного департамента строительства, – отфыркиваясь, произнес он. Теперь я мог его разглядеть – висбук как висбук.В возрасте, не в меру упитанный. С большим, круглым, будто приклеенным к туловищу на худых ножках животом, который только что протаранило мое колено, густые темные вьющиеся волосы, нос картошкой, полные сластолюбивые губы, в уголках которых тонкой струйкой сползала слюна на сальный, безвольный, слегка раздвоенный подбородок. Настороженный, подобострастно-испуганный взгляд. Одет уж очень богато, по всему видать взяточник и казнокрад.

– Извините, господин Енома, накладочка вышла, – примирительно сказал я, стряхивая с его плеч несуществующие хлопья перхоти.

– Ну что вы. Я же понимаю, – промолвил Енома, вытирая слюну с губ тыльной стороной ладони.

Уж не знаю, что он там понимает, ну да ладно.

– Чем обязан, уважаемый господин Енома? – обратился я к нему тоном радушного хозяина.

Он, перед тем как