Шестерни песочных часов - Денис Балан

застыл в одном положении и, казалось, даже не дышал. Обеспокоенный торговец подполз ближе и потрепал юношу за ногу, реакции не последовало. Только сейчас Эзоп заметил, что находится в гробовой тишине. Он осмотрелся, трава, птицы, ветер — все вокруг застыло и не издавало ни звука. Единственное, что нарушало тишину — это приближающиеся шаги незнакомца. Даже на расстоянии двадцати метров Эзоп слышал их более, чем отчетливо.

— Что здесь происходит? — нетерпеливо выкрикнул торговец.

Его голос прозвучал неожиданно громко и явно достиг цели, но ответа не последовало.

— Кто ты такой и что со мной? Я умер? — спросил еще раз Эзоп.

— Ты меня не узнаешь? — задал встречный вопрос мужчина, останавливаясь возле лежащего торговца. — Мы с тобой встречались и, кажется, не раз.

Эзоп внимательно всмотрелся в лицо незнакомца, но никак не мог разобрать его черты. Мужчина обошел жеребца и присел рядом с торговцем так, что теперь лучи как раз падали на его физиономию. От неожиданности Эзоп вскрикнул и отстранился.

— Лиам? — голосом полного ужаса и удивления спросил торговец.

Перед мискарцем сидел уже хорошо знакомый ему человек. Его лицо снова потеряло тот молодой блеск и наивность, на лбу виднелись морщины, а на голове появилась редкая седина. Теперь не осталось и намека на неуверенность и страх, на торговца смотрел взрослый мужчина, проницательный взгляд которого ввергал его в оцепенение.

— Зря ты тогда меня не послушал, — безразлично ответил Лиам.

— Кто ты такой?

— Ты знаешь, если внимательно читал Экзодевент.

— Нет, не знаю.

- “Главной своей целью я вижу спасение этого, обреченного на погибель, мира”

— Писатель? — недоуменно спросил Эзоп.

Лием слегка кивнул головой.

— Но как? Это невозможно, Экзодевент был написан более двухсот лет назад.

Снова ничего не ответив, Писатель задрал правый рукав своего плаща и посмотрел на кисть.

— У нас нет времени трепаться — не думаю, что последние минуты своей никчемной жизни ты хочешь потратить на болтовню.

Эзоп удивленно посмотрел на Лиама, а тот лишь безучастно покачал головой.

— Я умру?

— В точку, у тебя началось сильное внутреннее кровотечение и через тридцать минут тебя не станет. А еще через пять здесь будут законники.

— А как же Эйрик? — поинтересовался торговец, кинув беспокойный взгляд на мальчика.

— Именно ради этого я здесь. Эйрик слишком важен, чтобы дать ему умереть, поэтому я заберу его с собой. Силой или с твоим благословением — зависит только от тебя.

— Ни за что, я не отдам тебе мальчика!

— Боюсь, ты не сможешь на это повлиять.

— Подожди, то есть я сделал свое дело?

Услышав эти слова, Лиам громко рассмеялся.

— Как же ты глуп — ты так ничего и не понял. Предназначение каждого человека — это творить добро и делать мир лучше, заботясь и облегчая жизнь общества, это способствовать плану высшего и стойко выносить все испытания, оставаясь людьми.

— И что это значит?

- “Каждый, кто содеял зло, сотворил несправедливость, будет наказан за это. Ао милосерден, а посему, осознав свою вину и признав ее, каждый имеет и шанс второй”, - процитировал Лиам.

— И? Эйрик жив — я сыграл свою роль, — надменно произнес Эзоп.

Лицо Писателя расплылось в дерзкой улыбке, а глаза буквально загорелись азартом.

— Да, жив, но я не думаю, что убийство старика пошло на пользу обществу.

— Я всего лишь пытался защитить…

— Допустим, — перебил торговца Лиам. — Но ради спасения себя ты убил безоружного, ни в чем неповинного старика. А скольких ты убил солдат? У многих были семьи.

— И что? Мне нужно…

— Нет, ты все сделал верно. Интересно только узнать, как ты оправдаешь смерть своего друга. Он тоже был необходимой жертвой для достижения твоей цели? — задав этот вопрос, Писатель встал и победоносно посмотрел на свою жертву.

Лицо Эзопа выражало полное недоумение, плавно переходящее в отчаяние.

— Чада мне действительно жаль, но в его случае, я даже не мог ничего сделать, — поникшим голосом произнес торговец.

— Мог, — резко отрезал Лиам. — Мог, но не захотел. Посмотри на себя, вот теперь ты действительно потерял все: у тебя больше нет жены, друга, сына, ты беден и никому не нужен. К тому же, ты лежишь и медленно умираешь.

— Для чего ты сейчас это делаешь? Почему ты винишь во всем меня?

— Ну же — не скромничай. Я лишь помогаю тебе выговориться перед смертью. Ты привык, что тебя все жалеют и отрицают твою вину. Должен же быть кто-то, кто это вину подтвердит и отпустит — в лучшую жизнь иначе не попасть. Продолжим, возьмем пример с Ализой, ты до сих пор винишь ее во всех своих бедах?

Пыл Лиама начал утихать, а вскоре и вовсе сошел на нет. Писатель поправил воротник и с высокомерным достоинством принял первоначальное положение. Теперь перед Эзопом снова сидел холодный строгий джентльмен, каждым своим словом вбивающий новый гвоздь в гроб торговца.

— Нет, — слегка подумав, ответил мискарец.

— Я так и думал. Давай на чистоту, она умерла далеко не от чумы и мы оба это знаем. А что будет, если я скажу, что она была верной тебе?

— Ну раз ты все знаешь, то ответить, как иначе она могла заболеть сифилисом?

— Ты ее заразил.

— Я? Но я же…

— Ты был лишь переносчиком. Вина измены, как и вина смерти жены лежит только на тебе. Ах да, и самоубийство сына тоже.

Лицо Эзопа изменилось до неузнаваемости. От ярости мужчина покраснел и попытался подняться, но легкий толчок Писателя тут же опустил его обратно.

— Почему ты злишься на меня?

— Ты…Ты, ответишь за эти слова, — грозно завопил торговец.

— Это вряд ли. К тому же, я просто констатирую факты, ты это знаешь и сам.

Злость Эзопа понемногу утихла, его кулаки все еще были сжаты, но нападать он больше не пытался.

— Продолжим, — все также безучастно произнес Лиам.

— Нет, мы закончили, ты можешь уходить.

— Продолжим! Вспомни, что ты сказал мне, когда я хотел тебе помочь в предыдущий раз? Ты подумал, что я сумасшедший и стал мне угрожать.

— Прости, — тихо сказал Эзоп.

— Ты испугался, я это понимаю. Но мой совет мог решить твою судьбу. Ты сделал неправильный выбор, снова, как и всю жизнь до этого. Может, пришло время сделать правильный?

— Кто ты такой? Ты и есть Ао? Для чего ты добиваешь меня? Если ты и есть Бог, то прошу, дай мне второй шанс — я все исправлю, я больше не допущу таких глупых ошибок, — взмолился торговец.

— Ошибаешься, ты делаешь эти ошибки каждый раз. Каждую секунду ты убиваешь свою семью, угрожаешь мне, теряешь друга и