Как высоко мы поднимемся в темноте - Секвойя Нагамацу

немного постараться и у нас все станет хорошо. Орли, выбравшись из удушающих объятий дядюшек и тетушек, подходит к нам с Татсу, мы берем кубики сыра с пластиковых тарелок.

– Может, когда все уляжется, зайдешь как-нибудь в гости в дом, где мы выросли? – предлагает Орли. – Чужих не будет. С тех пор, как Лэрда положили в больницу, остались только я и семь тысяч квадратных футов пустого пространства.

Татсу, извинившись, садится в уголок и принимается, уставившись в пол, жевать колбасу с виноградом, как стеснительный школьник на дискотеке.

– С удовольствием, – отвечаю я.

Орли уводит какой-то родственник Лэрда. Я наливаю себе полный бокал шардоне и тоже отхожу к стенке.

– Я очень ценю, что ты пришел, – говорю я Татсу, подцепляя колбаску с его тарелки. – Но, если ты не против, я бы побыла немного с Орли. Увидимся дома.

– Ты вернешься к ужину?

– Не знаю. Я позвоню.

* * *

Сажусь в машину Орли – Лэнд Ровер на солнечной батарее – и прощупываю в сумочке ключ, который оставил мне Лэрд. Мы едем мимо корпусов технических факультетов, временно переоборудованных в похоронное бюро и центры тестирования новых лекарств. Подросток везет по парковке пожилую женщину в инвалидном кресле. Вокруг бывших зданий фирмы, разрабатывавшей приложение для знакомств, вьется очередь – все хотят записать близких в лист ожидания похоронного отеля или погребальной конторы или получить от похоронного банка выплату за утрату – у страховых компаний денег не хватает. С бывшего бизнес-парка «Хьюлит Паккард Энтерпрайз» кран снимает вывеску «ПОХОРОННОЕ БУДУЩЕЕ И ФИНАНСЫ». Мы выезжаем из Сан-Хосе и направляемся в сторону Саратоги, сворачиваем на петляющую дорогу, обсаженную дубами по обочине. Проезжаем мимо высохшего яблоневого сада, выжженного поля, заваленного лошадиными костями. Вдоль дороги виднеются величественные виллы в испанском стиле, вокруг них зеленеют крашеные газоны, а системы полива вместо воды разбрызгивают краску. Я сжимаю в ладони ключ Лэрда, как талисман, гадая, что он мне откроет – коллекцию виниловых пластинок, журналы или капсулу времени из Лэрдова детства.

– Не знаю, что он запер в своем столе, но оно тебя ждет, – Орли смотрит на ключ в моих руках. – Деньги, общество – Лэрд никогда всем этим особенно не интересовался. Были у нас счастливые моменты, но по-настоящему вернулся он только после смерти мамы.

Из угла детской Лэрда на меня смотрит картонный Капитан Кирк. Он стоит в карауле возле двуспальной кровати и пробковой доски, к которой пришпилены статьи о чуме. На полках – коллекция лазерных пистолетов и банок с сушеными цикадами. Я осматриваю комнату – постер Kraftwerk в рамке, старый проигрыватель в наклейках с животными, акустическая гитара, копаюсь в ящиках, и кажется, что Лэрд где-то рядом. Сажусь на его кровать, из-под пледа с картинками из «Звездных войн» выглядывает набитый пластинками пластиковый молочный ящик. Paul’s boutique “Beastie Boys”, Sea Change Бека, Дилановский “Blonde on Blonde”.

– В детстве он подрабатывал – выполнял всякие поручения для соседей. А потом вечно умолял отца отвезти его на блошиный рынок поискать еще пластинки, – говорит Орли, стоя в дверях. – И работать хотел в сфере музыки. Говорил, так будет более значимо. В старших классах он устроился в музыкальный магазин и проводил там больше времени, чем с нами.

Я беру Power, Corruption & Lies “New Order” и вытаскиваю пластинку из обложки.

Ставлю «Возраст согласия», сажусь за стол Лэрда и отпираю ящики. Там куча папок, набитых самыми разными вырезками – от статей из «Атлантик» и «Экономист» до бесплатных газет из продуктовых магазинов. Еще здесь лежит копия заключения о вскрытии его матери и рентгеновский снимок, где видны тени новообразований. Орли, извинившись, выходит из комнаты.

В Канзасе разработали волшебный тоник: благословленное министром зелье дает надежду пожилым

Новых случаев заболевания чумой не выявляли уже несколько месяцев, но успеют ли ученые найти лекарство до того, как все зараженные умрут?

Испытания лекарств в «Городе смеха» закрыты Министерством Здравоохранения из-за неподконтрольного использования стволовых клеток

Генетически модифицированные быстрорастущие свиньи дают надежду тем, кто ждет трансплантации

Когда вы сделали все, что могли: позвольте близким попрощаться достойно

Я просматриваю вырезки и складываю их в пустой ящик для молочных бутылок. Лэрд хотел, чтобы я все это увидела, чтобы поняла, как сильно на него повлияла болезнь матери – это из-за нее он стал тем Лэрдом, которого я знала. Не знаю, что мне делать со всеми этими статьями. Просто оставить их в ящиках будет как-то неправильно. Может, стоит все сжечь? Однажды я была на традиционных китайских похоронах – у подруги семьи умерла бабушка, и на церемонии она сожгла «призрачные деньги», чтобы оплатить старушке богатую загробную жизнь. Если я сожгу статьи Лэрда – это будет знак, что он свободен, что сделал все, что мог, своеобразная космическая печать «Одобрено», посланная сквозь пространство и время.

Дорогой Лэрд!

Это уже третья попытка написать тебе письмо. Этим утром мои интерны выкопали для тебя неглубокую могилу под дубом. Ты был в футболке и джинсах. В носках, но без обуви. Обычно я помогаю им копать, но в этот раз не смогла. Мысленно продолжаю нашу алфавитную традицию. Ю: U-2 «С тобой и без тебя». Ну да, песня слегка сопливая, но мощная. Таким Боно был до того, как нашел свои дурацкие затемненные очки. Для наших студентов-криминалистов ты выполнишь двойную работу, а я использую твой вирус в исследовании для Центра по контролю и профилактике заболеваний. Ты пробудешь в земле минимум две недели, а потом мы переместим тебя в другую могилу. Когда мы опускали тело в яму, в нем с трудом можно было узнать тебя. А когда его найдут аспиранты и служебные собаки, в нем уже и намеков на тебя прежнего не останется. Для них ты домашнее задание без права голоса. Я назову тебя «Объект 27А». Они должны будут определить, что в новую могилу тебя переместили из другого места и что поэтому личинки из нее нельзя использовать для определения времени смерти. Помогут им в этом состав почвы, дубовые щепки, а также микробы и бактерии внутри и снаружи твоего тела.

* * *

С поминок прошло уже две недели, Татсу по всему дому оставляет мне послания – открытки с сердечками, в которых маркером выведено: «Я люблю тебя. Помоги мне понять, что тебе нужно». Сегодня вечером он приготовил ужин. Ничего особенного. Лингвини и разогретые в микроволновке фрикадельки (даже достал ни разу не использованный сервиз, который кто-то подарил нам на свадьбу). Когда мы только начали