Теодор Старджон - Рассказы

— Нуте-с, посмотрим… Интересно, что же вам все-таки подойдет? Хмммм… Успех вы оправдать не сумеете. Деньги? Вы не знаете, что с ними делать. Хорошая работа? Так вы не годитесь ни для какой работы… — Он сочувственно оглядел меня и покачал головой. — Тяжелый случай. Тц-тц-тц… (Я почувствовал, как у меня по спине побежали мурашки.) Идеальная подруга жизни? Ну, нет. Вы слишком глупы, чтобы распознать идеал, слишком эгоистичны и влюблены в себя, чтобы оценить его. Право, не знаю, чем я могу… хотя постойте!

Он выхватил с полок пяток бутылок и банок и скрылся где-то в темных недрах магазина. Раздавшиеся звуки свидетельствовали о бурной деятельности — звенело стекло, что-то хрустело и пестик скрежетал в ступке.

Потом я услышал, как жидкость вливают в посуду с порошком и размешивают при этом; и наконец, как получившимся снадобьем через фильтровальную воронку с бульканьем наполняют бутыль. И вот хозяин вернулся ко мне, гордо неся небольшую, унции на четыре, бутылочку без этикетки.

— Вот, в самый раз! — он так и сиял.

— В самый раз — для чего?

— То есть как для чего? Чтобы вылечить вас, разумеется!

— Вылечить? — моя, как выражалась Одри, самоуверенная напыщенность вернулась ко мне, пока он смешивал свое зелье. — Что значит вылечить? Я в полном порядке!

— Милый мальчик, — тон его был совершенно непереносим, оскорбителен. — Милый мой мальчик, вы совершенно НЕ в порядке! Разве вы счастливы? Разве вы хоть когда-нибудь были счастливы? Нет. Так вот, это я и собираюсь вылечить. Точнее сказать, я подтолкну вас к выздоровлению; ну а остальное — уже ваше дело. От больного всегда требуется помощь врачу…

В общем и целом, молодой человек, — продолжал он, — ваш случай — очень тяжелый. Выражаясь профессиональным языком, у вас наблюдается чрезвычайно запущенный случай злокачественной формы ретрогрессивного метампсихоза эго. Вы от природы непригодны ни к какому делу. Вы — отвратительный социофаг. Вы мне совершенно не нравитесь. Вы никому не нравитесь.

Я чувствовал себя примерно как под бомбежкой. Заикаясь, я выдавил:

— Что… что в-вы хотите?..

Он протянул бутылку.

— Подите домой. Запритесь в комнате, один. Чем комната меньше, тем лучше. Выпейте до дна, прямо из бутылки. Ждите, пока подействует. Всё.

— Но — что со мной будет?

— С вами — ничего. Для вас — много чего. Содержимое этой бутылки может сделать для вас ровно столько, сколько вы пожелаете. А теперь слушайте внимательно! Пока вы будете использовать то, что даст вам Содержимое, для собственного развития и улучшения своего положения — вы будете процветать. Но попытайтесь только тешить себя самолюбованием, или хвастаться, или, того хуже, мстить кому-то, пользуясь тем, что вы получите, — и последствия будут для вас ужасны. Помните это!

— Но что это такое? Каким образом…

— Я продаю вам талант. У вас сейчас таланта нет, никакого. Когда вы обнаружите сущность своего таланта, от вас будет зависеть, как вы им воспользуетесь. А теперь уходите; вы мне по-прежнему не симпатичны.

— Сколько я вам должен? — пробормотал я, совершенно на этот раз уничтоженный.

— Цена входит в само Содержимое. Вам не придется ничего платить, если только вы будете следовать моим указаниям. А теперь уходите, не то я раскупорю бутылку с джинном — я имею в виду отнюдь не «Лондон Драй»!

— Иду-иду, — поспешил сказать я, заметив подозрительное шевеление внутри огромной десятигаллонной бутыли, в каких держат кислоты. Это шевеление мне совсем не понравилось. — До свидания!

— Со двидания, — ответил он.

Я вышел, прошел по Десятой авеню, свернул на Двадцатую улицу и ни разу не обернулся. Теперь-то я об этом жалею, потому что, несомненно, было в этой «Борговле тутылками» нечто чрезвычайно странное.

Я смог успокоиться, только когда добрался домой и выпил чашку крепкого кофе по-итальянски. К этому времени ко мне уже вернулось немного скепсиса; я даже попытался посмеяться над всем, что было со мной в той лавчонке. Только почему-то не хотелось смеяться… Я кисло посмотрел на бутылочку. В темном стекле мне померещился ответный взгляд.

Хмыкнув, я зашвырнул бутылочку на верхнюю полку шкафа, за старые шляпы, и уселся поудобнее. Я тогда очень любил расслабляться вот так. Для этого я принимал излюбленную позу — клал ноги на стул и съезжал по обивке кресла так, что в конце концов упирался в сиденье лопатками. Как говорится, «иногда я сижу и размышляю, а иногда — просто сижу». Первое достаточно просто, и через это проходит даже записной лентяй, прежде чем он достигнет блаженного второго состояния… Чтобы научиться как следует расслабляться и «просто сидеть», нужны годы практики. Ну я-то овладел этим искусством уже несколько лет назад.

И вот как раз когда я был готов впасть в растительное состояние, чтото мне помешало. Я попытался не обращать внимания. Я проявил сверхчеловеческое отсутствие любопытства. Но это что-то не отставало. Такое, знаете ли, легкое давление на локоть в том месте, где он касался подлокотника. Я волей-неволей задумался о том, что бы это могло быть. А это — самое последнее дело. Короче, в конце концов я сдался, глубоко вздохнул и открыл глаза.

Бутылка.

Я зажмурился и снова взглянул. Но бутылка по-прежнему была тут. Дверца шкафа открыта, полка — прямо над моей головой. Упала, стало быть. Ну что ж… если эта штука будет на полу, ей ведь некуда будет падать, верно? Я локтем спихнул бутылку на пол.

А она отскочила, как мячик. Отскочила с такой поразительной точностью, что снова оказалась на том же самом месте — на подлокотнике кресла, у самого моего локтя. Ничего себе! Я швырнул бутылку в стену. И что вы думаете? Она отскочила от стены на полку под журнальным столиком, срикошетила и вновь оказалась на подлокотнике, на этот раз у моего плеча. Пробка от всех этих прыжков и полетов с легким хлопком выскочила из горлышка и скатилась мне на колени. Я ощутил горьковато-сладковатый запах Содержимого. Я был немного испуган и чувствовал некоторую несуразность ситуации.

Я осторожно понюхал. Пахло чем-то неуловимо знакомым; но откуда мне может быть знаком этот аромат?.. Да. Так пахли румяна и прочие краски, какими пользуются девочки из притонов Фриско. Жидкость была темная, скорее даже дымчато-черная. Я осторожно попробовал. Неплохо! Если это не алкоголь, то старикашке-бутылочнику удалось придумать недурную замену алкоголя. Со второго глотка снадобье мне определенно понравилось, с третьего я был в восторге, ну а на четвертый глоток ничего не осталось. Кстати, к этому времени я вспомнил и название краски с этим диковинным запахом, которая, видно, была использована в снадобье.