Теодор Старджон - Рассказы

С РАЗНООБРАЗНЫМ СОДЕРЖИМЫМ!

Да, именно так:

МЫ ПРОДАЕМ БУТЫЛКИ С РАЗНООБРАЗНЫМ СОДЕРЖИМЫМ!

Ну и, естественно, я зашел. Содержимое у бутылок порой бывает очень даже приятным, а я, по моему состоянию, не возражал бы против пары стаканчиков приятности.

— Закройте ее! — крикнул кто-то, лишь только я, толкнув дверь, шагнул внутрь. Голос исходил от плавающего в воздухе над углом прилавка огромного белого яйца. Вглядевшись, я понял, что это вовсе не яйцо, а лысина какогото старичка, вцепившегося в прилавок. Его тщедушное костлявое тело висело в воздухе, колышимое сквозняком от открытой мною двери, словно было сделано из мыльных пузырей. В некотором изумлении я пнул дверь пяткой. Та закрылась, и человечек шлепнулся на пол, но тут же, улыбаясь, поднялся на ноги.

— Рад снова вас видеть, — проскрипел он. Похоже, его голосовые связки тоже были здорово пропылены. Как всё в лавчонке. Когда дверь закрылась, мне показалось, что я оказался внутри огромной пропыленной головы, закрывшей глаза. Нет, света было достаточно.

Но это был не дневной и не искусственный свет, а что-то вроде света, отраженного бледными — очень бледными — щеками. Не могу сказать, чтобы этот свет мне понравился.

— Почему вы сказали — «снова»? — с некоторым раздражением спросил я. — Вы же меня никогда раньше не видели.

— Разумеется видел — когда вы вошли. Я упал, а потом поднялся и снова вас увидел, — вывернулся старикашка и расплылся в улыбке. — Чем могу служить?

— Ну, — ответил я, — я прочел вашу вывеску. Найдется ли у вас бутылка с хорошим содержимым?

— А что вы хотите?

— А что у вас есть?

Вместо ответа он вдруг разразился стихами, которые я и сегодня помню слово в слово:

За пару монет — удачи флаконИль редкого шанса бутыль;Иль этот флакон — принесет тебе онНа сказку похожую быль.Из этой бутыли один глотокИ тебя не промочат дожди;А вот еще один пузырекС ним победы на скачках жди.Вот бутылка чертей и креветок бутыльИз морей, что неведомы вам;Вот от страха лекарство и звездная пыль,Это — трель, что наигрывал Пан.Можно все получить: работу, жену,Дар в воде уцелеть и в огне;Иль уменье пройти в — Иную Страну…И все — по доступной цене.

— Эй, эй, постойте! — оборвал его я. — Вы что, всерьез торгуете кровью дракона, чернилами отца Бэкона и прочей дребеденью?

Он быстро покивал и заулыбался во всю свою невозможную физиономию.

— Все настоящее, без подделок? — настаивал я. Он снова покивал.

— Вы хотите сказать, что вот так стоите тут, в этом городе, средь бела дня и, не боясь, что вам попортят карточку, несете чушь и ждете, что я — я, образованный, интеллектуальный человек…

— Вы очень невежественны, вдвое более глупы, чем невежественны, и вдвое более напыщенны, чем глупы, — тихо сказал он.

Я метнул на него взгляд, каким можно испепелить человека на месте, потянулся к дверной ручке — и застыл. В самом буквальном смысле. Старикашка выудил откуда-то допотопный пульверизатор с резиновой грушей и пару раз брызнул на меня, когда я поворачивался. И Господи помилуй, я просто не мог шевельнуться! Зато ругаться я мог по-прежнему и, клянусь, использовал эту возможность на все сто!

Хозяин лавчонки выбрался из-за прилавка и подбежал ко мне. Похоже, что за стойкой он стоял на ящике, потому что в нем было никак не больше трех футор роста. Он ухватился за фалды моего пиджака, мигом вскарабкался мне на плечи и затем съехал оттуда прямо на руку, протянутую к дверям. Он сидел у меня на руке, болтал ножками и хихикал. По-моему, он вообще ничего не весил.

Когда мой запас ругательств иссяк — а я считаю делом чести не повторяться, — он сказал:

— Ну как, это вас убеждает, о мой нахальный и невежественный друг? Это была эссенция из волос Горгоны. И пока я вам не дам антидот, вы так и будете тут стоять. Хоть до гудущего бода!

— Сейчас же отпусти меня, — прорычал я, — не то я так тебе врежу, что у тебя мозги через зад вылетят!

Он только хихикнул.

Я вновь попытался высвободиться, но тщетно. Как если бы кожа моя превратилась вдруг в кокон из легированной высокоуглеродистой стали. Я снова принялся ругаться, но уже от бессилия.

— Вы просто возомнили о себе невесть что, — объяснил владелец «Борговли тутылками». — А взгляните-ка на себя! Да я бы не нанял вас даже стекла мыть. Вы хотите жениться на девице, которая привыкла, прямо скажем, к полурастительному существованию, и дуетесь на весь белый свет, когда она вас отвергает. А знаете, почему она вам отказала? Потому что у вас нет и никогда не будет работы. Вы неудачник. Вы бездельник. Вы не умеете и не желаете жить своим трудом. Хи! Хи! И вы позволяете себе учить своих ближних! Так вот, будь я на вашем месте, я бы очень вежливо попросил отпустить меня, а затем ждал бы, не найдется ли в этом магазине доброй души, которая согласилась бы продать мне бутылку с полезным Содержимым, которое, возможно, помогло бы мне…

Должен сказать, что я никогда и ни перед кем не извиняюсь, не иду на попятную и не позволяю всяким торговцам болтать что на ум взбредет. Но тут случай был особый. Никогда раньше меня не превращали в камень, и никогда раньше меня не тыкали носом в такое количество обидных истин. Я сдался.

— Ладно, ладно, ваша взяла. Отпустите меня, и я что-нибудь куплю…

— Слишком кисло, — самодовольно упрекнул он, легко соскользнув на пол и взяв распылитель наизготовку. — Вы должны сказать: «Пожалуйста, очень вас прошу».

— Очень вас прошу, — выговорил я, давясь от унижения.

Он отошел к прилавку и вернулся с пакетиком порошка, который и дал мне понюхать. Через пару секунд меня прошибло потом, и к моему телу так быстро вернулась гибкость, что я едва устоял на ногах. Я наверняка грохнулся бы и расшиб затылок, если бы не продавец, который заботливо подхватил меня и усадил на стул. Когда сила понемногу стала возвращаться в мое потрясенное тело, я было подумал, что сумел бы пальцем перешибить этого гнома за его шуточки. Однако меня остановила странная мысль — странная потому, что никогда раньше я ни о чем таком не думал. А именно, я понял, что когда выйду из лавки, я вынужден буду согласиться с невысокой оценкой моей персоны, данной продавцом.

А он ничуть не беспокоился. Оживленно потирая ручки, он повернулся к полкам.