Найдёныш - Павел Сергеевич Комарницкий

Хмыкнув, Варвара потянула с себя ночную сорочку.

— Бесполезно же сравнивать, Бяшка. Ты молодая ещё совсем, да и роду к тому же не человечьего…

— Да не то, ма, — отмахнулась дочура. — Попрыгай.

— Чего-чего? — весело изумилась женщина.

— Ну ты же обещала, мама!

Помедлив, Варвара принялась прыгать на месте. Налитые молоком груди тоже прыгали, да ещё как!

— Выше! А теперь беги, ма! На месте!

Уже соображая, к чему весь этот научный эксперимент, женщина покорно перешла на бег на месте. Массивные груди тряслись охотно и мощно.

— Ну, хватит тебе? — Варвара остановилась, отдыхая.

В глазах грозной богини стояли слёзы.

— Ма… если у меня тоже такие отрастут, как же я смогу бегать? Они же отвалятся на ходу!

Хлопнув себя по коленям, Варвара засмеялась уже от души.

— Чего ты смеёшься?!

— Ох, Бяшка, Бяшка… — мать вытерла набежавшие слёзы. — Помнишь, как ты помирать собралась, когда зубы начали меняться?

Она обняла найдёныша.

— Не бойся. Не бывает такого в природе. Раз рождена ты для быстрого бега, то природа уж всяко позаботится, чтобы титьки у тебя на ходу не отпали. Вот увидишь.

…

— Ванька! Ты чего на себя-то воду льёшь? Вот так помощник! Ты капусту поливай давай, а не голову!

Июльское солнце жарило вовсю. Бяшка, одетая в одну коротенькую сорочку, обрабатывала огород тяпкой, Асикай, как более приспособленная к ползанию на карачках, выдирала упрямые сорняки вручную там, где тяпкой достать их было трудновато. Подросший Иван Охченыч также оказывал посильную помощь в проведении сельхозработ. Сегодня ему было доверено наконец-то ответственное дело, требующее технической смекалки, ну то есть полив из шланга. Разумеется, оказанным доверием юный тунгус немедленно злоупотребил — стоя в полном неглиже посреди капустных грядок, поливал себя любимого струёй тёплой воды, хорошо прогревшейся в бочке.

— Ванька! — Асикай погрозила пальцем. — Шланг сейчас отберу!

— Капуста поливай, хорошо расти! — возразил тунгусёнок. — Я тоже вырасту! Больше Огды!

Переглянувшись, обе огородницы прыснули смехом.

— Ты ж не капуста, Ванька, ты и так вырастешь, — заверила пацана Бяшка. — Делай давай что взялся, огород поливай! Не то мамка шланг отберёт, и в доме запрёт! Будешь сидеть до вечера!

Осознав серьёзность положения, Иван Охченыч переключился наконец на исполнение порученного дела. Вообще-то подобный полив могла без ущерба выдержать разве что капуста, если не считать камыша и осоки. Однако надо же приучать мальца к домашним делам?

Огород, обильно удобряемый навозом каждый год, давал всё более весомые урожаи. Уже давно Варвара без счёта клала в борщ и капусту, и свеклу, и картошку с луком. Исключение составляла разве что морковь, кою подросшая грозная богиня Огды потребляла теперь уже в преогромных количествах. Впрочем, с морковкой тоже проблем не было… чего нельзя было сказать о хлебе.

Где-то там, за лесами и реками, горами и болотами бушевала и никак не кончалась война. Бухали подобно грому небесному пушки, адскими кузнечиками стрекотали пулемёты, дьявольскими кнутами хлопали винтовки. Горели дома вместе с нажитым нелёгким трудом имуществом, молодые парни и мужики, а то и девки с детишками валялись как попало, изрубленные и простреленные — для того ли их выращивали матери? Зло царствовало на бескрайней русской земле безраздельно, и униматься, по всему видать, не намеревалось.

— Муки у нас на два года ещё, — неожиданно сказала Бяшка, орудуя тяпкой. — Соли, патронов и пороху на все пять. Если пушнину не бить, шкуры не солить, а только дичь на мясо, то и на семь.

Асикай даже перестала дёргать траву.

— Огды… неужто через семь лет люди будут сё так же воюй? Друг друга стреляй-убивай почём зря?

В глазах тунгуски плавал испуг. Богиня знает… она врать не станет…

— Не знаю, Аська, — честно призналась Бяша.

— Ненё[10], Бяша-Огды! — встрял в разговор Иван Охченыч. — Капуста полил! Морковка буду!

— Не надо, не надо! — встрепенулась Бяшка. — Морковку я сама полью! Иди кран на бочке закрой пока!

…

— …Ваа! Моя верно говори, зачем не веришь? Чёрт там живи, однако!

Тунгус-охотник, уже сильно пьяный, размахивал руками. На грубо сколоченном столе было расставлено нехитрое таёжное угощение, однако почётное место в центре занимала четвертная бутыль с водкой. Вернее, с разбавленным речной водицей спиртом-сырцом — но кто в тайге обращает внимание на такие тонкости?

— И как же он выглядит, этот чёрт? — лысоватый подпоручик, ухмыляясь, подлил аборигену в кружку огненной воды. — С рогами, копытами, всё как положено? Маленький такой, вертлявый?

— Зачем маленьки? Ничего не маленьки! Большущий, во! — пьяный тунгус попытался встать, дабы достоверно изобразить размер чёрта, однако ноги подкосились. — Се знай, что чёрт, да!

— А рога-то у него какие? Как у коровы? — продолжал подначивать пьяного подпоручик. Господа офицеры, также не слишком трезвые, ухмылялись, слушая болтовню аборигена. Какое-никакое, а развлечение в этом Богом забытом поселении под названием Кежма…

Тунгус, прервав пламенную речь, глубоко задумался.

— Рога не знай моя, сам тот чёрт не видал, да… Хвоста тоже, однако. Копыта еся, да!

— Какой же это чёрт, без рогов, без хвоста? — продолжал насмешничать подпоручик. — А может, и без копыт он?

— Копыта еся, однако! — вновь замахал руками рассказчик. — Моя сам следы тайга видал!

Белогвардейцы захохотали.

— Моя верно говори, да! — продолжал тунгус с пьяным упорством. — Его когда снега нету, тепло, так бегай! А когда снега еся, торбасы надевай! Нарочно круглы такой, на копыта чтобы!

Господа офицеры потешались вовсю. Чёрт в торбасах, эт-то, право… дааа… чего только не услышишь на Руси-матушке…

— А чем же они его кормят, ну, которые чёрта-то держат? — не унимался подвыпивший подпоручик. — Мясом младенцев?

Тунгус вновь задумался.

— Моя это ничего не знай. Там на заимка живи злой люди. Ни с кем не говори, гости не ходи, себе никто не пускай. Тама место креста такой чёртов знак, да! — пьяненький охотник изобразил руками нечто явно с лопастями. — Вертися на крыша кругом, да!

Офицеры переглянулись.

— Мельница?

— Мельниса нету! — мотнул головой тунгус. — Мельниса мука делай, да! Тама заимка не знай чего делай! Никто не знай!

Тунгус понизил голос.

— Хозяин тама, Вана Ваныч, ране сама фактория держал. Вана-вара, так и звать фактория, да. Шибко богатый! Хозяйка Вара у его. Потому Вана-вара, да!

Прервав повествование, тунгус посмотрел на пустую кружку. Подпоручик понятливо долил.

— Ух… шибко водка хорошо, да!

— Ты про чёрта, про чёрта не рассказал! — не дал подпоручик свернуть увлекательную фантастическую повесть.

— Э… чего чёрт? А! — вспомнил охотник. — Купес та фактория бросай, в тайга ходи. Так и живи тама, заимка. Зачем чего ишо делай, коли чёрт золото давай?

Офицеры перестали ухмыляться, запереглядывались.

— Золото?

— Да!