Млечный Путь, 21 век, No 1(50) 2025 - Уистен Хью Оден

жизни теперь обретает его. Человек без судьбы, разминувшийся с нею, не доросший до нее, получает покой в полноте сознания ее свершенности. Коривший себя за бездарно растраченную жизнь узнает, как много в его жизни было осмысленного, настоящего, живого. Проживший правильно, но в пол, в треть накала, теперь сознает себя прожившим на все сто. Бросивший своих детей окажется заботливым, любящим отцом. Случайно убивший, теперь никого не убивал. Мне продолжить?

- Вы собираетесь стать вместо Бога?!

- Вы верующий?

- Нет, профессор. Но это сейчас не имеет никакого значения. Вы придумали пошлое милосердие! И дело даже не в том, что вы подменяете его галлюцинациями. Вы ампутируете у ваших пациентов совесть, сознание ответственности и вины. Вместо рефлексии умиротворенность, вместо попытки катарсиса покой. Вы отнимаете у них возможность Спасения. Еще раз, профессор, я неверующий.

- Вы еще молоды, Хендерсон... Майкл, - профессор был сейчас очень серьезен и перестал олицетворять "респектабельную старость", - и потому резонерствуете.

- К тому же... - у меня появились новые аргументы.

- Я не говорю, что ты не прав, Майк, - останавливает меня профессор Уальбер. - Ты прав. Но ты всего лишь прав, понимаешь? А я пытаюсь помочь тем, кто столкнулся с непосильным для них, кому не по мерке. Тем, кто и так не для катарсиса, совести и вины. Но они достойны утешения. Да! мне это далеко не всегда приятно, часто просто приходится обслуживать чье-то самодовольство, воплощать вполне графоманские сценарии чьей-то прожитой жизни... но я избавляю людей от страдания.

- А если ваш клиент и не думал страдать от отсутствия совести? - я недослушал его.

- В этом случае я беру на себя.

- Страдание? - съязвил я.

- А ты хорошо поймал меня на слове, - кивнул профессор, - на штампе, автоматизме языка. Но в этих случаях мне действительно неприятно.

- Я тронут, - я повышаю градус своего сарказма.

- Но у меня есть пациент, что переживает собственное несовершенство, сознает свою неспособность пробиться к смыслу и истине в пространстве сочиненной для него совершенно счастливой и сбывшейся жизни.

- И вы считаете, что это искупает все ваше?

- Ну, не все, конечно же, - Уальбер был тих и серьезен. - Но узнать, что ты не убил свободу его воли, не отменил, не подменил его свободу, пусть он сам и попросил об этом... А те, кто при моей помощи отказываются от осмысления прожитой жизни, отменяют совесть (кстати, имеют право на это! как ни прискорбно) они отменяют свое осмысление, свою собственную совесть, а не осмысление и совесть вообще.

- Но за чей счет это все?

- Не понял, - сказал профессор, - ты же не о деньгах и страховках сейчас?

- Вот вы сказали, бросивший своих детей придается воспоминаниям, каким он был любящим и заботливым отцом. А что же с брошенными детишками? Прикажете им прийти в ваш институт и заказать профессору Уальберу воспоминания о том, как они были счастливы со своим папой?!

- Я же уже говорил тебе, что ты прав, - отрезал профессор.

- А если к вам обращается маньяк, точнее, тот, кто хотел, мечтал быть маньяком, но не смог. Может, смелости не хватило или же просто не сложилось у него, не сбылось. И как вы обычно здесь поступаете? "Любой каприз за ваши деньги", да? Пусть наслаждается воспоминаниями об изнасилованиях и расчлененке? От этого же никому не хуже, так? Что говорит в таком случае ваша наука?

- Говорит этика, - улыбнулся профессор Уальбер. - Наука же ей поддакивает. Но я вполне могу избавить девушку от воспоминаний о ее встрече с маньяком. Сотру из ее памяти напрочь. Ее жизнь и психика не будут изуродованы.

Я ловлю себя на том, что рад этой правоте профессора. Хоть в чем-то он оказался прав.

- А если у девушки остались шрамы или еще что-нибудь? - спрашиваю я.

- Ее, смоделированная мною и моими ассистентами память, хранит картинки пережитой ею автомобильной аварии. Тебя, Майк, это устроит? Жаль, конечно, что с чисто профессиональной точки зрения это мое благодеяние как раз проще всего. Рутина, не более, - закончил профессор.

- Предположим, ваш клиент, хочет быть миллиардером, - говорю я. - Вы создадите для него соответствующие воспоминания, это я уже понял. Но доллары вы же ему не напечатаете! Или я опять чего-то здесь не понимаю?

- Именно.

- Что "именно", профессор? Не понимаю или же вы все-таки напечатаете?

- Он будет знать, что все свои средства потратил на благотворительность. Память его хранит то, с какой благодарностью принимали его помощь всевозможные фонды. Он знает, что на его средства построены клиники, церкви, космические корабли. Его радует сознание, что деньги его приносят добро людям. Тысячи и тысячи нуждавшихся в помощи мужчин, женщин, детей получили ее из его рук.

- Пусть вы, может, и делаете доброе дело, профессор, но ваше добро цинично.

Профессор Уальбер развел руками.

- И, к тому же, этот ваш "миллиардер", сдается мне, не на облаке живет. У него есть родные, наследники... Стойте! Значит, они все в сговоре с вами?!

- Ты удивительным образом схватываешь самую суть дела. Это у меня геронтологические программы. Цель здесь: скрасить последние годы ли, месяцы перед уходом, эвтаназией или окончательным впадением в деменцию.

- Привет, ребята! - на веранде Хельга и Урсула. - Такой денек сегодня, а вы все сидите.

Обе сияют, счастливы совершенно.

- Ну мы пошли, - исчезают в дверях отеля. Из холла слышен их смех.

- Иди за ними, - кивает профессор. - Ставь свой бокал, - он забирает у меня бокал, - и вперед. Иди, иди, Майк, иначе сейчас услышишь пару-тройку моих трюизмов о правах и правоте молодости.

II

Прошло полвека. Я не без душевного трепета стою перед дверью "Института моделирования и коррекции памяти", что носит имя профессора Джейкоба Уальбера. Я прожил благополучную и, в общем-то, хорошую жизнь, но...

Я уже час как слушаю доктора Адамс. Юная, располагающая к себе, увлеченно рассказывает о тех манипуляциях, которым здесь подвергнут мой мозг, о трансформациях, предстоящим моему сознанию и подсознанию. Что же, со времен Уальбера технологии ушли вперед. Но я должен выбрать, говорит доктор Адамс. У них есть типовые сценарии: "удачная жизнь", "политическая карьера", "кинозвезда", "публичная персона", "семейные ценности", "звезда бейсбола", "счастливая любовь". Всего триста двадцать пять вариантов. И все эти сценарии у