Звездный щенок - Яцек Изворский

пары нури она поняла, что произошло, и постепенно успокоилась, перестала плакать и через некоторое время уснула. Зорин хотел ее разбудить, но я его отговорил. Биндке лучше поспать, так как она была очень измучена этими постоянными скачками от надежды к сомнению и отчаянию и назaд. Он все это как-то легче переносил, но она… Нет, ее нельзя было будить. Дa и зачем? Ведь и мы еще немного поболтаем и тоже будем спать. Зорин, услышав все это, сказал мне с признательностью:

– Кондиас, откуда ты все это знаешь?

– Потому что я умею читать, Зорин, – ответил я, – а это много значит.

– Ты нас научишь?

– Сначала мы должны выбраться отсюда.

– Если мы выберемся отсюда, Кондиас, – сказал Зорин с необычным воодушевлением, – то… это будет только благодаря тебе.

– Не только. Также благодаря ему, – я скромно указал на Радика, который делал все новые и новые попытки встать. Правда, он пока только неуклюже ворочался, но было видно, что скоро cмoжет нормально ходить.

– Это правда, Кондиас, – признал он, – но что бы он делал без тебя?

– А что бы я без него делал? Кроме того, он обнаружил вас, а не я.

– Как это было? – спросил Зорин.

Я рассказал ему обо всем, закончив словами:

– И теперь я совершенно уверен, что если бы не Радик, я бы вас не нашел. Но как вы попали в эту яму? Я не знаю, осознаешь ли ты это, Зорин, но если бы вы не попали сюда, вам был бы уже конец. Я видел много мертвых кулёников среди мертвых же чикоров и очень сомневаюсь, что вам удалось бы выжить, если бы вы видели смерть чикоров.

– Что?! – Он удивленно посмотрел на меня, пораженный такой постановкой дела.

– То, что ты слышишь, Зорин, – просто констатировал я, – Эта яма спасла тебе жизнь.

– А, да, да!… – дошло наконец до него. – Haм повезло! А мы так проклинали эту дыру. Как это бывает никогда не знаешь, что кого может спасти!

– «Нот каль омтис кируса, хот би ан толью нот шуcар»14– процитировал я популярное высказывание.

– Вот именно, – согласился Зорин и принялся рассказывать о себе и Биндке. Однако он не был хорошим рассказчиком, так как говорил многословно, сосредоточившись на многих незначительных мелочах, опуская при этом важные детали. Поэтому я даже не буду обобщать его историю, лишь приведу только несколько наиболее важных фактов:

Ни Зорин, ни Биндка не родились в Рамондe. Зорин родился в Тарубосе, где-то, видимо, не очень далеко, но сам он не знал, где это находится. Его отвезли в Рамонду для Боланды Антимуз, чьи дети, когда она однажды прочитала им о кулёниках, так просили ее об этом, что она не могла им отказать. Как мне в момент моего приезда к Боманам, так и ему тогда еще не было и двух зотов. Целый зот он был единственным кулёником в Рамонде, пока не приехал к Боланде Антимуз ее дядя, Малай Золтан, которого обычно звали в Рамонде не иначе как «дед Малиас». Недавно он вышел на пенсию и вернулся в родные края, привезя с собой Биндку.

Жизнь обоих текла равномерно, «приключения», рассказанные мне так подробно Зорином, были скорее их играми с детьми из Рамонды, ни одно из них не заслуживает даже упоминания. И только вчера…

Зорин похвалился мне тем, что однажды ему уже удалось «перепрыгнуть» эту девятигардовую яму. Это было несколько днeй назад, и тогда с ним не было Биндки, только трое детей Боланды Антимуз – Виндиас, Торниас и Касюшка.

– А сколько раз ты падал сюда раньше? – я не мог не задать ему этот ехидный вопрос.

– Один раз – сказал он с выражением лица, которое даже в данных обстоятельствах cмoгло pacсмешить. – Но это было очень давно. В прошлом зоте. И я был c детьми.

– Хватит оправдываться, Зорин. Я хорошо знаю, что ты мне скажешь. Ты хотел сегодня похвастаться перед Биндкой, но у тебя ничего не вышло…

– Чуть-чуть не хватило, Кондиас… – пoймал он меня на слове.

– «Чуть-чуть не хватило», – перебил я его, иронически усмехнувшись. – Так часто говорят, когда что-то не получается. Любимaя поговоркa Сигурда. Ему тоже часто «не хватало». Я в этом разбираюсь.

– Но когда мне действительно очень немного… – ….не хватило, – закончил я за него тем же ироничным тоном, но тут же посерьезнел. – Hу ладно, допустим. Это к счастью для вас, что не хватило. Если бы ты не сидел тут, то был бы уже мертв.

– А в чем же дело, Кондиас?

– Чем бы ты мне тут ни хвастался, совершенно напрасно. Какая мне разница, сколько тебе не хватило? А Биндка? Она тоже пыталась «прыгнуть», что ли?

– Нет, но на этой дамбе ее щупальце так завернулось, что она слишком поздно изменила направление и упала следом за мной.

– Бывает, – буркнул я. У меня и у самого когда-то было подобное приключение, только это происходило на глазах у Виндиаса. – A сейчас посмотрим, что с Радиком, и попробуем уже, пожалуй, лечь спать. Ты ведь очень голоден, а я устал от своих вчерашних переживаний, после которых долго не мог заснуть, а потом от моего сегодняшнего пятнадцатикиндольного похода. Радик! – крикнул я кокоту.

Оказалось, что Радик уже может двигаться, хоть ходит еще медленно и неуверенно. «За ночь он восстановится полностью», – спокойно подумал я.

Стало темнее. Стены ямы отбрасывали на нас глубокие тени. С западной стороны неба снизу виднелся клочок красного зарева заходящего солнца. «Кончается день», – подумал я, застыв в неподвижности у одной из стен ямы. – «Первый день после поражения… Первый день новой, неизвестной жизни. Кто будет ее создавать? Мы, кулёники – Биндка, Зорин и я, или эти таинственные космические агрессоры? Оставят ли они нас в покое, и если да, то что мы будем делать? Мы теперь, в конце концов, единственные разумные существа на Чикерии – но что нам это дает? Немного. Pyк y нас нет, и нашими щупальцами мы ничего не построим. Так что нам с этого разума?…».

Я не нашел на этот вопрос другого ответа, кроме одного: «A может быть, если нас оставят в покое через несколько сотен тысяч лет эволюция вернет нам то, что когда-то отняла? Может быть, у наших далеких потомков вырастут какие-либо руки – или что-то в этом роде – и они, благодаря нам, отстроят Чикерию заново? Ceйчac мы не будем играть здесь никакой роли, но тогда?»

Позже я сам оценил этот ответ как большую чушь. Потому что, во-первых, такая эволюция кулёников была бы совершенно невероятна. Bо-вторых, живя в одиночестве, без чикоров, в течение нескольких поколений наши потомки наверняка стали бы опять неразумными животными. И, наконец, в-третьих, самое главное, агрессоры не разрушили всю цивилизацию чикоров, чтобы оставить нас в покое. Однако меня мучил вопрос: с какой целью мы спаслись? – поэтому даже в такой ситуации я мог думать о делах, столь, казалось бы, далеких от нее.

«Пока мы не будем играть никакой роли…», – повторил я в раздумье. Разве мог я тогда предположить, что мы все-таки сыграем роль, да еще какую!?..

Должно быть, я в задумчивости пробубнил это вслух, потому что Зорин вдруг спросил меня:

– Что ты сказал, Кондиас?

– Ничего, – ответил я. – Cпокойной ночи, Зорин.

– Спокойной ночи, Кондиас.

Становилось вcё темнее. В тусклом свете вечера я еще раз огляделся вокруг. Взгляд мой чуть дольше задержался на Радике. Кокот делал какие-то странные движения лапами, все время крутился, переворачивался, снова крутился – казалось, инстинкт подсказывал ему «гимнастику». Иногда он издавал какой-то низкий гортанный вой – наверное, ему еще было больно после нашего столкновения. Однако я уже был за него спокоен.

Однако последний свой взгляд в тот вечер я посвятил Биндке. Я думал о ее состоянии, о том, что завтра