Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

палубе валялась горка разодранного скирлина, а Гедимин поднимался на ноги. Приятная тяжесть панциря не давила на плечи — наоборот, семь слоёв обшивки будто поддерживали спину, помогая выпрямляться. Гедимин подобрал сфалт и шагнул к выходу.

— Ага, — Маккензи осмотрел его с ног до головы и широко ухмыльнулся. — Видно, что к работе ты готов. Надо же, сколько всего ты из себя выдрал! Я думал, скафандр тебе — вторая кожа. Не больно было вынимать пластины?

Гедимин досадливо сощурился. Слова Маккензи отчасти заглушал шум разворачивающегося глайдера, — но сарматы стояли на открытой местности.

— Хватит болтать. Идём.

— Джед вспомнил о конспирации? — Маккензи ухмыльнулся шире прежнего и отступил за угол. — Похвально. Интересно, где эти здравые соображения были позавчера?..

…Едва Гедимин сделал первый шаг по наклонному коридору, сердце пропустило удар, а в груди потеплело. «Спуск под станцию! Ну да, где прятать источник излучения, как не под тремя мощнейшими…»

— «Налвэн», — с кривой ухмылкой подтвердил Маккензи, покосившись на потолок. — Пластины не трогай, ладно? Разволнуется — потом успокаивай…

— А «Вайтрок» общаться не хочет, — вздохнул Гедимин и тут же прикусил язык. «Нашёл кому рассказывать!»

— Ох-хо-хо, — Маккензи на ходу покачал головой. — Кен Гварза был, конечно, не подарком, но новый состав вашей «Сармы»… Посмотрим, что можно сделать, но… Эй! Уран и торий! Уже встал? Я думал до шести тебя не будить. И Джеду дать выспаться.

Айзек, поднявшийся им навстречу, только отмахнулся.

— Гедимина я знаю — он спать не будет. Я проверял верхний экран. Документы готовы?

— Обижаешь! — Маккензи расплылся в ухмылке. — Всё сделано в лучшем виде. Джед, пригнись!

Он с неожиданной ловкостью нырнул в малоприметную нишу. Гедимин втиснулся следом, ухватился за балку, пригнулся, разжал пальцы — и приземлился двумя метрами ниже на звукопоглощающее покрытие.

— Пригнись! — скомандовал идущий за ним Айзек. — Дверь налево!

Секунду спустя Гедимин стоял посреди… фургона. Это был небольшой экранированный отсек, ещё более тесный из-за всунутых в него столов и литейной станции, — но сармату сразу вспомнился фургон передвижной лаборатории на Равнине. «А ведь это оно и есть,» — он прошёл между столами и остановился у литейного агрегата. «И та самая станция…»

— Надеюсь, парни, вам для работы этого хватит, — сказал Маккензи. — Это и ещё десяток пустых отсеков, — есть где разгуляться. Постарайтесь без ядерных взрывов, а то — опасаюсь за опоры. Всё-таки наверху три реактора…

— Иди уже, — сказал Айзек. — Дальше разберёмся.

Маккензи широко ухмыльнулся и шагнул к выходу.

— Удачи! Зайду через неделю. Надеюсь, вы к тому времени не убьётесь!

Гедимин слышал, как по следам Маккензи с тихим гулом закрываются люки. Тихонько посвистывала вентиляция; если прислушаться, можно было различить плеск воды и треск и шипение плазменной сварки.

— Телепорт посреди города… — с тяжёлым вздохом нарушил молчание Айзек. — Раньше твои опыты проходили как-то тише. Говорил я Маккензи — не оставляй его без присмотра…

Гедимин поморщился.

— Сам бы попробовал управлять этой штукой!

— Попробуем, — кивнул Айзек, глядя ему в глаза; радужка у него была светлая, с искрами. — И не один раз. Только сперва её надо восстановить. Я видел сердечник и остатки корпуса. Всё остальное… оно, похоже, некрупное. Иначе ты б его так ловко не утилизировал. Водосток?

— Робот-уборщик, — буркнул Гедимин, глядя на сармата с нарастающим недоумением. Айзек уже выставил над столом защитный купол и рылся в экранированных ящиках.

— Чертёж бы, — сказал он, не оборачиваясь. — И сравнить с равнинным образцом. У «Гекаты» внутримировые перемещения как-то не задались. Хотя наработки Исгельт мне показывал. И… что?

— Чертёж, — буркнул Гедимин, прижимая к столу расправленный листок. Айзек выпрямился и радостно усмехнулся.

— Вот так вот просто? — он бросил беглый взгляд на схему. — И управление… Так вот зачем ты так спешил уйти с Равнины! Модули управления… да уж, тут они куда удобнее! Так, сивертсенит… электроды… микросхемы…

Он, уже с чертежом в руке, снова зарылся в ящики. Гедимин следил за ним с нарастающим недоумением. В мозгу шевельнулось что-то про ирренциевый сердечник. «Ирренций у них точно есть. Не зря везде такие экраны. Нужен ещё лист флиевой фольги…»

— Ага, значит, эта штука и сивертсенит облучает, и сама же в его поле прячется, — пробормотал Айзек, высыпая на стол пригоршню электродов для «арктуса». Синие кристаллы сивертсенита были упакованы в пронумерованные колбы и проложены вспененным скирлином, — по десятку-полутора в каждой стопке. Гедимин подобрал их со стола, сверился с нумерацией и еле слышно хмыкнул. «У них тут все стандарты. От стационарного „сивертсена“ до наручной мелюзги. Маккензи их официально закупает? Да вряд ли…»

— Ага, — Айзек, не глядя, отобрал у Гедимина пару колб, вытряхнул кристаллы и электроды поверх чертежа, уже растянутого на столе, и щёлкнул ремонтной перчаткой. — Гедимин! Видишь вон там, в самом низу, побитый такой ящик? Ирренций там. А флия…

Сармат ошалело мигнул.

— Погоди.

— А? Что? — Айзек развернулся к нему, едва не уронив недопаянный проводок. — Гедимин, ты чего? Всё-таки не выспался? Тогда ложись. Вон, справа и слева — два отсека с матрасами. Выбирай любой. А вон там — санпропускник. Тесноват, правда. Но мы же, считай, в стенке меж опорами, — особо не развернёшься…

— Айзек! — Гедимин встряхнул головой. — Ты чего за эту штуку так схватился?

Айзек покосился на чертёж и недоумённо хмыкнул.

— Гедимин, ты чего? Работающий внутримировой телепорт! На Равнине вас с Вепуатом от него было не оторвать. А тут такая штука куда нужнее. Ты же сам это знаешь — не зря прыгал под носом полиции…

— На Равнине эта штука тебя совсем не радовала, — напомнил Гедимин. — Нам с Вепуатом ты работать не давал. И что там было — что после моих опытов выживаю только я?

Айзек