Владимир Фирсов - Срубить крест

На нас глянули остановившиеся глаза мертвеца.

Наверно, все, что я пытался в тот миг делать, было нелепым и ненужным. Я стал искать у Илии пульс, пытался слушать сердце, делать искусственное дыхание... Еще никогда рядом со мной не умирали люди, и я растерялся.

Фей остановил меня.

- Как обидно, - сказал он грустно. - Я встретил человека, который мог стать другом. Но Кресту было угодно, чтобы срок его жизни истек... - Он заметил мой непонимающий взгляд и объяснил: - У нас все так умирают, достигнув сорока лет. А теперь даже раньше. Летур говорил тебе это...

Поздно ночью громкий стук поднял нас всех на ноги. Дверь распахнулась, и в комнату ворвались вооруженные люди. Последним вошел птицеголовый судья, самодовольно поводя выпученными глазами. На скуле у него красовался огромный, тщательно запудренный синяк.

- Что это значит? - спросил я хмуро. - Как ты смеешь тревожить сон кавалера?

Судья рассыпался в извинениях, а на его губах так и змеилась противная улыбка.

- Я никогда бы не осмелился,,, Но у меня строжайший приказ разыскать и схватить опасного преступника, покушавшегося на жизнь кавалера,

- Где ты видишь здесь преступника? - Я взглянул в мерзкую рожу судьи, и у того сразу сползла улыбка с лица. - Кто он? Говори!

- Вот... - судья ткнул рукой, показывая на Петровича. - Твой слуга напал на кавалера, изувечил его, и тот выбыл из числа Соискателей, поскольку не мог продолжать схватки. Вот ордер на его арест!

Мне все стало ясно. Я кавалер, гость принцессы, и поэтому неприкосновенен. Но если я окажу сопротивление властям, это будет прекрасный предлог, чтобы обвинить меня в чем угодно и не допустить до боя. Такого удовольствия я Рюделю не доставлю.

Я внимательно прочитал ордер и передал Фею. Документ был составлен по всей форме - Фей огорченно вздохнул и развел руками.

- Хорошо, я позволю тебе выполнить свой долг, - сказал я судье. - Что будет с арестованным?

- Это решит суд, - важно заявил птицеголовый, опять обретая уверенность, Наши законы справедливы.

- Я приду на суд, - сказал я. - И берегись, если хоть волос упадет с головы моего слуги до суда! Петрович, следуй за ними.

- Руки... - проверещал судья, тыча пальцем в Петровича, - Руки ему свяжите!

- Что? - я шагнул вперед. Побледневший судья юркнул за спину охраны, схватившейся за оружие. Я представил, что сейчас произойдет, и остановился, Я обещаю тебе, судья, что мой слуга будет идти за вами туда, куда ему прикажут, не пытаясь бежать.

- Связать! Связать! - снова завопил птицеголовый. Тут я вдруг успокоился. Я вспомнил, кто такой Петрович.

- Пускай они тебя свяжут, - сказал я Петровичу и добавил на русском, которого здесь никто не знал: - Информируй меня обо всем.

Стража накинулась на робота, скручивая его заранее припасенными веревками. Судья снова рассыпался в ехидных извинениях и удалился впереди своего войска, конвоировавшего Петровича.

Некоторое время все молчали. Потом раздались возмущенные возгласы.

- Успокойтесь, друзья! - сказал я. - От нас только и ждут, чтобы мы нарушили какой-нибудь закон. Прошу вас - никакого негодования! Меня больше беспокоит другое. Никто, кроме Ганелоны, не знал, где я буду, и там не менее Рюдель нас нашел...

Зазуммерил мой браслет. Я торопливо включил связь и услышал голос Петровича.

- Мне связывают ноги, - докладывал он невозмутимо, как всегда.

- Они что - собираются тебя нести? - удивился я.

- Не думаю. По-моему, меня хотят утопить. Мы находимся на самом берегу реки. Да, ко мне привязывают камень.

Разговор шел по внутреннему устройству робота, не имеющему акустического канала, и не был слышен для окружавших Петровича людей.

- Меня сталкивают в воду, - докладывал Петрович, - Вот столкнули. Иду ко дну. Глубина метра три.

- Ты сможешь выбраться? - спросил я обеспокоенно.

- Конечно. Руки я уже освободил.

- Подожди минут пять, пока они уйдут, и возвращайся ко мне, - распорядился я. - Ты мне будешь нужен,

Когда Петрович вошел в комнату, вода так и текла с него, Однако он казался очень довольным.

- Судья задумал что-то еще, - сообщил он. - Я немного проследил за ним. Он ожидает, когда вы уснете.

Я вспомнил про взрыв в конюшне, и мне стало тревожно.

- Всем надо немедленно уходить!

Петрович сходил в конюшню за Закатом, и мы ушли подальше в лес. Я завернулся в одеяло, лег под кустом. Петрович стоял рядом и сторожил. Ему было все равно - сидеть, стоять или лежать. Небо уже начинало светлеть, одна за другой гасли звезды. Вскоре я уснул. Больше меня никто не тревожил.

Глава 17. Человек против автомата

Зеленое солнце Изумрудной уже поднялось над вершинами деревьев, когда я открыл глаза. Капельки росы на траве перед моим лицом зажглись зелеными огоньками. Десятиногая букашка неторопливо карабкалась вверх по травинке, покачивая длинными спиральными усиками. Невдалеке слышалось фырканье коня, В шаге от меня стоял Петрович - смотрел на утро всеми четырьмя глазами, впитывая информацию, и стерег мой сон.

Пробуждение было быстрым и ясным. Прыжком поднимаясь на ноги, я уже чувствовал, как во всем теле играет нерастраченная сила. Впереди меня ждали бой, успех, слава, любовь - и бесконечно долгая удивительная жизнь. От всего этого меня отделяло только копье Рюделя. Но если бы даже все копья вселенной преграждали сегодня мой путь, утро не показалось бы мне менее прекрасным.

- Здравствуй, Петрович! - закричал я от избытка чувств. - Ну как - свалим мы сегодня Рюделя?

Петрович был машина точная. Он ответил мне, что вдвоем мы Рюделя, безусловно, свалим, но по правилам я должен сделать это один. Еще он сказал, что недавно в той стороне, где оставался покинутый нами дом, поднялось большее зарево, как от пожара, что со спутника мне пожелали успеха, но будить не велели, и что сигналов, которые он постоянно засекал в эфире, сегодня совсем нет.

- A вчера вечером впервые прошло пять сигналов подряд, - добавил Петрович для полноты сообщений, нo меня на заинтересовали сигналы из радиохрама. Бой, бой, бой - вот чем были полны мои мысли.

На Ристалище мы прибыли задолго до начала схваток, чтобы я смог без помех размяться. Фей и его товарищи ожидали меня.

- Ты был npaв, - тихо сказал мне Фей. - По дороге сюда я прошел мимо нашего дома. Его уже нет - сгорел дотла.

- Мы и это припомним судье, - пообещал я. Я был сыт по горло взрывами, поджогами и отравлениями, поэтому решил не приближаться к отведенным мне помещениям, где меня мог ожидать очередной рюделевский сюрприз. Я распорядился сложить все свои доспехи не в раздевалке, а прямо на краю поля, на виду у всех. После этого я с Петровичем и Феем направился к трибунам, на которых уже начали собираться наиболее нетерпеливые зрители.