Звездный щенок - Яцек Изворский

– Какой же ты, Кондиас! Это я раскрыл тебе свою тайну, а ты…

Но у меня был более сильный козырь:

– Тебе мало того, что я никому об этом не скажу? – спросил я.

– Хорошо, хорошо, – капитулировал Сигурд.

Не помню, о чем мы говорили дальше, помню только, что, когда мы вернулись домой, у Бонты были к Сигурду претензии, но всю вину за его опоздание я взял на себя, так что он даже не был наказан.

                                   * * *

И все же менее чем через зот я был один раз в «запретном лесу», что неожиданно изменило превратности моей жизни. И тогда выяснилось, что Бонта не только не лгала, но даже ничего не преувеличивала, говоря о существующих там опасностях.

В тот вечер, когда все уже ложились спать, мы услышали внезапный гул.

– Что случилось? – спросила Хальма, открывая дверь.

Речь шла о поисках пяти мальчишек, которые ушли из деревни после большого обеда и до сих пор не вернулись. Подозревали, что они ушли в лес и там заблудились или уже были съедены хищниками – бaрсинами или кордутами. В таких случаях чикоры всегда собирались большой толпой и шли в лес на поиски. Фанот Боман и отец Сигурда тоже пошли с ними, большой сенсацией стало мое заявление о розыске. Многие жители деревни почти ничего обо мне не слышали, остальные же считали меня просто какой-то экзотической, живой игрушкой для детей —никто из них не предполагал, что я вообще способен чем-либо им помочь. Поэтому мое выступление вызвало среди них большое волнение. Я с трудом убедил их, что хочу им по-настоящему помочь и что при моем обонянии им будет легче найти мальчиков. Фанот и Хальма поддержали меня, и в конце концов все поняв, чего я от них хочу, пустили меня вперед.

У меня не было опыта в таких поисках, хотя дети, особенно Виндиас и Сигурд, часто играли со мной так, что я должен был найти их как можно скорее по обонянию. Тогда, однако, я помнил, где видел их в последний раз, а теперь… Нy, теперь была другая ситуация. Сначала я хотел сам вернуться в деревню, но тотчас отказался от этого – и пустая трата времени, и вероятность сильно перепутать запахи. Я попросил послать кого-нибудь в деревню за какими-нибудь вещами, принадлежащими мальчикам, а сам направился вдоль опушки, уверенный, что в конце концов пересеку их путь. И действительно, вскоре я нашел место, где, как мне подсказал мой нюх, несколько чикоров недавно вошли в лес. Я остановился, и кто-то спросил:

– Это здесь, Кондиас?

– Не знаю, – ответил я. – Несколько чикоров, конечно, зашли здесь недавно в лес, но те ли это ребята?… Мы подождем Глaриона.

– Это точно они, – сказал один из чикоров, другой добавил:

– Пошли на Гляйдину.

– Что это? – спросил я. Фанот Боман ответил:

– Одно место здесь, неподалеку, в лесу. Но знаешь что, Кондиас? Здесь можно смело входить в лес. Здесь уже давно никого не было, кроме них. Не жди Глариона. Гурос приведет его.

Я двинулся в лес. Вдоль опушки шла узкая полоска пышного кустарника, но она быстро кончилась. Сухие ветки деревьев торчали в рзные стороны, а те с листьями образовывали где-то высоко над нами густую зеленую крышу, через которую даже днем проникало, наверное, мало света – жаль, что я был там ночью. Исчезли все заросли и почти все лесное руно. Деревья стояли ровными рядами. В этом не было ничего интересного.

– Да, – буркнул я, под нос себе. – Они четверо будут разочарованы, когда я расскажу им, как здесь все выглядит в действительности.

– Тaк обычно думают, – ответил кто-то. – Когда что-то закрыто, все воображают, что там… не известно, что. А потом часто разочаровываются.

– Пусть эти ребята разочаровываются, – пoслышался с другой стороны чей-то голос.

– К сожалению, я боюсь, что они ушли, – сказал чикор, идущий рядом со мной. – Но мы идем дальше. Веди, Кондиас.

Я катился довольно медленно, с усилием. Многочисленные сухие веточки били меня по телу, местность была неровной, и иногда мне приходилось даже просто перенeсти себя через какие-то впадины, из которых я, возможно, никогда бы не выбрался сам, если бы попал туда. Я удивлялся мальчикам, что им так хочется пoбродить по таким дебрям. Внезапно след их запаха резко повернул влево, почти под прямым углом. Тут же снова появился кусок пышных зарослей и руна, после чего я вывел всех на большую поляну, которая была именно той Гляйдиной.

– Красиво здесь, – сказал кто-то.

– Да, красиво. И учтите, что мы здесь ночью. Днем…

– Ты бывал здесь раньше, Хадис?

– Девять зотов тому назад или больше. Я был здесь тогда с отцом, мы, конечно, были вооружены должным образом. Кондиас, ты хочешь обойти эту поляну?

Я подтвердил. Поляна имела форму почти идеального круга диаметром около четырехсот пяти гардов. Она представляла собой невысокий холмик, посреди которого одиноко рос могучий тукан. Рядом с ним возвышалась скала, из которой вытекал ручей, исчезая где-то в лесу. По запаху я определил, что ребята провели здесь много времени и что они несколько раз покидали поляну, но всегда возвращались на нее – видимо, потеряли чувство ориентира, откуда пришли. Я только что закончил кружить по Гляйдине, когда сюда прибыли Гурос и Гларион. Когда мне к носу поднecли одежду мальчиков, я уже приобрел стопроцентную уверенность в том, что это они, и направился в ту сторону, откуда тянулась относительно свежая струйка запаха.

Прошло с десяток нури прежде чем мы нашли тела трех мальчишек, правда, так растерзанные барсинами или кордутами, что невозможно было распознать кто из них кто. После недолгого раздумья я заставил себя подняться как можно выше, некоторое время снова искал запах, а когда нашел его – я уже знал, что двое других мальчиков живы и что они спрятались от хищников на дереве. Я указал направление, и вскоре они были найдены. Их встретили со смесью радости и… ярости; последняя усилилась тогда, когда выяснилось, что именно эти двое уговорили на трагическую «экскурсию» остальных троих.

Что происходило дальше, я не очень помню. Мы вернулись домой, и в течение целого вониля я был сенсацией номер один для жителей деревни, собирая – не всегда самые сладкие – плoды своей популярности. Постепенно все это успокоилось, но два спасенных мальчика приходили ко мне почти каждый день, в основном с разными угощениями. Один из них оказался правнуком учительницы, которая недавно еще преподавала в школе в Бикорде, теперь она уже была пенсионеркой, но хотела еще кого-то учить. И стала преподавать… мне. И если говорить уже тогда умело большинство кулёников Чикерии, то научить кулёника чтению казалось делом недостижимым. Не знаю, почему, но здecь был какой-то психологический барьер, скорее всего, связанный с общим комплексом неполноценности кулёников по отношении к чикорам.

Правда, мой комплекс серьезно поколебало это лесное приключение, во время которого я – кулёник! – спас двух юных чикоров и, кроме того, как это потом было установлено, я для кулёника очень умный, даже гениальный, но тем не менее изначально не представлял в этом отношении исключения. Я хотел научиться читать, но в самом деле долго не верил, что смогу когда-нибудь это совершить. Но, надо признать, старая чикорка быстро сообразила, как ей со мной быть. Она рассказывала мне разные интересные истории, всегда прерываясь на самом интересном месте и отсылая меня к книгам. Умница была, нечего возразить! Кроме того, она все