Как высоко мы поднимемся в темноте - Секвойя Нагамацу

ушел. Я просидел на пороге несколько часов, пока Дорри не вышла и не сказала, что Фитч наконец успокоился.

– Теперь с ним все хорошо? – спросил я.

Дорри оглянулась на дом, не зная, как ответить. Крыльцо постепенно заливал солнечный свет, предвещая начало нового дня в «Городе смеха». Нас словно придавило тишиной – неким подобием гравитации, которое парк изо всех сил старался отрицать.

– Не думаю, что с ним когда-нибудь будет все хорошо, – наконец ответила она.

На следующий день у меня на попечении оказалась группа детей – маленькая Джейни, насмерть вцепившаяся в голую Барби, Женевьева, у которой не хватало переднего зуба, Фонг – пацан в поношенной кепке «Брюинз» и Мэдисон, который просто хотел поехать домой. Обычный день в «Городе смеха» – а значит, в рабочее время мне предстояло шутить и смеяться, потом помочь сотрудникам крематория очистить вагончики аттракциона и отправиться домой с чувством, что от меня осталась одна оболочка. По дороге домой я заскочил в «Оливковый сад», взял ужин для Дорри и мороженое для Фитча на случай, если он сможет его съесть. Я ждал своего заказа и прихлебывал пиво. Бармен заметила, что выгляжу я дерьмово.

– Дерьмовее, чем обычно, – уточнила она.

– Плохо спал, – буркнул я и не стал продолжать разговор.

Покопался в телефоне, пролистнул заставку с фотографией брата и впервые за несколько недель подумал, не позвонить ли родителям. Но что я мог им сказать? Вы были правы? Я без понятия, что мне теперь делать? По висевшему над стойкой телевизору шел репортаж о том, как люди и дикие животные бегут из района Сан-Франциско, а в Муир Вудс, древнем лесу, бушует пожар из-за беспрецедентной летней жары. Затем пошла реклама похоронного отеля, предлагавшего продолжительные прощальные церемонии. В обеденном зале, поставив на стол урну, ужинала пара. Официанты направились к сидевшему за столиком в углу пожилому мужчине и запели «С днем рождения».

Когда я пришел к Дорри, та, лежа с сыном в кровати, читала ему вслух один из моих комиксов. По ее красным глазам я понял, что крошечный организм Фитча снова засбоил. Дорри нарисовала на стене комнаты марсианский пейзаж – бесплодную красную равнину, вулканы на горизонте и марсоход НАСА на солнечных батареях.

– Можно с тобой поговорить? – спросила она. – Мороженое оставь тут.

Она поцеловала сына в лоб, и мы вместе вышли из дома. Уселись на качели на детской площадке и стали плавно раскачиваться над песчаной площадкой.

– Я дала ему двойную дозу прежнего лекарства. Скоро ему станет чуть получше. Но таблеток осталось совсем немного

– Что случилось? – спросил я.

Глядя на линии, которые наши ноги прочертили в песке, она взяла меня за руку.

– Я вот подумала. Может, отвезти его в парк, пока он еще может получать удовольствие от аттракционов?

Я смотрел на огни «Осириса» и думал о сотнях детей, которых отправил в заезд за этот год – наверное, хватило бы на целую школу. Некоторые просили посадить их вперед, чтобы лучше все видеть, когда поезд помчится вниз. Вскоре я перестал запоминать их имена, но, закрывая глаза, по-прежнему видел их лица. В каком-нибудь параллельном мире мы с Фитчем могли бы катиться в вагончике вместе, держаться за руки, орать на виражах, чувствовать, как ветер бьет в лицо и надувает наши рукава, а окружающий мир сливается в радужное пятно. Потом я посадил бы его себе на плечи, пошел в сувенирную лавку и купил все, что он захочет. И парк был бы другой. Например, «Диснейленд» или «Юниверсал», или «Шесть флагов» (нет, только не этот!) Домой к Дорри мы вернулись бы, еле волоча ноги (вдруг на том рисунке третьим все же был я?), и Фитч рассказал бы ей, на каких аттракционах мы катались и как он ничего не боялся, даже когда поезд делал мертвую петлю.

– Уверена? – спросил я.

– Мне ответили, когда начнутся испытания новых лекарств. Они даже не могут гарантировать, что он попадет в программу. Записали нас в лист ожидания, черт их возьми.

Поднявшись на ноги, я поцеловал ее в макушку, прижался лбом к ее лбу, стараясь ни словом не обмолвиться обо всем, о чем не следовало говорить, обо всем, что она на самом деле просила меня сделать. И ответил:

– Хорошо.

Перед сном я написал маме: «Люблю тебя. Я тоже по нему скучаю. Каждый день. Но я все еще здесь. И ты все еще здесь. И ты всегда поддерживала нас обоих».

Утром приборы показали, что ночь для Фитча прошла хорошо, но мы знали, что, когда он проснется, все может измениться и что хороших дней у него осталось мало. Мальчик еще спал, и мы с Дорри тихонько пробрались в его комнату, развесили над кроватью растяжки и воздушные шарики. Я положил ему на колени футболку «Города смеха» с логотипом в виде многочисленных петель «Колесницы Осириса».

– Ой, что это? – открыв глаза, растерянно пробормотал полусонный Фитч, оглядывая комнату. Затем увидел футболку и выкрикнул: – О боже! Это правда? Вы отведете меня в парк?

Дорри кивнула, Фитч спрыгнул с постели, отцепил от себя все датчики и стал совать в сумку любимые игрушки, последний принесенный мной комикс, пакет сока, куртку. Потом спросил, что еще может ему понадобиться.

– Только твоя симпатичная мордашка, – ответил я. – Отправляемся сразу после ужина.

Я вручил Фитчу карту парка, он разложил ее на полу, и я стал объяснять ему, какой символ что означает. Провел пальцем по дорожке, где были вырезаны имена посетителей, показал разрисованные ворота во дворик, где стоял «Смехатерий» и другие развлечения.

– Иногда посетителям разрешают покормить тюленей рыбой из ведерка, – сказал я, указав на «Аквазону».

– Я знаю, – кивнул Фитч.

– Он знает, – подтвердила Дорри.

Пацан вытащил из игрушечного сундучка карту «Города смеха», которую сам нарисовал фломастерами. На каждом аттракционе катались человечки – он, его мать и я. А еще мы, держась за руки, шли по дорожке мимо каруселей. В углу Фитч выписал названия аттракционов, на которых больше всего хотел прокатиться, и шоу, которые мечтал посмотреть. Потом он указал на «Смехатерий», обернулся ко мне и спросил:

– А ты будешь в костюме? В костюме мыши?

– А ты хочешь, чтобы я был мышью? – спросил я.

Фитч долго думал, но в итоге решил, что хочет, чтобы я принадлежал только ему.

– Неа. Если ты будешь мышью, с кем же мне кататься?

На работе я постоянно получал сообщения от Дорри: она писала, что Фитч весь день изучает карту парка и по новой собирает сумку. В обеденный перерыв я зашел в сувенирную лавку, купил ему костюм космонавта, кепку с надписью «Младший командир космического корабля» и