Альфред Ван Вогт - Рейд к звездам

— ... и Питер Мэлтби, наш вождь, временно завладевший линейным кораблем «Атмион», прибыл, чтобы лично образумить тех, кто...

Мэлтби выключил приемник. На экране плыла панорама города — прямые улицы, невысокие дома с прозрачными крышами, сквозь которые внутрь помещений проникал свет искусственного солнца, установленного под сводами пещеры. Мэлтби разыскивал штаб-квартиру Ханстона и наконец остановил «Атмион» прямо над домом из серого пластика, который по своему виду напоминал минерал с причудливым рисунком. Питер сфокусировал энергетический экран на середине улицы, перекрывая ее. Затем быстро опустил другие экраны, полностью блокировав весь район. Люди свободно проходили в экранированную зону, но не могли покинуть ее. Невидимый снаружи, экран представлялся тому, кто находился внутри зоны, стеной из пурпурных языков пламени. Прикоснувшись к нему с внутренней стороны, можно было получить мощный электрический удар.

Поскольку Ральф Ханстон жил в своей штаб-квартире, вряд ли ему удалось ускользнуть. Мэлтби не обманывал себя — сейчас пришла пора решительных поступков. Уже сам способ его появления в столице, первые его действия — все это давало противникам Мэлтби мощные аргументы против него. «Один мезоделлианин сумел захватить целый линкор. Это ли не доказательство нашего превосходства?» Подобные мысли могли полностью овладеть людьми, чьи амбиции не были удовлетворены вот уже четверть века.

На экране Мэлтби увидел аэрокар. Связавшись с пилотом, он выяснил, что это прибыли поддерживающие его мезоделлиане, и проследил, чтобы один из контролируемых им офицеров встретил гостей у шлюза. Минуту спустя Мэлтби уже обменивался с ними рукопожатиями.

Питер пригласил их в просторную гостиную «Атмиона». Заняв место во главе стола, он приготовился к обсуждению стратегии и тактики дальнейших действий. Первое же высказывание поразило его своей безапелляционностью.

— Ханстона следует казнить! — светловолосая молодая женщина подкрепила свою фразу энергичным жестом.

— Успокойся, Джессика! Вполне достаточно изолировать Ральфа Ханстона от его сторонников.

Мэлтби с тревогой прислушивался к бурно протекавшей дискуссии, сознавая, что непосредственные участники событий являются лучшими судьями. С другой стороны, на них не могло не сказаться напряжение от слишком близкого соседства с опасностью. И потому именно он, наблюдатель со стороны, может занимать более беспристрастную и, следовательно, обоснованную позицию.

Впрочем, это было лишь предположение, и Мэлтби не считал его слишком весомым. Однако невольно почувствовал себя в роли арбитра, когда обсуждение прекратилось, и мезоделлиане принялись расспрашивать его.

— Можем ли мы быть уверены в том, что решение правительств Пятидесяти Солнц не вступать в контакт с земным кораблем окажется достаточно твердым?

— Не обнаруживалось ли в том, что вы видели или слышали, признаков их слабости?

— Почему второй ультиматум не был предан гласности?

— Только ли «Атмион» следит за «Звездным Роем»?

— Каков тайный смысл этого преследования?

— Какую позицию мы должны занять, если вдруг Пятьдесят Солнц капитулируют и огласят свое местонахождение?

Вскоре Мэлтби почувствовал себя буквально погребенным под этой грудой вопросов, которые к тому же во многом повторялись.

— Постойте, — сказал он, подняв руку, — похоже, вы озабочены лишь тем, чтобы найти наилучший способ соблюсти наши выгоды в том случае, если другие правительства изменят свою позицию. Но дело совсем не в этом. Мы должны быть едины со всеми народами Пятидесяти Солнц, какие бы решения ни были приняты. Мы — лишь члены сообщества. Не следует добиваться для себя особых преимуществ, кроме как в пределах рамок тех предложений, которые были нам сделаны. — Заметив, как изменились лица собравшихся, закончил уже не таким суровым тоном: — Я прекрасно понимаю, что все вы находитесь под тяжким прессом. Поверьте, я высоко ценю ваши мнения — и частные, и общее. Однако в критической ситуации мы не можем искать выгод за счет других.

Его собеседники переглянулись. Некоторые — главным образом те, что помоложе, — выглядели опечаленными, как если бы им предложили проглотить горькую пилюлю. И все же в конечном счете все согласились поддержать Мэлтби.

Но как поступить с Ханстоном?

— Я намерен переговорить с ним, — спокойно произнес Мэлтби.

Коллингс, старейший и самый близкий друг отца Мэлтби, несколько секунд изучающе всматривался в лицо молодого человека, затем отправился к пульту. Вернулся он с заметно побледневшим лицом.

— Он отказался прибыть сюда. Говорит, если хочешь видеть его — приходи. Это оскорбление, Питер!

— Передайте, — твердо сказал Мэлтби, — я приду.

Он улыбнулся, глядя на их внезапно посуровевшие лица.

— Этот человек сам идет к нам в руки. Объявите по радио, что я отправляюсь к Ральфу Ханстону ради мира и единства в дни кризиса. Не пережимайте, но пусть в вашем сообщении прозвучит намек на то, что ко мне может быть применено насилие. — И закончил по-деловому, жестко: — Скорее всего, ничего не случится, пока мой корабль контролирует положение. Но если я не вернусь через полтора часа, попытайтесь связаться со мной. Затем шаг за шагом усиливайте давление — от угроз и вплоть до открытия огня.

Невзирая на всю свою уверенность, Мэлтби ощущал странную пустоту и одиночество в тот момент, когда автокар совершал посадку на крыше здания штаб-квартиры Ханстона. Весь путь по длинному коридору до кабинета его не покидало странное чувство — казалось, за ним следит не одна пара внимательных глаз.

Ральф Ханстон заметно отличался от известных Питеру изображений второго лидера мезоделлиан. Никакого царственного вида, напыщенности — заурядная внешность мужчины на пороге сорока лет, коренастая фигура со слишком длинными руками; правда, этот недостаток не сразу бросался в глаза. Едва завидев Мэлтби, он поднялся из-за стола, сделал несколько шагов навстречу.

— Я хотел залучить вас к себе без сопровождения тех мокрых куриц, что задают здесь тон, — шутливо-дружелюбные интонации явно не вязались со злобно-насмешливым выражением лица. — Но оскорбление величества в мои намерения не входило. Я хочу поговорить с вами. И надеюсь убедить.

Пространный монолог он закончил вопросом:

— Неужели вы верите, что Пятьдесят Солнц смогут продолжать укрываться от земной цивилизации?

— Нет, — честно признался Мэлтби, — полагаю, рано или поздно нас найдут.

— И все же поддерживаете их намерения укрываться?

— Я выступаю за единство действий в нынешней ситуации. К попыткам контакта надо подходить чрезвычайно осторожно. Вполне возможно, что мы сумеем отсрочить его лет на сто, если не больше.