Отчаяние. Том 3. - Say Latto

не ради вас. Ради того, что если я однажды кого-то взял под крыло — я не отпускаю, пока не решу сам. Иначе я — не я. Корабль мой. Вы мои. Попробуют забрать моё – просто убью и пойду дальше.

Вдалеке раздалась сирена — кому-то, видимо, не туда поставили датчики движения. Немец на переборке ругался на двух языках одновременно.

— А если тебя убьют?

— Тогда вы станете просто группой ушастых без командира и без законного статуса. И в следующий раз вас не спросят. Сначала откроют огонь. Потом подберут выживших. Если повезёт.

Салайна закрыла глаза на секунду.

— Ладно, — сказала она. — Я поняла.

— Только не делайте из меня мессию, а то начну реально психовать.

— Ты не мессия. Ты… просто странный.

— Спасибо. Это взаимно.

Она встала, молча кивнула и пошла к своим. Банши сидели группами — сжавшись, облокотившись на перила, разбившись по «семьям». Где-то шёл спор, где-то — шёпот, кто-то делился пайком.

Солдаты продолжали носиться. По мачте кто-то прикручивал передатчик, один из офицеров разговаривал с базой по открытой линии, инженер с дредами в броне устанавливал панель с картой местности.

Я остался сидеть.

Корабль дышал. Странно. Но дышал. И пока что — всё шло даже чертовски неплохо.

Я стряхнул пепел и тихо сказал:

— А теперь… главное чтобы всё не пошло по жопе. Хотя бы пару часов.

Я докурил, раздавил бычок о край ящика. Не вставая, просто смотрел, как солдаты развернули временную антенну и начали проверку сигнала. Полевой интерфейс мигает, кто-то лезет на крышу с кабелем, третий сидит у терминала и матерится по-немецки, вытирая пот со лба.

Подошёл командир.

Без вступлений.

— Через тридцать минут прилетает вторая волна. Будет группа старших офицеров, трое учёных и двое, кто знает системный. Для связи с Банши.

Я прищурился.

— У вас что, целый отдел по переводу?

— Нет. Эти двое — с подтверждённым эффектом. Судя по всему, успели убить инициаторов в первые дни. Им доступны некоторые структуры языка.

— Ага… — Я кивнул. — Предупредите их, что Банши не любят болтовни. И что за лишние вопросы могут словить по щам. Легко и без предупреждения.

— Отмечу. Также они захотят увидеть, как работает корабль. Инженерные модули. Систему энергообмена. Всё, что может быть потенциально опасным.

— Это всё?

— Пока да. Ожидается, что вы будете содействовать.

Я встал. Махнул рукой:

— Без проблем.

Командир ушёл. Я стоял, смотрел в бок. Что-то ёкнуло в груди. Мелочь. Напоминание.

Двигатели.

Я чертыхнулся. Пошёл через палубу. Банши расступались, не мешали. Кто-то кивнул. Кто-то просто наблюдал.

Нижняя часть корабля — бывший машинный отсек. Там, где дыра в полу уже почти запаяна, где доски ещё голые, но не рвутся наружу.

Я спустился. Дерево гудит под ногами. Воздух пахнет гарью и маслом.

Двое моих стояли у двигательного блока. Оба из «техов». Один с чёрной повязкой на шее и непонятной каплей металла под глазом. Второй — с ожогами на руках, аккуратно мотал кабель на руку.

— Как дела? — спросил я.

Первый обернулся. Заговорил на системном.

— Мы разобрали обшивку привода. Там половина стабилизаторов не работает. Барьерные кольца выгорели. Но в целом — корпус живой.

— Живой насколько?

— Если дать нам время — мы можем всё восстановить. Даже барьерную сетку. Прокачать управление в пределах допустимой обратной связи. Убрать артефактный шум. Сделать обвод вторичного питания через блок изолированного разгона.

— Ты уверен?

Второй тех вмешался:

— Мы нашли адаптивный шов. Типа как у живого тела. Если его закрыть стабилизатором — вся тяга поднимется на двадцать процентов. Но нам нужно время. И ещё час — только на настройку контура.

Я кивнул.

— Компоненты я дал. Инструменты тоже. Что мешает?

— Время, — ответили оба.

Я выдохнул.

— Ладно. Пошли. Сейчас займёмся.

Они переглянулись. Потом сразу начали собирать инструменты.

Я провёл рукой по стенке — металл чуть тёплый, будто корабль сам прислушивается.

Плевать, что скажут учёные. Корабль — мой. И он должен работать.

Механический отсек был душный. Воздух стоял плотный, с привкусом пыли, старого масла и чего-то сладковатого, как будто внизу сдох генератор. Металл двигателей чуть вибрировал — едва заметно. Живой, рабочий.

Я присел рядом с основным модулем. Два теха уже раскинули инструменты. Один ставил стабилизатор, второй начал разбирать обвод питания. Я смотрел, не вмешивался.

— Вот здесь, — сказал первый, — идёт переходный контур. Видишь жёлтую артерию? Это энергетическая линия. Если её перезапустить через вторичный фильтр, получим стабилизацию на разгонной дуге. Плюс возможность временного скачка — если снять ограничение.

— Скачка чего?

— Пространственного импульса. Типа рывка. Не телепорт, но отрыв от гравитации. Короткий, но резкий.

— И это… магия?

— Не совсем. Это… механика, работающая по принципу синтетической энергии. Типа как у вас розетка, только с полевым сдвигом. Система адаптирует материал к полю, и всё — можно запускать тягу.

Я кивнул. Посмотрел внутрь. Провёл пальцем вдоль креплений.

— А если я вот тут уберу щит, он взорвётся?

— Нет. Просто отключится. Но потом — лучше не трогай. Барьер удерживает энергию внутри. Без него — пиздец.

Я хмыкнул. Понял.

Потом — сам взял инструмент. Начал помогать. Перекладывал, снимал корпус, сдвигал панели. Всё было… логичным. Пускай странным, но не чужим. Интеллект вытаскивал всё, как будто я с рождения знал, как работает эта хреновина.

Третий техник подошёл позже. Тоже банши. Без слов встал рядом. Начал прокладывать кабель. Я глянул на него:

— Это к чему?

— К отсечке. Если не заведётся — хоть аварийное питание дадим. И корабль не развалится.

— Угу. Думайте наперёд. Хорошо.

Спустя пятнадцать минут — стук по лестнице. Кто-то спускается.

Развернулся. Немцы.

Пять человек — двое в костюмах типа лабораторных, ещё трое — солдаты, но с камерами, планшетами и чёткой походкой «мы тут главные». За ними — двое в обычной военной форме. Один сразу заговорил:

— Мы прибыли по приказу командования. Хотим осмотреть машинное отделение.

— Смотрите. Только не лезьте пальцами. Техно-магия кусается.

Один из учёных подошёл ближе. Уставился на панели. Второй уже снимал на камеру.

— Что это? — спросил он.

— Двигатель. Почти рабочий.

— Неизвестной конструкции?

— Для вас — да. Для них — обычный. У нас тут трое техников. Всё чинят.

Тот, что с планшетом, качнул головой:

— Мы должны осмотреть полностью. И передать в штаб