Эволюционируй или сдохни! - А. А. Птицын

что-то ещё, но лишь тяжело вздохнула и покачала седой головой.

— Сохрани своё сердце, парень, — прошептала она, поворачиваясь к двери. — Лучше уезжай отсюда и забудь про неё. Пока не поздно.

Я открыл рот, чтобы возразить Баб Нине, но в этот момент из-за мусорных контейнеров донесся подозрительный шорох и звон разбитого стекла. Мы оба резко обернулись. Старуха сразу перешла в "режим бдительности", её голос стал резким и командным:

— Походу, наркоман мусорку облюбовал. Олежка, сходи проверь, а я пока до себя поднимусь, полицию вызову. Как бы утром кто мусор выносить пошёл, а там... тело валяется.

— Ну... ладно, — неохотно согласился я, оставляя букет у подъезда. Баб Нина быстро скрылась за дверью под мелодичный звон домофона.

Каждый шаг по тёмному двору давался с трудом. Впереди лишь смутные очертания мусорных баков, откуда доносились странные звуки — будто два животных устроили там драку.

— Ну всё, Олег, ты же мужик, — шепотом подбадривал я себя, — Сильный, опасный, уф-боксёр, чёрт возьми!

Но когда я приблизился, крышка бака внезапно приподнялась, и оттуда появилась... рука. Бледная, с синими прожилками, она беспомощно хватала воздух, будто пытаясь за что-то ухватиться.

— БЛЯ! — я отпрыгнул назад, сердце бешено колотилось. Рука продолжала двигаться, но ничего не происходило.

Я отскочил в сторону, посмотрел на блуждающую в воздухе конечность. Человек словно пытался схватиться за невидимую руку и вылезти, но ничего не происходило. Я было хотел сделать шаг вперёд и протянуть руку помощи, как резко остановился. Какого хрена я делаю? Мне, блять, мёдом тут намазано, что я собираюсь лезть к непонятному человеку, который вполне может оказаться психом и зарезать меня? Да и опыт фильмов про зомби говорит мне, что лучше свалить в сторону и не лезть к непонятной фигне.

Я на пятках развернулся на сто восемьдесят градусов и направился к подъезду. Да, возможно, это больной или раненный человек, который нуждается в помощи, но слишком это всё странно. К чёрту, пусть полиция приезжает и разбирается с этим.

Вернувшись к двери, я поднял помятый букет и мельком глянул на мусорный бак. Торчащая рука теперь судорожно вцепилась в его край, пальцы побелели от напряжения. — Ну его к черту, — буркнул я себе под нос, набирая знакомый номер на домофоне.

Знакомая мелодия звонка только началась, как вдруг баковый контейнер затрясся и с оглушительным грохотом повалился на бок. Из него вывалились гниющие отбросы, а среди них - грязная фигура в лохмотьях. Пока в трубке раздавались гудки, я наблюдал, как бомж, явно под кайфом, дергается в конвульсиях, его движения резкие и неуправляемые.

— ОЛЕЖА! — прорезал ночную тишину пронзительный крик. Баба Нина высунулась из окна пятого этажа, ее седые волосы развевались на ветру. — Опять наркоманы?

— Да нет, бабуль! — крикнул я в ответ. — Обычный пьяница!

— А-а, это Артём наш похоже! — заворчала она. — Опять бутылки по дворам собирать будет, алкоголик несчастный!

Ее голова исчезла в окне, оставив меня наедине с жутковатой тишиной. Только теперь я заметил, как близко подобрался ко мне этот самый Артем. Его дыхание было хриплым и прерывистым, а глаза... Глаза смотрели куда-то сквозь меня, будто видели что-то, чего не вижу я.

— Эй, мужик, давай без приколов, у меня ничего нет! — попытался я договориться с Артёмом, но его продолжало мотать из стороны в сторону.

Только сейчас при свете фонаря я разглядел его получше. Мужчина был облачён в грязные лохмотья, покрытые странными тёмными пятнами. Стоп...

— Это что... кровь? — вырвалось у меня, когда мозг наконец сложил два и два.

В ответ бомж с трудом поднял голову. Его лицо было избито и покрыто чёрными прожилками, глаза - мутные, сочились какой-то желтоватой жидкостью. Из приоткрытого рта тонкой струйкой стекала тёмная субстанция.

— Ну иди ко мне, больной, я тебе сейчас зубы пересчитаю! — пригрозился я, пока разум отчаянно пытался объяснить увиденное. — Зомби? Да бред какой-то! Может, бешенство или ещё какая хрень...

В этот момент в трубке прекратились гудки, и я услышал голос Ксюши:

— Алло? Кто это?

— Ксюша, открывай дверь, быстрее! — закричал я, машинально оборачиваясь, будто мог увидеть её через стены. Это была ошибка.

Бомж внезапно издал звериный рык и бросился на меня. Его смердящее тело, пропитанное запахом гнили и отходов, всей массой обрушилось на меня. Я едва успел выставить руки вперёд, одной ладонью упираясь в его впалую грудь, другой отталкивая его перекошенное лицо. Его мутные, белесые глаза бессмысленно вращались, а челюсти с гнилыми зубами щёлкали в сантиметрах от моей шеи.

— Олег? Ты вообще в своём уме? Ты хоть время смотрел?! — раздался из домофона возмущённый голос Ксюши. — Мне завтра на учёбу, а ты...

— Открой чёртову дверь, пока мне лицо не сожрали! — рявкнул я, чувствуя, как потные пальцы скользят по вонючей коже нападающего. В этот момент моя рука соскользнула, и я ощутил острую боль - бомж впился зубами в мой большой палец, откусив фалангу.

Адреналин ударил в голову. С диким рёвом я отшвырнул тварь ногой и со всей силы врезал кулаком в висок. Бомж грохнулся на асфальт, но продолжал судорожно дёргаться и хрипеть, как раненый зверь.

Глава 3

Кровь хлестала из культи пальца, образуя на асфальте темные пятна. Я застыл в оцепенении, наблюдая как бомж судорожно дергается у моих ног. В горле стоял ком из матерных слов, готовый вырваться наружу, когда внезапный щелчок замка за спиной вернул меня к действительности.

Дверь поддалась с первого рывка. Я ввалился в подъезд, всей спиной прижимаясь к холодному металлу, будто мог таким образом удержать чудовище снаружи. Сердце колотилось так, что пульсация отдавалась в ушах. Ладонь пылала адской болью, а перед глазами плясали черные пятна - но сейчас было не до этого.

Шаткой походкой я направился к лифту, мысленно уже представляя, как Ксюша поможет перевязать рану. Железная дверь кабины встретила меня издевательской запиской: "Не работает".

- Чтоб вам, ублюдкам, пусто было! - вырвалось у меня сквозь стиснутые зубы.

Ирония ситуации не ускользнула от меня — баб Нина при своём то возрасте, спокойно поднялась на пятый этаж, и выглядела вполне здоровой. Ладно, собрались, я даже с травмой могу подняться.

Пришлось ковылять вверх по лестнице, прижимая окровавленную руку к груди. Каждый шаг давался с трудом — ноги подкашивались, словно налитые свинцом.