Эволюционируй или сдохни! - А. А. Птицын

На площадке между этажами силы окончательно покинули меня. Спина грузно ударилась о бетонную стену, когда я осел на пол.

- Черт... - прошептал я, глядя на кровавый след, тянущийся за мной по ступеням.

Прошло уже минут пять. Если бы Ксюша действительно ждала, она бы уже выглянула на лестницу. Но коридор оставался пустым и безмолвным. Холодное осознание пробивалось сквозь адреналиновый туман: неужели ей было все равно?

Собрав волю в кулак, я сделал последний рывок и наконец оказался перед знакомой дверью. Ладонь, липкая от крови, схватилась за ручку - и тут же обожглась разочарованием. Дверь не поддавалась.

- Ты... Ты серьезно?! - хрипло вырвалось у меня.

Не думая о последствиях, я ударил кулаком по дереву. Раз. Два. Из-за двери раздался испуганный вскрик:

- Олег, ты совсем охренел?! - голос Ксюши дрожал от ярости и страха. - Время видел? Припёрся ночью, орёшь в домофон, и теперь дверь мне ломаешь?!

Челюсти сжались так, что заскрипели зубы. Каждая клетка тела требовала выплеснуть ярость, но я лишь прошипел сквозь стиснутые зубы:

- Открой, ради всего святого... Иначе твой парень истечет кровью прямо на твоем коврике.

Тишина. Только моё прерывистое дыхание и звук капающей на пол крови.

Щелчок замка. Дверь приоткрылась на цепочке, выпустив узкую полоску света. В проеме возникло бледное лицо Ксюши - глаза расширены, влажные волосы пахнут дорогим шампунем.

Я нелепо ухмыльнулся и поднял окровавленную руку, демонстрируя отсутствующую фалангу. Её визг разрезал ночную тишину.

- Пока звонил тебе, на меня напал бомж, — сквозь зубы процедил я, протягивая окровавленную руку к двери. — Отгрыз палец, как собака. Впусти, у тебя же аптечка есть, я сам её собирал.

- Стой! — Ксюша резко прикрыла дверь, упершись в нее плечом. Глаза ее бегали, голос дрожал. — Нельзя! Я только уборку сделала... Всё кровью испачкаешь!

- Ты серьезно? — я почувствовал, как кровь приливает к лицу. — У меня палец откусили, а ты про уборку?

- Вечно ты влипаешь в истории! — она фыркнула, закатывая глаза. — Ну конечно, кто-же еще умудряется потерять палец из-за бомжа! Просто жалко смотреть. Стоишь тут весь перепачканный... Аптечку вынесу, обрабатывайся на лестнице.

Я слушал этот поток слов, чувствуя, как внутри закипает ярость. Раньше бы стерпел — ну сам виноват, сам напросился. Но сейчас что-то щелкнуло. Без слов я вцепился здоровой рукой в дверь и рванул на себя. Дерево с треском поддалось. Ксюша ахнула, отпрянув назад.

- Ты совсем охренел?! — закричала она, но я уже переступал порог.

- Я зайду за аптечкой, и уйду - выплюнул ей в лицо, чем вызвал у неё ступор - Не волнуйся, палец прижму к одежде, не нагажу.

Я шагнул в квартиру Ксюши – обычную однушку с типовым набором мебели: совмещённый санузел, кухня и просторная комната, где легко поместились бы двое. Не обращая внимания на её возмущённые возгласы, я уверенно прошёл по коридору и зашёл на кухню. Краем глаза заметил открытую бутылку вина и два бокала, но не стал заострять на этом внимание – пока что.

Рука сама потянулась к знакомому шкафчику. Распахнув его, я увидел одинокую коробку из-под лекарств – ту самую, в которой по привычке хранил целый арсенал таблеток, бинтов и мазей. Я, как и мой друг Коля, был мастером получать травмы по поводу и без, так что аптеки для нас стали вторым домом.

На автомате промыл место укуса перекисью. Палец зашипел, будто разъярённая змея, которой наступили на хвост. Затем – вода, йод, небрежная повязка. Всё это время Ксюша стояла в стороне, напряжённо наблюдая за мной и чуть ли не прикрывая собой стол с вином. Только закончив с раной, я наконец разглядел детали: рядом с бутылкой лежали закуски, а бокалов было два.

– Всё? Закончил? – её голос дрожал от нервозности. – Теперь уходи. Мне после тебя ещё убираться.

– Дорогая, даже не пустишь переночевать? – я сделал шаг вперёд. – На улице холод собачий. Либо кости мне в подворотне переломают, либо замёрзну насмерть. Ты ж знаешь, как далеко я живу.

– Не мои проблемы! – она почти выкрикнула это, и в её глазах мелькнуло что-то, отдалённо напоминающее панику. – Я тебя не звала! Сам вломился и ещё что-то требуешь!

Я пристально изучал её лицо, пытаясь понять, что здесь происходит, как вдруг из спальни донёсся шорох. Ксюша дёрнулась и бросила туда быстрый взгляд. В груди что-то ёкнуло – неприятно, тревожно.

Не раздумывая, я двинулся к комнате. Девушка попыталась преградить путь, но я грубо оттолкнул её. Сердце колотилось так, будто рвалось наружу. "Пусть это будет моя паранойя", – отчаянно думал я, шагая вперёд. "Пусть окажется, что я не прав. Пусть хоть врежет мне – лишь бы не то, что я себе представил."

Я шагнул в спальню. Воздух был густой, пропитанный терпким смешением пота, духов и чего-то ещё — чего-то знакомого и оттого ещё более мерзкого. Взгляд сразу наткнулся на смятую простыню, на тёмные пятна, безмолвно кричавшие о том, что здесь происходило буквально минуту назад.

Комната была пуста — если не считать телевизора, пары декоративных тумбочек и шкафа. Большого, массивного, с полуприкрытой дверцей. Я двинулся к нему.

- Олег, ты совсем ебнулся?! Я сейчас полицию вызову! - Ксюша вцепилась мне в руку, но её пальцы скользнули по запястью.

- Отвали, - прорычал я, даже не узнавая собственный голос. Рывок - и её хватка ослабла. Рука потянулась к ручке шкафа, дверца распахнулась с глухим стуком.

И там был он. Голый. Подкачанный. С мокрыми от пота волосами и тупым, ошарашенным взглядом. Прикрывал одной рукой причиндалы, другой вцепился в вешалку, будто надеясь, что она его спасут. Мы смотрели друг на друга. В голове пронеслось миллион мыслей — яростных, бессвязных, кровавых. Но тело отреагировало раньше разума.

Меня вырвало. Прямо на пол хлынула полупереваренная смесь попкорна и картошки из кафе.

- Ух, чёрт! Мужик, какого хрена?! - любовник отпрянул, прижимаясь к вешалкам.

Я выпрямился. Желудок пуст. В висках стучало. Мир плыл, краски расползались, как акварель под дождём. Челюсти свело так, что казалось — вот-вот треснут зубы.

- Олег?.. - голос Ксюши прозвучал как сквозь вату. - Я могу всё объяснить…

Я медленно повернул голову. Взгляд — ледяной, пустой — прошёлся по её дрожащему телу. И в этот момент что-то внутри оборвалось. Будто выдернули стержень. Будто слили всю кровь. Ни ярости, ни боли