Путь Ками - Денис Георгиевич Кащеев

еще что-то добавить, но в этот момент на столе перед ним беззвучно завибрировал смартфон. На экране гаджета высветился одинокий значок видеовызова – имя звонившего не проявилось.

Сэнсэй потянулся было к трубке, затем вдруг замер, покосившись на меня – вроде бы с сомнением.

– Я подожду в зале, – запоздало сообразил я, подрываясь к выходу.

– Нет, останься, – неожиданно остановил меня Владимир Александрович. – Думаю, тебе стоит послушать.

С этими словами он взял в руку телефон, развернул экран так, чтобы тот оставался мне виден, и сдвинул пальцем зеленый бегунок, принимая звонок.

Человека, появившегося по ту сторону видеолинии, я не задумываясь назвал про себя японцем: черты и выражение лица, прическа, даже одежда – хоть сейчас пиши с него портрет сурового самурая эпохи Эдо! На вид звонившему было лет сорок пять, может быть, пятьдесят. Смартфон не отражает вневиртуальных игровых элементов, таких как надписи над головами персонажей – если, конечно, не прибегнуть к навыку Вѝдения сокрытого – так что ни прочесть имя незнакомца, ни определить, является он Спящим или Проснувшимся, я не сумел.

– Рад тебя приветствовать, сихан[1], – без малейшего акцента проговорил японец по-русски, коротко – едва заметно – поклонившись Владимиру Александровичу.

Моя скромная персона осталась звонившим проигнорирована. Впрочем, не исключено, что, обрезав кадр, камера ему меня вовсе не показала.

– Не могу сказать тебе того же, не погрешив против истины, – с каменным лицом ответствовал Сэнсэй. В отличие от меня, японца он явно узнал – и, судя по более чем сдержанной реакции, непохоже, чтобы тот числился в списке его друзей. – И тем не менее – добрый вечер, сихан! – ответный кивок Владимира Александровича был столь же скуп.

– Над моим осакским додзё занимается рассвет, – ничуть не смутившись, усмехнулся его собеседник. – Прохладный, как твой тон, и туманный, как перспективы мира сего. Может, и неласковый, но бодрящий. А вот тебя и в самом деле ожидает темная ночь.

– Лисы охотятся как раз по ночам, – сухо заметил Сэнсэй, должно быть, намекая на свой аватар. Японец и об этом знал?

– Верно, – кивнул тот – отвечая, конечно же, не на мои невысказанные мысли, а на реплику Владимира Александровича. – Но в этом они не одиноки. Не ровен час, начнется охота на самогó рыжего охотника – и тогда в норе ему не отсидеться.

– Поживем – увидим, – пожал плечами Сэнсэй.

– Увидят те, кто доживет!

– Я что-то никак не возьму в толк: ты мне угрожаешь? – делано удивился Владимир Александрович.

– Упаси Небо – с какой стати? – столь же неискренне возмутился японец. – Ведь, если вдуматься, я едва ли не единственный, кому нет дела до сокровища, что ты хранишь! Спору нет, вещица это занятная, и, когда пробьет час, желающих наложить на нее лапу, пожалуй, не вместит и Мэйдзи Дзингу[2]! Но меня и моих учеников в той толпе ты не увидишь, сколько ни высматривай. Подбирать крохи со стола Аматэрасу Омиками – не наш удел.

– Что тогда тебе нужно от меня, ками Скалистого Мыса? – демонстрируя недоумение, развел руками Сэнсэй.

Ками? Я невольно подобрался. Выходит, японец, до кучи – в некотором смысле, наш коллега?

– Ты и сам должен это понимать, ками Рисового Поля, – последовал между тем ответ с экрана телефона. – Мудрый Лао Цзы учит: держи друзей близко к себе, а врагов еще ближе. Сила у тебя уже не та, что прежде, но ты все еще можешь представлять угрозу. Как и пользу принести. Мне будет спокойнее, если ты и твоя безделушка окажутся здесь, в Осаке – под надежным приглядом. Мне – спокойнее, а тебе – безопаснее. Иными словами, милости прошу… погостить. И попугая своего зеленого привози – среди моих учеников у него даже найдутся пара старых знакомцев, – впервые за время разговора покосился в мою сторону японец. Значит, все-таки видел с самого начала.

И прежде чем я успел решить, не содержится ли в его словах оскорбление, камера внезапно отъехала, как бывает в кинофильме, повернулась и выхватила татами, на котором застыли, сидя на коленях в ожидании Учителя, не менее пяти дюжин человек. В основном азиаты, но имелось там и несколько вполне европейских лиц, среди которых мой заметавшийся взгляд тут же выхватил два – Егора Черных и Пашки Иванова.

Не сдержавшись, я ахнул. Нет, с Егором все было понятно, а вот Пашка…

Сам я после драматической развязки Московского квеста бывшего приятеля не видел, но знал от Маши, что Иванов несколько раз пытался до нее дозвониться (трубку Антонова, конечно же, не брала). Я все ждал, что Пашка не выдержит и появится во Дворце – тогда-то между нами и состоится некий разговор. Не то чтобы я был готов простить ему предательство (уж точно не раньше, чем на это пойдет Маша, а та покамест оставалась в сем вопросе непреклонна), но выслушать бы согласился. Однако сложилось иначе.

Как рассказывала мне Вика, однажды Иванов в зал все же приперся. На его беду, ни Сэнсэя, ни меня в додзё в тот момент не оказалось, зато там как раз была моя бескомпромиссная сестрица… В итоге короткой, но, очевидно, жаркой беседы Виктория-сан расколола о голову незадачливого визитера дубовый боккен[3]. Пашка, по ее словам, поспешно ретировался… и вот где в итоге оказался – с Черных в Осаке у какого-то ками Скалистого Мыса!

– Заманчивое предложение – закончить игру заложником, – хмыкнул между тем, продолжая разговор, Владимир Александрович.

– Почетным гостем! – со слащавой улыбкой поправил его японец, фигура которого вновь заняла большую часть экрана смартфона.

– И тем не менее, вынужден отказаться, – ненатурально-извиняющимся тоном проговорил Сэнсэй. – Уж лучше, как говорится, вы к нам!

– Приглашаешь? – чуть склонил голову набок его собеседник. – Смотри, дождешься: я же и в самом деле приду!

– Прийти – дело не хитрое, – недобро прищурился Владимир Александрович. – Уйти потом сумеешь ли?

– На все воля Неба, – отозвался японец – и вдруг резко, не прощаясь, отключился.

В течение нескольких секунд Сэнсэй продолжал задумчиво смотреть на померкший экран, затем положил телефон на стол и обернулся ко мне.

– Э… Кто это вообще такой? – воспринял я его взгляд как разрешение задавать вопросы.

– Некто Ивасаки Озэму, глава одного из крупнейших кланов, ратующих за Перезагрузку.