Выжить вопреки - Игорь Викторович Поляков

скармливает их собаке, и деньги на корме для собаки экономит и избавляется от отходов после того, как вскроет труп, - все также уверенно продолжил Виталя.

-Но ведь, наверное, собака не будет все жрать, ну, там кишки, например? – спросил Моня.

-Ну, может, закапывает, может, сжигает, - ответил Виталя, пожав плечами.

-Не верится как-то, - сказал Саня.

-Что не верится? – удивленно спросил Виталя.

-Пес выглядит достаточно дружелюбно, - сказал неуверенно Саня, - да и неправильно это как-то, Морговщик, ведь, в больнице работает, и, значит, должны быть какие-то правила.

-А что ему недружелюбно выглядеть, сытый и здоровый, жирует на человечине, смотри, какая у него блестящая шерсть. А правила, - Виталя махнул рукой, - кто тут за этим будет следить? Кому это надо?

-Ну, не знаю, - снова покачал головой Саня.

-Хочешь проверить? – прищурил глаза Виталя.

-Как это? – спросил Моня, хотя вопрос предназначался не ему.

-Сегодня в морг привезли труп, значит, сейчас стемнеет и Морговщик будет его резать. Как правило, когда он это делает, овчарка находится с ним в морге. Кстати, неужели вы думаете, что пес сидит равнодушно рядом с хозяином, который разделывает мясо? Да, он сидит, высунув язык, зная, что ему перепадет лакомый кусок! – и Виталя так изобразил ожидающую мясо собаку, что даже бледный Моня слегка улыбнулся.

-Не отвлекайся, - сказал с улыбкой Саня.

-Так вот, мы тихонько подкрадемся к окнам и посмотрим.

-Окна закрыты ставнями, мы можем ничего не увидеть, - сказал Саня.

-И овчарка нас почувствует, - сказал Моня.

-Что, слабо? – ухмыльнулся Виталя.

-Да, не в этом дело, слабо, не слабо, - отмахнулся Саня, - мы можем ничего не увидеть.

-Ты прекрасно знаешь, что, когда внутри включен свет, то он пробивается сквозь ставни, и, значит, есть щели.

Моня, видя, что Саня заколебался, напомнил:

-А как же пес, он наверняка нас почует, выскочит из морга и порвет.

Так уж повелось у них, что последнее слово оставалось за Саней, и, когда он согласно кивнул головой, Моня еще больше изменился в лице.

Пока они разговаривали, Морговщик увел овчарку в морг. Солнце ушло за горизонт и начало темнеть, на столбах вдоль тротуаров и в больничных окнах начал зажигаться свет, создавая таинственный полумрак вокруг морга, где не было фонарей. На небе были облака, и лунный свет отсутствовал.

-Может, все-таки не пойдем, - пробормотал Моня.

-Не ссы, Моня, - хохотнул Виталя, скрывая за бравадой свой страх.

-Ты, Моня, пойдешь сзади, - сказал Саня, понимая, что у них с Виталей больше шансов убежать, чем у Мони.

Он приставил доску к высокому забору, и первый взобрался на него.

Когда они оказались за забором, на них обрушилась тишина. Словно больничный забор отрезал от того мира, где кто-то на кого-то кричал, где слышался стук костяшек домино, где был далекий шум проезжающих машин и визг бензопилы. Даже запах здесь был другой – запах сочных трав и хвойного леса без каких-либо примесей цивилизации.

Тот запах сочных трав его фантазий.

Словно, перебравшись через забор, они оставили за ним мир живых.

Саня, видя, что Моня прижался спиной к забору и его лицо выделяется в темноте насыщенно-белым пятном, сказал безапелляционным шепотом:

-Моня, жди здесь.