Эволюция Генри 4 - Владимир Алексеевич Ильин

вообще прибыл в Новый город. Он теперь мне как сын».

Ладно, быть «сыном начальника внутреннего контроля» — в общем-то, может быть полезным в дальнейшем. Я же тут жить собрался — так что посчитаем вложением в будущее…

Опять же, дом у меня тут уже есть — и его уже завтра починят… А насекомых мы вытравим…

В общем, этап «принятия» прошел довольно легко. А после разговора с Томми — оставалось смягчить горькую пилюлю тем, что с мистером Лэссом лучше не шутить и какое-то время действительно приглядеть за Кейт. Дальше — «рецидив эволюции», и руками развести. О'Хилли к этому времени решит свои трудности. Что он там пообещает мистеру Коэну — и как будет отмазываться, когда не сможет дать — его проблемы. А я вновь зарекусь делать хорошие дела.

— Томми.

— М-м? — Смолил он сигарету.

— Кто тут вообще главный, в городе?

— В какой его части?

— Вообще. В общем и целом. Мне тут сказали, что таких, как мистер Коэн и О'Хилли, назначает Совет. Что-то ни строчки ни о каком Совете я в брошюре, которую выдают новичкам, не видел. Там вообще про голосование раз в четыре года.

— Как Совет решит, так и проголосуют. — Покивал Томми. — Помнишь, я спросил, в какой части города главный? Ну вот. Совет — это хозяева районов города. Владельцы самых крупных и сильных поисковых отрядов. Где они квартируют — там район главы Совета.

— И что, мистер Коэн может прийти туда и распорядиться их землей? — Не понял я.

— Может прийти и вышвырнуть их оттуда, — грустно улыбнулся он. — Но если перегнет палку и всем остальным бандам не понравится, как он ведет дела, то его заменят. Новый город — город одаренных, ты же слышал, а? Вот самые сильные из них — посчитай, и есть Совет.

— И что они говорят, если О'Хилли возьмет и уничтожит одного из них?

— Ну, во-первых, члена Совета он не тронет, — рассудительно начал старик. — А вот ликвидировать тех, у кого с башкой проблемы — самое милое дело. Тут все согласятся.

— Как же честные люди, пропадающие просто так?

— А ты думаешь, такого нет? — Фыркнул он. — Только за них Совет с него не спросит. На мелкую сошку Совету все равно. Порядок, Генри — за него готовы платить жизнями. Даже переплачивать.

— И кто главный в нашем районе? — Посмотрел я по сторонам. — Симпатично тут, к слову.

— Симпатично, — фыркнул он. — Симпатично, потому что недавно все отстроили! Да явились тут три недели назад… Прежних бугров под нож, банду под себя. Но порядок обеспечивают, это верно.

— Не, ну вкус есть. Деревца вон в клумбах… И что, остальной Совет промолчал, когда коллег по цеху вырезали?..

— Да некому жаловаться было. За один вечер все провернули, утром уже на согревшем фундаменте центрового кабака церковь заложили.

— Погоди… Церковь?..

— Ну да. Эти две из какой-то секты на западе. Называют себя как-то кудряво, запамятовал… Ты это, если вздумал их ломать и старшим становиться — добром тебя прошу, не лезь. Были прецеденты — весь город потом гудел, и никто больше на них не дергался. Хотя территория вкусная. — С опаской заглянул он мне в лицо.

— Орден святого Беранжера?

— Ага, они.

— Сестра Агнес, сестра Марла?

— Пресвятая матрона Агнес, пресвятая матрона Марла. Генри… Ты их знаешь?.. — Посмотрел он как-то странно.

— Очень хорошо, — улыбнулся я открытой улыбкой.

И плечи развернулись сами собой — словно тяжелый груз скинул.

— Генри… Это самое… Надеюсь, они не будут петь?.. — Осторожно уточнил он.

— Будут, Томми. А захочу — еще станцуют. В какой они стороне? — Посмотрел я по сторонам.

— Что-то мне кажется, что в другой стороне от благоразумия. — Пробормотал Томми.

Но я уже окинул талантом квартал и отыскал сложенный из дерева католический костел с двумя островерхими башенками и обширным пристроем.

— Значит, мне туда. — Зашагал я к цели. — Стоп.

«Кейт!» — Позвал я через Хтонь. — «Давай на улицу, в церковь сходим».

И тут же поморщился от волны паники с обрывками фраз «я не готова!», «платье!», «а как же папа и мама⁈»

«Просто сходим в церковь», — поморщился в ответ.

Эмоции тут же пропали, сменившись глухой стеной.

А через какое-то время из дома вышла Кейт в облике безутешной вдовы.

— Идем к друзьям, — проигнорировав, произнес я. — Томми, ты с нами?

— Ни в коем случае! — Заторопился он.

— А придется. — Равнодушно пожал я плечами.

Глава 10

От дома до церкви идти было три улицы и два поворота — но даже за это расстояние Тони умудрился совершить три попытки побега, а как понял, что не получится, заполнил оставшийся путь непрерывным нытьем.

— Томми, вы не кот, и мы идем не к ветеринару. — Уже подустал я от его возражений, сотен придуманных важных дел и попыток «подождать нас тут».

Последние шагов триста я поставил ему в пару Кейт — упросив, чтобы та взяла его за локоток. И то — Томми пытался сдернуть в какую-то подворотню.

С девушкой, если бы та соответствовала видимой комплекции, у него очень даже может быть получилось — она бы отпустила его или упала. Тут эффект вышел полностью обратный — бодрый старичок чуть не вывернул себе руку, когда рванул на себя сотни футов прямоходящей стал. После чего окончательно загрустил.

— А если мне отрежут вот это самое, что скажешь — «извините, ошибся»? — Язвил он. — А то я не знаю, как эти монахини относятся к таким заведениям, как у меня.

— Томми, мы идем к очень рациональным людям. Они точно знают, что если из твоего борделя сделать швейный цех, то завтра работницы сами перебегут в другой бордель.

— Тогда почему вот она — в траурном платье? — Недовольно дышал он в сторону Кейт.

— Маскировка, Томми. Черная фата на лицо — очень умный ход.

Где-то в мыслях я отчетливо уловил пренебрежительное фыркание — но с довольной ноткой. Мол, «не для этого, но ладно, хвали».

Она еще и перегородку в мыслях где-то поломала…

— Вы поймите, мне туда нельзя!

— У вас итальянская фамилия, вы наверняка католик. Отчего добрый католик не может посетить церковь?

— Потому что у меня другое начальство!

— Все под богом ходим, Томми.

— Да я про Совет! Я плачу Рудику Винштейну, и ему очень не понравится, что я тут был.

— Да кто же ему скажет?..

— Всегда есть глаза — завистники, злопыхатели, шпионы! Все завидуют чужому счастью!

— У вас такое лицо, что вряд ли можно позавидовать.

— Да я сам себе не завидую! А если Рудик узнает —