Дети Доброты - Мила Бачурова

Серый и сам увидел, что над лежащим внизу, у подножия гор, посёлком Шамана стелется дым. И в воздухе запахло пожарищем, печной дым так не пахнет.

— Мать-Заступница, сохрани! — охнул Георгий. — Скорее! Туда!

И поскакал вперёд.

— От мужик непоседливый, — трогаясь вслед за Георгием, покачал головой Джек. — Русским языком ему сказали: был пожар! Бы-ыл. Потушили уже. Кабы нет, так мы б огонь давно заметили... А он, знай, посайгачил — что твой кобель за сучкой.

Но, тем не менее, скорости Джек прибавил. В посёлок они прискакали, ненамного отстав от Георгия.

И ещё издали услышали заполошные крики.

— Что там?

Серый поднялся в стременах, пытаясь разглядеть, что происходит на дальнем конце посёлка — крики доносились оттуда. За спиной скачущего впереди Джека ничего не видел.

— По воплям — махач, — буднично отозвался Джек. — Спорим, миротворцу нашему первому хлебало обглодают? Если уже не обглодали.

— Ты про Георгия? — ахнул Виссарион.

— Ну, а про кого?

— Ой, поехали быстрее! — взмолился парень. — Пожалуйста!

Джек, впрочем, и сам поскакал быстрее. Разогнал коня по ровной поселковой дороге, перемахнул живую изгородь, отделяющую посёлок от полей, и к месту сражения прибыл первым.

Серый перепрыгнул изгородь вслед за ним и увидел, что в прогнозе Джек не ошибся.

Георгий сидел на земле, держась за лицо. Из разбитого носа текла кровь. «Обглодать хлебало» ему, видимо, действительно успели.

На горизонте густо стелился дым от пожарища — Серый сообразил, что горел то ли сенной сарай, то ли ещё какая-то хозяйственная постройка, это её обугленные останки дымились.

А в десятке метров от живой изгороди образовалась куча-мала из дерущихся тел. В драке принимала участие, навскидку, половина мужского населения посёлка. Вокруг дерущихся топтались растерянные мужчины, не охваченные побоищем, и суетились охающие женщины — в одной из них Серый узнал мать Серафиму.

— Душевно у них тут, — оценил Джек, — аж разгонять жалко, — но, тем не менее, соскочил с коня и бросил поводья Серафиме: — Подержи, красавица!.. Серый?

Серый кивнул и тоже спешился. Он успел приглядеться к местным и заметить, что недостаток опыта мужики искупают настойчивостью и спортивным азартом. А азарт в драке последнее дело — если оно, конечно, не для удовольствия. Ну, и опыт тоже никто не отменял.

Вдвоём с Джеком они принялись расшвыривать дерущихся.

К точным, умелым ударам местные оказались не готовы. Вылетев из эпицентра побоища, повторно в него вступать уже не решались. А самому Серому прилетело всего дважды, и то по чистой случайности — драться с ним или Джеком всерьёз местные даже не пытались. Отползали в сторону и обалдело хлопали глазами. Серый успел увериться в том, что расписываемые Георгием и Виссарионом «ужасы» больше напоминают комедию, когда вбитые с детства рефлексы заставили резко отскочить в сторону.

Увидел, от чего отпрыгнул, и похолодел — мимо пронёсся и запнулся о машинально подставленную ногу Серого один из тех мужиков, кого отшвырнул в сторону. Только теперь абориген был вооружён вскинутым над головой топором.

Мужик, из-за подставленной подножки, растянулся на земле, но обронённый им топор схватил другой.

Издал звериный, победный рык — кажется, до него только сейчас дошло, что такую мирную вещь, как топор, можно использовать в качестве оружия.

Соплеменники от мужика брызнули в стороны — будто он стал камнем, брошенным в воду, и по воде разошлись круги. Завизжали женщины. На месте, не считая Серого, остался только один человек. На чьи бойцовские навыки, судя по происходящему, недавнее ранение не повлияло.

— По дрова собрался, родной? — повернувшись к озверевшему аборигену, спокойно спросил Джек.

Серый заметил, что к пистолету он даже не прикоснулся — у самого-то рука рефлекторно дёрнулась. Но увидел знак Джека: не лезь, разберусь, — и руку от оружия убрал.

— Молодец, — продолжил Джек, — дело! Дрова, они в хозяйстве завсегда нужны. Сходи, родной. Сходи. Природой полюбуешься, в речке искупаешься — остынешь заодно... Лес, если чё — там, — и ткнул пальцем себе за спину.

Что именно в словах Джека не понравилось мужику, Серый не понял. Возможно, абориген отреагировал не на них, а на тон — пренебрежительно-насмешливый. Но, как бы ни было, он снова взревел раненным зверем, ухватил топор наперевес и бросился на Джека.

Тот легко увернулся. Мужик промчался мимо.

«Почему Джек тоже не подставил подножку? — удивился Серый. — Это же самый простой, „детский“ приём! Первое, чему нас с Мраком учили!» Но мешать Джеку не решился. Возглас сдержал.

Вооружённый топором мужик добежал почти до границы круга из обступивших побоище людей.

Люди с криками бросились врассыпную, истерически завизжали женщины. Одной женщине — немолодой, тучной — с трудом удалось увернуться от занесённого топора. Серый бросился к ней — оттолкнул подальше и развернулся, готовый кинуться на озверевшего психа. Но тот ни на толстуху, ни на Серого внимания не обратил. Его интересовал Джек.

Остановившись там, где секунду назад стояли соплеменники, и оглядевшись вокруг безумным взглядом, мужик развернулся. Увидел Джека. Снова взвыл и бросился на него.

В этот раз люди, стоящие у Джека за спиной, отреагировали быстрее. Бросились бежать, едва увидев ошалелый взгляд.

А Джек снова остался на месте. Невозмутимо стоял — до последней секунды. До того мгновения, когда занесённый топор должен был раскроить ему лоб. И в это мгновение неуловимым движением ушёл в сторону. Только что был тут — и вдруг его уже нет.

Толпа ахнула.

Серый услышал, как у него за спиной взвизгнула Эри. Метнулся к ней, схватил за руку и прошипел:

— Заткнись! Он знает, что делает.

Сообразил наконец, что Джек нарочно не трогает сумасшедшего — которого мог бы вырубить одним ударом.

То, что происходит — представление, игра на публику. Джек демонстрирует, на что способен. Как и то, что для него это — всего лишь лёгкая разминка. Только бы рана не открылась! Не зажила ж ещё толком... Нашёл, тоже, время понтоваться.

Мужик снова пронёсся мимо.

— Не устал? — сочувственно спросил Джек.

Мужик, с трудом устоявший на ногах — готовясь к удару, которого не случилось, по инерции пролетел далеко вперёд, — выпрямился. Повернулся к Джеку.

— Отдохнул бы ты уже, — миролюбиво посоветовал тот. — Чай, не пацан, так носиться! Посиди, перекури. Поляну накроем, девчонок позовём... Чем не жизнь?

Чем не понравилась мужику описанная Джеком жизнь, Серый так и не узнал. Абориген снова взревел от злости, вскинул над головой топор,