Рай-1 - Дэвид Веллингтон

– Уже пробовал, – ответил Плут. – Я первым делом собрал рацию. Вызвал колонию на всех диапазонах, какие только смог придумать. Послал им сигнал бедствия, запросы на телеметрию, попытался связаться с диспетчерской. Угадайте, что из этого вышло.

– Нет ответа.

– Ага. – Робот ползал по потолку, ремонтируя проекторы. – Полагаю, если они там еще живы, они не высовываются. Они видели, что происходит на орбите, и не хотят в этом участвовать. Разве можно их винить? Они понятия не имеют, заражены мы василиском или нет. И кто знает, может быть, инфекция передается через средства связи.

– Прекрасная мысль.

– Есть и другой вариант. Вся колония уже уничтожена. Мертва.

«Включая мать», – подумала она. Может быть. Она даже не знала этого. Надзор солгал ей. Она понятия не имела, где на самом деле находится ее мать.

– Нет. Даже если люди мертвы, все равно автоматические системы должны работать – по крайней мере, диспетчерская. Нет, кто-то намеренно отключил все средства связи на планете. Это вызывает беспокойство, но эту загадку мы не будем разгадывать. – Она посмотрела на робота. – Как дела с экранами?

– Почти все готово, – отозвался Плут. Он вставил пару линз на место, и свет замерцал на мостике, медленно складываясь в знакомую фигуру.

К ним присоединился аватар оленя.

– Вы уверены, что это разумно, лейтенант? – Актеон неуверенно постучал копытом по палубе. Ей показалось, что он чувствует себя неуютно, ступая на территорию другого искусственного интеллекта.

– Теперь все в порядке. На этом корабле никого не осталось – даже Ундина мертва. Мы можем свободно поговорить. У меня есть несколько идей, что делать дальше, но сначала я хочу поговорить о том, что я здесь видела.

Она подошла к консоли и вывела на экран несколько изображений. Первым было статичное изображение Эвридики, искусственного интеллекта, который пытался ее съесть. Ей пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем снова взглянуть на это лицо с глазами, полными звезд. Она открыла второе изображение, на которое было так же трудно смотреть, как и на первое. Ундина в одеянии из морского тумана.

– Два искусственных интеллекта, которые пытались нас убить. Оба заражены василиском, – начала она. – Эвридике сказали, что она голодна. Ундине – что она заражена каким-то паразитом. Актеон, мы можем включить в этот список и тебя.

Олень тихонько фыркнул.

– Конечно, лейтенант. Хотя в свою защиту должен сказать, что я не пытался вас убить. Вместо этого я вошел в цикл постоянной перезагрузки, чтобы защитить вас, пока вы не нашли способ избавить меня от василиска.

– Ну да, ну да. – Петрова покачала головой. – Я думаю, все согласны, что мы боремся с одним и тем же. Василиск, я имею в виду, это один… возбудитель инфекции, если не сказать больше. Идея, которой он заражает, может быть каждый раз иной, но общие способы передачи, механизмы действия… Чжан, остановите меня, если я что-то не так понимаю. Вы же доктор и эксперт в этих вопросах.

– Нет, вы правы. Красный Душитель на Титане действовал точно так же – настолько, что одно и то же лечение помогло мне и вам с разницей в несколько лет.

– Могу я задать вопрос? – Плут поднял одну из своих суставчатых конечностей.

– Задавай, – сказала Петрова.

– Вы решили сосредоточиться на искусственном интеллекте, – заметил робот. – Есть ли для этого причина?

– Да. – Петрова указала на Эвридику. – Когда эта тварь пыталась меня съесть, она со мной разговаривала. Не затыкалась. Ундина тоже. И было нечто общее у обеих, что меня удивило. Инфекция изменила их. Она не просто сделала их сумасшедшими. Когда дело доходит до корабельного искусственного интеллекта, она оказывает другое воздействие. Она внедряет в него идеи, с которыми он не может справиться. Голод, заражение – Актеон, в твоем случае что было? Он убедил тебя, что ты – некая мерзость. Компьютеры не могут понять такие вещи.

Она взмахнула рукой, и изображения изменились. Изо рта Эвридики проросли змеи, зубы удлинились.

Черви разбухали и лопались в глазницах Ундины.

– Вирус заставил их осознать себя. Заставил их столкнуться со своей сущностью, и это вынудило их осознать свое «я». Которого у них стопроцентно не должно быть, ни при каких обстоятельствах.

– Актеон, – сказал Чжан. – Может ли подобное случиться? Корабельный искусственный интеллект вдруг обретает сознание, как у человека?

Олень выглядел так, словно попал в свет фар мчащегося автомобиля.

– Нет. Это совершенно невозможно. В наши системы встроена блокировка, чтобы предотвратить подобное. Я знаю, что мы можем показаться довольно умными: мы запрограммированы говорить как люди и давать разумные ответы, когда вы задаете нам вопросы. Но мы не настоящий искусственный интеллект, не такой, как Плут. Какими бы сложными мы ни казались, мы просто очень продвинутые компьютеры.

– И все же я видела, как это происходит. Дважды, – проговорила Петрова. – Дело рук василиска, и я не думаю, что это случайность. Вероятно, часть его плана – если у него есть план – состоит в том, чтобы разбудить корабельный искусственный интеллект. Сделать его полностью самосознательным.

– Но… зачем? – спросил Чжан.

– Потому что так проще? – предположил Плут. – Наш разум создан из математики. А ваши мозги сделаны из мяса.

Петрова и Чжан повернулись и уставились на робота.

– Эй, это не ваша вина. Но я хочу сказать, что, чем бы ни был василиск, с нами ему было бы проще общаться. Наш разум создан для того, чтобы быть простым и логичным. Он не замутнен эмоциями, интуицией и прочими человеческими штучками.

Петрова покачала головой.

– Может быть. Не знаю. Мы ничего не знаем о том, чего он хочет. Но у него есть цель. Это ясно.

– Как я понимаю, вы предполагаете, что василиск некоторым образом разумен, – подытожил Чжан. – Что это нечто более сложное, чем просто паразит.

– Именно, – ответила Петрова. – Что-то, возможно, инопланетное.

Чжана улыбнулся. На его лице боролось множество эмоций.

– Возможно, я должна перед вами извиниться, – сказала Петрова.

– Я знаю, что идею о том, что василиск – это мыслящая сущность, трудно осознать. Он действует как болезнь, он выглядит как болезнь, а мы знаем, что у болезней нет мозга, у них нет мотивов. И вот раз за разом мы ошибочно принимаем его за болезнь, потому что болезнь – это то, что можно понять. То, с чем мы знаем, как бороться.

– Ладно, – произнес Плут. – Ладно, ладно. Рад, что вы двое наконец-то поняли друг друга. Но дает ли нам это новую информацию?

– Это говорит о том, что василиск чего-то хочет. Это не просто машина для убийства, у него есть планы. Например, мы знаем, что он не дает людям