Космический инженер - Виктор Берс

защищают слабых от сильных — они правильные. Если ограничения защищают сильных от слабых — они неправильные. Большинство современных торговых ограничений защищают крупные корпорации от конкуренции, а не потребителей от некачественных товаров.

— Например?

— Например, лицензирование торговли медикаментами. Официально это для "безопасности потребителей". Но что там эти глупые чинуши могут проверить? Они разбираются только в том, как брать откаты. На практике — всё это для того, чтобы крупные фармацевтические корпорации могли контролировать цены. Маленькие производители не могут позволить себе дорогие лицензии, поэтому уходят с рынка. Конкуренция снижается, цены растут.

— И вы помогаете этим маленьким производителям?

— Иногда. А иногда просто обхожу искусственно завышенные цены. Видишь ли, парень, настоящая контрабанда — это не перевозка наркотиков или оружия. Это восстановление естественных экономических связей там, где их разорвала политика и коррупция.

Эта философия была новой для Алекса, но она имела внутреннюю логику. В университете их учили, что порядок и стабильность — это высшие ценности. Но что делать, когда порядок становится тюрьмой?

— Джек, — спросил он во время полета, — а что мы на самом деле перевозим?

Джек внимательно посмотрел на него:

— А ты как думаешь?

— Думаю, что не только медикаменты. И что некоторые грузы могут быть... не совсем легальными.

— Умный парень. И что, проблемы с этим?

Алекс обдумал вопрос. Формально контрабанда была преступлением. Но в условиях войны многие товары были искусственно ограничены или обложены непомерными налогами. Иногда "незаконная" торговля была единственным способом доставить нужные вещи туда, где они действительно требовались.

— Смотря что и зачем, — ответил он. — Если речь идет о том, чтобы помочь людям...

— Именно об этом и речь, — кивнул Джек. — Видишь ли, парень, война создает много глупых правил. Медикаменты, которые спасают жизни, вдруг становятся "стратегическими материалами". Запчасти для кораблей попадают под эмбарго. Продукты питания облагаются "военным налогом". А люди страдают.

— И вы помогаете обходить эти ограничения?

— Я помогаю товарам попадать туда, где они нужны. За разумную плату, конечно. Но моя прибыль — это мелочь по сравнению с тем, что экономят мои клиенты на налогах и пошлинах.

— А если вас поймают?

— Тогда меня назовут преступником, — пожал плечами Джек. — Но история покажет, кто был прав. Помнишь, как в учебниках рассказывают о контрабандистах времен Старой Республики? Тех, кто нарушал торговые ограничения Ситхов? Сейчас их называют героями свободы.

Алекс кивнул. Логика была понятна, и она не противоречила его собственным принципам. Если система несправедлива, то нарушение ее правил может быть моральным долгом.

На Селонии их ждал представитель местной больницы — пожилой селонианец, который с благодарностью принял груз медикаментов.

— Спасибо, капитан Тольчо, — сказал он на ломаном Basic. — Без этих лекарств многие пациенты не выжили бы.

— А что с официальными поставками? — поинтересовался Алекс.

— Бюрократия, — горько ответил селонианец. — Нужны разрешения, лицензии, проверки. Пока все оформят, люди умрут. А капитан Тольчо привозит то, что нужно, когда нужно.

— И дешевле, — добавил Джек. — Без налогов и посреднических наценок.

Обратный путь они проделали с грузом "антиквариата" — так Джек называл древние предметы искусства, которые покупал у частных коллекционеров и археологов. Официально это было легально, но Алекс подозревал, что не все предметы имели правильное происхождение.

— Джек, — спросил он, изучая один из артефактов — металлическую пластину с непонятными символами, — а откуда вы знаете, что это действительно древние вещи?

— Опыт, — ответил Джек. — Плюс у меня есть контакты среди археологов. Они подсказывают, что стоящее, а что подделка. В этом деле репутация — все. Один раз продашь фальшивку — и клиенты от тебя отвернутся.

— А покупатели кто?

— Разные. Коллекционеры, музеи, исследовательские институты. Есть спрос — есть предложение. Многие ученые готовы платить хорошие деньги за возможность изучить подлинные артефакты, а не копии в музейных витринах.

Алекс внимательно изучал артефакты. Некоторые из них явно были подлинными — он узнавал стилистические особенности, которые изучал в архивах КТИ. Особенно его заинтересовала небольшая кристаллическая пластина с символами, похожими на письменность Ракката.

— А этот кристалл откуда?

— С Данторина, — ответил Джек. — Археологи нашли в старых руинах, но у них нет разрешения на вывоз. А у меня есть покупатель на Корусанте — частный коллекционер, который не задает лишних вопросов.

— Можно посмотреть поближе?

— Конечно. Только осторожно — штука хрупкая и дорогая.

Алекс взял кристалл в руки и сразу почувствовал знакомую слабую вибрацию. Устройство реагировало на прикосновение. Это его беспокоило, но его чувства говорили, что всё нормально. Воспоминания о Маре болезненно кольнули в груди, но он подавил их. Он осторожно провел пальцем по поверхности, и символы слабо засветились.

— Интересно, — пробормотал Джек. — Раньше такого не было.

— Возможно, нужен контакт с живой тканью для активации, — предположил Алекс, стараясь скрыть волнение. — Биометрическая защита древних цивилизаций.

— Ты много знаешь об этих древностях для студента, — заметил Джек.

— Интересуюсь историей технологий, — ответил Алекс. — Это связано с моей специализацией. Современные технологии часто основаны на древних принципах, просто мы не всегда это понимаем.

Джек кивнул, но Алекс заметил, что тот стал внимательнее к нему присматриваться. Это было неудивительно — способность активировать древние артефакты встречалась нечасто.

Во время третьего рейса произошел инцидент, который показал, что работа с контрабандистами связана не только с моральными дилеммами, но и с вполне реальными опасностями.

Они везли груз запчастей для кораблей в систему Дуро, когда на выходе из гиперпространства их перехватил патруль Республиканского флота.

— "Удачливый торговец", остановитесь для досмотра, — потребовал командир патрульного корабля.

— Проблемы, — мрачно сказал Джек. — У нас нет разрешений на половину груза.

— А что будет, если нас поймают?

— В лучшем случае — конфискация груза и штраф. В худшем — тюрьма за контрабанду в военное время. А военное время, как ты знаешь, предполагает ускоренное судопроизводство.

Алекс быстро обдумал ситуацию. Патрульный корабль был быстрее их судна, убежать не получится. Драться тоже глупо — у них не было вооружения. Оставался только блеф.

— Джек, а у вас есть документы на медицинское оборудование?

— Есть. А что?

— Переупакуйте часть запчастей как медицинское оборудование. Скажете, что везете гуманитарную помощь для госпиталей Дуро.

— А если проверят?

— Большинство запчастей действительно можно использовать в медицинском оборудовании.