Земля: Начало - Михаил Ран

черты пытались вспомнить, какими они были… и проиграли. Но это были не те твари, что встречались мне раньше.

Их кожа была не пепельно-серая, а плотная, матово-синяя, сделанная из жидкого камня. Сетка кровеносных сосудов, ярко выраженная, вены — будто выжженные на коже магматическими рунами, сияли пульсирующим янтарем, словно по ним текла лава. Зубы кривые, острые, сбившиеся в хаотичные гребни, похожие на обломки стекла. А глаза… глаза были абсолютно чёрными. Без белков. Без души.

— Это… новые. — выдохнул я.

— Алекс, не пялься на них, как на витрину с авокадо! — Вейла раздалась в моей голове с пронзительным шёпотом. — Эти явно не собираются вести переговоры.

Они взвыли в унисон. Не рёв, а хриплый, поломанный крик, словно металлическую трубу сжимали тисками. И тут же, с нечеловеческой скоростью, рванули ко мне.

Я едва успел вскинуть руку. Вакидзаси вспыхнул в отблесках солнца и хлестнул одного по морде. Разрез получился глубоким. Из его расколотой пасти вылетела капля той самой пульсирующей оранжевой жидкости, испаряющейся с шипением. Но он лишь взвизгнул и продолжил двигаться, как будто боль — не больше чем раздражение.

Второе чудовище не добежал до линии удара — его удерживало расстояние. Я оттолкнулся от пола, что было сил. И откатился ближе к входу, дыхание сбивалось, а рука подрагивала.

— Два. Пока всего два. Я справлюсь… — пробормотал я, пытаясь убедить в этом самого себя.

Но стоило сделать ещё шаг назад, как в дверном проёме напротив возник третий соперник.

Он был чуть выше остальных. Его кожа была темнее, словно её докрашивали, после чего специально покрывали коркой. В венах сверкал уже не янтарь, а неоновый красный. И он смотрел. Осмысленно. Не бросался. Не рычал. Только смотрел. Это пугало сильнее всего.

— А вот это уже проблема. — пробормотал я.

— Алекс, берегись! — взвыла Вейла, словно кто-то включил сирену прямо у меня в черепе.

Вся троица рванула вперёд. Я едва успел схватиться за дверную коробку, и резким движением затащил часть себя внутрь пустого кабинета, наполовину скрываясь за стеной. Раздался удар. Второй монстр вырвался вперед, и чувствовался весь его напор. Действия пришли ко мне на автомате.

Резкий шаг вперёд, и лезвие со свистом пронзило ему горло. Прямо под челюстью. Клинок вошёл до рукояти, и я, рыча, с усилием повёл его вниз, разрывая плоть. Существо хрипнуло, но успело полоснуть меня пятернёй, и разодрать мне руку, которой я удерживался за дверную коробку. После чего он задергался и обмяк.

— Туда их, Алекс! Круши, ломай! Уничтожь этого выродка! — взбудораженная Вейла звучала, как комментатор с шоу про гладиаторов.

— Один готов. — прошипел я, отпуская тело, которое со шлепком рухнуло на пол, оставляя за собой дорожку янтарной жидкости. По руке же чувствовалось тепло, и в след за монстром, на пол упали капли моей крови.

— Следующего можно поймать на входе! Слева ниша, помнишь? Там спрячься, используй узкий проход!

Я рванул в сторону, скрываясь в выемке, и прислонился к стене, стараясь унять боль в руке, и скачущее дыхание.

— Осталось два… только два… — повторял я себе как мантру, сжимая рукоять вакидзаси до хруста пальцев.

Один из монстров — тот, у которого я изящно подправил улыбку пополам, ворвался первым. Второй, судя по всему, сообразительный… толкнул товарища вперёд, словно проверяя реакцию. Грубая, но тактика. Неожиданно.

Я не дал им и намека шанса.

Рывок. Вакидзаси выстрелил снизу вверх, как удар змеи. Лезвие вгрызлось в спину сообразительного, прошивая плоть, мышцы, лёгкие, грудную клетку. Чудовище завизжало, визг с надрывом ржавого металла. Его тело дёрнулось, и я повалился вместе с ним, не отпуская рукоять. Он хрипел, дёргался, бился в агонии подо мной, как раненая рыба, вытащенная из моря.

Я издал сдавленный рык, рванул лезвие назад, что сопровождалось хрустом ломаемых костей. Его спина треснула, как сухая кора. И, не медля, я занёс клинок над головой опуская его вниз. С хлюпком.

— Счёт: один — ноль в пользу мясника. — пробормотала Вейла, но голос её был напряжённым. — Алекс, второй идёт!

Я вскочил, резко пятясь к выходу. Клинок в руке дрожал от вибрации сражения. Нет, это я дрожал. От боли. От усталости. От чистого, леденящего адреналина.

И тут под ногой что-то покатилось.

— НЕТ! — пронеслось в голове.

Скользкая поверхность и грёбаные кубики, рассыпанные на полу после смерти первого их собрата. Нога пошла вбок, тело потеряло баланс, и мир перевернулся. Потолок и пол поменялись местами, а воздух наполнился звуком свиста… и рёва. Чудовище прыгнуло мне на перерез.

Мир замедлился. Я видел, как он летит — перекошенная морда, клыки, горящие янтарные жилы. Руки с когтями, распахнутые, как лапы летучей крысы.

Я не успевал.

Грохот. Боль. Пол. Я рухнул, и в следующее мгновение его зубы вонзились в мою ногу. Глубоко. До кости. Раздался хруст. Мир вспыхнул алым.

— ААААРХХХХ! — мой крик был звериным. Не от страха — от чистой, животной ярости.

Клинок был в руке. Пальцы не отпустили. Я надавил. Медленно, как в горячем воске, лезвие входило в его шею. Скрежет зубов по кости не прекращался. Существо не собиралось умирать легко. Но меня спасало то, что нижняя половина пасти была рассечена мной, и он впивался только её верхней частью.

— ДАВИ, АЛЕКС! ГЛУБЖЕ! ГЛУБЖЕ! — вопила Вейла. — Он почти сдох! Почти!!!

Его лапа метнулась к моей руке, где уже была рана. Ещё немного, и он доберётся до шеи…

Щёлк.

Шея хрустнула. Его глаза закатились. А потом отделились от тела.

Я рухнул рядом с ним. Падая, прижал рану рукой. Клинок отброшен на пол. Кровь заливала пол, впитывалась в одежду, в кожу, в сознание. Всё было липким. Горячим. Неправильным.

— Вейла… прости… Я, кажется… — выдохнул я, сквозь зубы. Губы пересохли.

— Тихо, молчи! Ты не умираешь! — голос её был высоким, как у дирижёра, потерявшего оркестр. — Повреждение есть, но не критичное! Артерии целы. Я активировала ускоренное восстановления! Съешь ещё пару камней.

Я пытался дотянуться до кубиков, которые разлетелись по полу из моей куртки, а часть из них появилась после смерти монстров. Пальцы дрожали, но слушались. Один, два, три… десять… пятнадцать…двадцать

Я уже собирался проглотить сразу штук шесть, а потом увидел это.

И весь мир, словно уроненный фотоаппарат, встал на паузу.

Третий.

Он стоял в проходе. Он не умер. С него стекала жижа, раны сочились внутренними соками. Кожа ещё сильнее потрескалась, как запекшийся вулканический пепел, с прожилками красного жара, будто магма бежала под кожей. Глаза налились злобой, два пылающих угля. Без зрачков.

Он не торопился. Он шёл убивать меня. Уверенно.

— Вейла… Он