Эпицентр - Евгений Иванович Филенко

другой, до меня… Но я хочу хотя бы попытаться вернуть ее на круги своя, пусть даже у меня не получится! Я хочу, чтобы они заслужили право на разум – все эти неправедно разумные расы, добыли его в честной борьбе с природой! Вспомни дорогу человечества – разве была она прямой и легкой? Сколько вариантов разума было отброшено прежде, чем появился Человек разумный? Все эти муравьи, осьминоги, дельфины, наконец – гигантопитеки и неандертальцы!.. И если то, что булькает в их черепных коробках, – подлинный разум, то, поверь, его ничем не погасить. Рациоген может лишь исказить справедливую расстановку сил, что он и делает уже сорок лет… Вот я и хочу уничтожить его, пока не поздно, пока это эпицентр эволюционной ошибки, а не эпицентр массовой бойни!

– Вы устали, коллега Кратов, – промолвил Сидящий Бык. – Вы горячо говорили и, должно быть, потратили на это много сил.

– Все только и твердят мне: устал, устал… – в сердцах сказал тот. – При чем тут моя усталость, когда на Церусе I каждую секунду творится беда? Да если нужно будет, я ползком доберусь до этого чертова рациогена.

– Мне понятны ваши чувства. Но вы берете на себя чрезмерную ответственность. Вам ли вершить судьбы цивилизации на этой несчастной планете?

– Я знаю, какая ноша мне по плечу. А судьбы вершить – не моя задача. Я просто хочу помешать тем, кто присвоил себе право ломать эти судьбы!

– Но вы бросаете вызов Галактическому Братству, пренебрегая мнением Совета ксенологов. Ведь вы, помнится, уже провели шесть лет в добровольном изгнании…

– Если меня обвинят, я снова уйду в плоддеры. Пусть, не разучился еще работать руками и рисковать головой… Но, по крайней мере, буду знать, что сделал все как нужно. Я не бог. Я не равнодушен.

Кратов помолчал.

– Послушай, Сидящий Бык, – вдруг сказал он. – Прости меня.

– Простить? – медленно переспросил тот и, неловко шевельнув локтем, ненароком смахнул со столика в изголовье брелок в виде деревянного дракончика – единственное, что уцелело от старого видеобраслета Кратова после встречи с металлоядной плазмой. – Простить… За что вас прощать?

Он нагнулся, чтобы поднять брелок, и в этот момент Кратов обрушил на его затылок сомкнутые в замок кулаки, вложив в этот удар весь свой вес и все свое отчаяние. Сидящий Бык молча ткнулся лицом в пол. Кратов соскочил с койки, перевернул его на спину. «Ты что, плоддер хренов, спятил?! – подумал он в панике. – Только смертоубийства тебе недоставало…» Но человек-2 дышал свободно и ровно, как если бы внезапно погрузился в глубокий сон. Глаза его были прикрыты. «Хорошая реакция на вырубание. Мне бы такую…» Кратов переступил через него, подобрал куртку и скользнул за дверь.

Как только он вышел, Сидящий Бык открыл глаза и встал. Подбросил на ладони брелок и зачем-то сунул в карман. Привел себя в порядок, пригладил волосы. Стянул со своей койки плед, скомкал и уложил на место Кратова, накрыв сверху другим пледом и придав этой композиции некоторый объем. Затем ушел к себе в угол и лег.

Спустя какое-то время на его запястье тихонько пискнул браслет.

– Это Лерман. Как там наш… гм… больной?

– Все хорошо. Кажется, уснул. Хотите поговорить с ним?

– Нет, не стоит его тревожить. Пусть отдыхает. Он очень устал на этой планете.

– Вид у него и в самом деле утомленный, – согласился Сидящий Бык и усмехнулся непонятной своей усмешкой.

11

Кратов торопливо шел по коридору, на ходу натягивая куртку. «Где бы раздобыть скафандр? – думал он. – Ну, фогратор у меня есть, хотя не помешало бы что-нибудь потяжелее. Однако на худой случай обойдусь и этим…» Он достиг уже конца коридора, когда дверь кают-компании сдвинулась, и появился крупный, свирепого вида человек в костюме с нашивками раддер-командора. Светлая курчавая борода его воинственно топорщилась. Завидев Кратова, он мигом утратил свою суровость и расплылся в радушной улыбке.

– А, пропавший без вести! – сказал он. – Здравствуй, Кратов! Как дела, Кратов? Как здоровье? Ноги ходят? Или еще не ходят? Вроде бы ходят, а?

Кратов молчал, трудно соображая, как ему поступить.

– Меня зовут Шебранд, – продолжал тот. – Не помнишь? Я тебя на себе тащил, да еще этот дедушка, Энграф. Да разве тебе вспомнить… Ты же себя тогда не помнил, где уж тебе меня запомнить! Постой, – вдруг насторожился он. – Ты же вроде бы лежать должен?

«Если он поднимет тревогу…»

– Или ты не Кратов? – засомневался Шебранд. – Может быть, ты – Сидящий Бык? Или ты не Сидящий Бык?

– Разумеется, я – Сидящий Бык, – убрав из голоса все оттенки, раздельно проговорил Кратов. – Неужели нас можно спутать?

– То есть, еще и как можно, – сконфузился Шебранд. – Ты извини меня, очень уж вы похожи. Может быть, тебе неприятно… Я-то думал, ты – Кратов. Ну, а коли ты Сидящий Бык, тогда извини…

Кратов холодно кивнул и целеустремленно пошагал в направлении тамбура. Ему казалось, что Шебранд продолжает глядеть вслед, и он прилагал неимоверные усилия, чтобы не обернуться. Если он – Сидящий Бык, то с какой стати ему оборачиваться?.. Но за спиной лязгнула другая дверь – должно быть, Шебранд позабыл о нем и ушел по своим делам.

«Повезло… Повезет ли дальше? И вообще – надо бы шевелиться проворнее. Допустим, Шебранд между прочим обронит в разговоре: встретил, мол, Сидящего Быка, а принял за Кратова, похожи – спасу нет!.. И тут Лерман подскочит на месте, как ужаленный: что значит – встретил, когда они оба спят в одной каюте?!»

До самого тамбура ему никто не попадался. Но проникнуть в гермозону со скафандрами он не смог – не знал кода. «Вернуться, разыскать Шебранда? Мол, извини, дружище – я ваш код подзабыл, память у нас, людей-2, нетвердая… – Кратов с досадой стукнул кулаком по замку. – Или шут с ним, со скафандром? Как там, снаружи – улеглась эта лютая пурга? Отступать мне, собственно, уже некуда…»

– Закрыть переходник, – скомандовал он автоматам. – Открыть люк.

– Вы без скафандра, – забубнил динамик. – Наденьте скафандр. Наденьте…

– Выполнять! – рявкнул Кратов.

Диафрагма люка бесшумно разошлась, и холодный воздух Церуса I весело, напористо ворвался в тамбур, нырнул Кратову за шиворот, походя прихватил болезненно занывшие ноги… «Ничего, звездоход! Где наша не пропадала? А везде пропадала. Да не пропала… Перебежками – да прорвемся…»

– Чудушко! – позвал Кратов. – Ко мне, Китенок!

Темная туша биотехна, перекрыв на миг унылый предзакатный свет, рухнула в сугробы.

– Летим отсюда, – сказал Чудо-Юдо-Рыба-Кит. – Здесь плохо. По ночам мороз. А я уже отдохнул. Мы же куда-то летели с тобой…

– Изворчался, – с нежностью произнес Кратов. – Холодно