Очень странные миры - Евгений Иванович Филенко

стояла Лилелланк и с иронической усмешкой на малиновых устах наблюдала за происходящим. Позади нее, слегка накренившись, стоял куттер, и дверца его была зазывно открыта.

7

В кабину куттера свободно проникал ядовитый воздух планеты, поэтому Кратов немедленно натянул на лицо маску и нахлобучил капюшон плаща. Лилелланк, что занимала кресло водителя, по-прежнему игнорировала маску, что оставляло приятную возможность любоваться ее безукоризненными чертами, хотя и проглядывала в том некая нарочитая демонстрация.

– Вы знали, что я любопытный, – сказал Кратов с укоризной.

– Конечно, знала. Это знают все ксенологи Галактики.

– У меня не было планов задерживаться на Авалоне дольше суток. Между тем я торчу здесь целую вечность.

– Здесь длинные сутки. И ужасно длинные часы. Там, куда вы направляетесь, могут и подождать. Не думаете же вы, – в голосе женщины звучал скрытый смех, – что я упущу возможность повидать визави живую легенду!

– Не такой уж я скрытный и неприступный, – фыркнул Кратов. – Если эта ваша Башня действительно заслуживает отдельного внимания, могли бы выслать мне материалы.

– Всякое живое существо должно быть наблюдаемо в естественной для него среде обитания, – продекламировала Лилелланк. – Не помню, откуда эта цитата, из ваших или из наших классиков натурфилософии… Так или иначе, вы уже здесь и подлетаете к Авалонской Башне.

– Вам никто не говорил, что вы интриганка? – незлобиво спросил Кратов.

Лилелланк расхохоталась. Словно пальцы виртуоза живо и вразнобой пробежались по клавишам челесты.

– Все и постоянно! – объявила она. – Глядите, Консул, вам понравится.

Куттер на малой скорости приближался к Башне, из-за тумана все еще невидимой во всем своем величии. Временами в разрывах низкой облачности проступали неясные, почти эскизные очертания. Но и по ним можно было судить о масштабах сооружения. Словно бы какое-то невообразимое высшее существо вдруг решило поддеть целую планету на огромную булавку, как редкое насекомое для коллекции, но упустило экспонат вместе с булавкой. Или допотопная, хтоническая тварь попыталась дотянуться до небес бесконечной длины хоботом и, что удивительно, в своем помысле преуспела. Белая с желтоватым отливом поверхность Башни слегка бликовала в тусклых лучах Эмриса, который занимал своей багровой тушей весь горизонт. Материал Башни был сходен с керамикой особой прочности, отдельные элементы тщательно притерты между собой, что сообщало всей конструкции иллюзию монолитности. Лишь внимательно приглядевшись (что Кратов и сделал), можно было обнаружить охватывавшие Башню от самой вершины до самого низа спиральные выступы, что-то вроде внешних ребер жесткости. На Авалоне отсутствовали мощные атмосферные потоки, и это позволяло Башне во всякое время года сохранять состояние незыблемости и покоя. В любом другом мире ее нерушимость давно уже подверглась бы самым жестоким испытаниям.

– Искусственный объект неустановленного происхождения «Авалон X-1», – объявила Лилелланк. – Он же «Авалонская Башня». Высота три тысячи двести девять метров. Диаметр у основания шестьсот тринадцать метров, у вершины – пятнадцать. На самой макушке устроено нечто вроде смотровой площадки и даже с перильцами. Милая предусмотрительность со стороны конструкторов. Казалось бы, на что тут можно любоваться… Хотите побывать?

– Не слишком, – сказал Кратов.

– Пустяки, мы все там уже отметились. Даже Урбанович, который утверждает, что у него боязнь высоты… Сам форпост размещается на платформах у подножия Башни. Ну что, спускаемся?

Не дожидаясь ответа, женщина направила куттер вертикально вниз. Тело Башни слилось в сплошную сверкающую полосу. Кратова вдавило в кресло. «Ну вот еще, глупости», – подумал он снисходительно и, преодолевая сопротивление собственного веса, приник к иллюминатору.

Возле самой поверхности болота куттер резко выровнялся.

– Впечатляет, – промолвила Лилелланк. – Я думала, ваше звездоходское прошлое – это выдумки.

– А что думаете сейчас?

– Что «впечатляет» должны были сказать вы.

Кратов засмеялся, и в этот миг куттер плюхнулся в трясину, не дотянув полутора метров до посадочной площадки.

– Ойе-е-е, – нисколько не смутившись, сказала Лилелланк. – То есть упс.

– Впечатляет, – не запозднился Кратов.

Он открыл люк и, примерившись, ловко выпрыгнул на все еще подрагивавшую от грязевых бурунов кромку платформы. Затем протянул руки женщине. Та с готовностью приняла помощь. Весу в ней, даже с плащом и сапогами, было не больше, чем в земном подростке.

А еще что-то с ней было не так.

Из своего опыта общения с юффиэй, короткого, глубокого и болезненного, из разряда ран, которые не заживают окончательно, Кратов вынес твердое убеждение: людям от фей следует держаться подальше. Собственно, так в прежние времена человечество и поступало. Вся эта любовная магия, она же аттрактивная аура, в сочетании с гипнопластикой, никого еще до добра не доводила. Использовать свои природные качества сознательно, управлять ими, ослаблять или отключать вовсе феи с планеты Яльифра не могли, это был инстинкт, как прямохождение, как дыхание… Но теперь он своими глазами видел юффиэй в человеческом окружении, и выглядело это довольно безобидно, то есть никто не сходил с ума и не совершал безрассудных поступков.

И еще… Ветковский, конечно, назвал ее Снегуркой, и Кратов сразу догадался, что могло послужить тому причиной. У женщины по имени Идменк, что навсегда осталась в его прошлом, постоянно были холодные руки. Он звал ее Снежной Королевой… Но у Лилелланк были обычные, теплые руки.

Возможно, в Галактике за время его затворничества кое-что изменилось.

– Меня можно отпустить, – сказала Лилелланк, насмешливо поглядывая на него блестящими цветочными глазами.

– Простите, – смущенно буркнул Кратов и аккуратно поставил ее на ноги.

К ним уже приближались люди.

– Консул! – сказал долговязый незнакомец в перекрутившемся от спешки плаще. – Как удачно, что вы на Авалоне. Спасибо, Лил, ты справилась…

– Так это была солидарная интрига? – усмехнулся Кратов.

– Мы решили, что вам будет интересно, – быстро сказал долговязый. – Вы же любопытный.

– Ну хорошо, – сказал Кратов. – Не скрою, в своей жизни я повидал немало башен и хочу знать, что особенного в вашей. Покажите мне, наконец, свою диковину, и расстанемся друзьями.

– Она открылась, – сказал долговязый. – Буквально только что. Вам все еще не интересно?

– Ойе ма-а… – сказала Лилелланк виноватым голоском. – Я тут ни при чем.

8

Подножие Башни утопало в жидкой грязи, но сама круто уходившая ввысь поверхность оставалась белой и чистой, как будто отторгала всякие инородные посягательства. Платформа с ксенологами дрейфовала над болотом в нескольких метрах, не соприкасаясь с циклопической постройкой. В обычном своем состоянии она медленно циркулировала по периметру Башни, но сейчас это движение было прервано: платформа застыла в неподвижности напротив овального, в полтора человеческих роста, отверстия, в котором непроницаемой занавесью стояла темнота.