Неом - Леви Тидхар

можно привлечь за разбрасывание мусора. Точно! – Его лицо просияло. – Мусорить – нарушение серьезное. Мы всегда следим…

Но Мариам больше его не слушала. Она вежливо кивнула, а когда он снова предложил ей чаю, она покачала головой: «Нет, спасибо…» и «Да, со мной все в порядке». Назир вызвал бригаду уборщиков, а после уехал.

– Послушай, – сказал он ей перед уходом, – мне и правда было бы приятно снова с тобой увидеться. – Он переминался с ноги на ногу. – Не хочешь… не знаю, пойти куда-нибудь поужинать вечерком? Вспомним старые времена. Знаешь… – Он замолчал.

– Конечно сходим, – ответила Мариам.

– Тогда ладно. – На его лице вновь засияла обворожительная улыбка. – Увидимся.

– Увидимся, Назир.

Он ушел, а Мариам осталась с роботом.

Она села в автобус. Как и другие транспортные средства, автобус был полностью автоматизирован и оснащен кондиционером. Машина увозила ее к окраинам города, подальше от центра. По мере приближения к Ниневии улицы становились грязнее (но гор мусора не было), а ветер приносил все больше песка. Когда Мариам вышла из автобуса, солнце уже садилось и над пустыней слышались раскаты грома. Она надела солнцезащитные очки и остаток пути прошла пешком. Вокруг лаяли собаки, бегали дети, тут и там кучками были разбросаны рыночные прилавки, полные самых разнообразных товаров. В Ниневии жили в основном люди рабочие: уборщицы и горничные, маникюрши и парикмахеры-стилисты, повара, домработницы, медсестры, охранники, билетеры и другая обслуга.

Люди любили Мариам. Те же люди, которые тоже считали, что старый робот может быть другом, а не просто вещью, которую полагается выбросить, когда она отслужит свое. Мариам направилась в приют навестить мать. Та сегодня выглядела бодро: энергично двигалась и оживленно разговаривала.

– Твой отец вернется сегодня вечером, – сообщила Мариам мать, – и мы сходим куда-нибудь поужинать, а после заедем в твою любимую кофейню, где подают хало-хало[4]. Здорово я придумала, а?

– Да, мам, отличная идея. – Ее отец давно умер, а та самая кофейня закрылась много лет назад. – Я сегодня видела Хамида.

– Робота? Он тебе всегда нравился. Еще с тех пор, когда ты была маленькой. Синтетики хорошо ладят с детьми.

Раньше ее мать работала в таком же доме, в каком сейчас жила. Именно там Мариам и познакомилась с Хамидом. С поразительной ясностью ее мать помнила прошлое. А вот настоящее вечно от нее ускользало.

– Да, мам. Робота, – ответила Мариам. – Как ты себя чувствуешь?

Мама взяла ее за руку. Мариам посмотрела на руку матери и, подивившись пятнам и морщинкам, вновь вспомнила детство, еще сильные в те времена руки матери и как та нежно мыла в ванной малышку Мариам. Тогда на ее руках еще не было морщин, а все пожирающее время и прожитые годы еще не оставили своих отметин.

– У меня все хорошо, Мариам. Ты слишком обо мне беспокоишься. – Пожилая женщина откинулась на спинку стула и вздохнула. – Твой отец вернется сегодня вечером, и мы сходим куда-нибудь поужинать, а после заедем в твою любимую кофейню, где подают хало-хало. Что думаешь?

– Я только за, мама, – ответила Мариам.

* * *

Мариам шла с покупками по запруженным народом улицам к своему дому. Начался дождь, и грязь разлилась по разбитой каменной улочке. Дети катались на электросамокатах, а владельцы лавок крепили на навесах таблички с предупреждением о надвигающемся урагане, ведь отключения электричества, стань оно нужным в другой части города, случались здесь не так уж и редко, но при этом неожиданно. Добравшись наконец до дома, Мариам обнаружила, что лифт не работает. Она поднялась пешком и, очутившись на своем этаже, отперла дверь. На небольшой кухоньке она мелко порезала чеснок и поставила тушиться окру[5] в томатном соусе. Затем вышла на балкон и закурила сигарету. Достать запрещенный сорт табака было непросто. В такую же ночь, как эта, одна из соседок Мариам продала ей пачку, но никто не думал заявлять на нее в полицию.

Стоя на балконе, Мариам смотрела на пустыню, простирающуюся за городом. Над Меккой сверкнула молния, и здесь, наверху, завыл ветер, унося с собой пропитанный дождем песок.

Она подумала о растерзанном роботе и о том, решат ли Смирнов и Ли завести ребенка, а если и решат, то какие же у него все-таки будут глаза. Она подумала о деньгах, их было немного, тех денег, что она откладывала каждый месяц после оплаты всех счетов и содержания матери. Она подумала о Назире и о том, перезвонит ли ему. Было бы здорово, подумала она, подари ей кто-нибудь букет цветов.

2. Караван

Примерно в то же время в трехстах милях по прямой, с вершины заброшенной башни, расположенной на побережье Призраков в Синайской пустыне, мальчишка по имени Салех наблюдал за приближением Караван-сарая.

Великие ханы[6] крались по песку. Постоянно двигаясь и перестраиваясь, они приводили в движение весь Караван-сарай. Между ними бродили козы; извиваясь, ползали кольчатые роботы; высоко в небе парили солнечные змеи. Худощавые, облаченные в широкие одежды пастухи пасли свои стада, и тут же меж великих ханов бегали дети.

Позади шли слоны.

В разделявшем Салеха и караван песке виднелись очертания заброшенных бассейнов. Некогда баварские замки соседствовали здесь с египетскими пирамидами, а старый американский дайнер[7] стоял бок о бок с пустующей Альгамброй[8], за которой все еще ухаживали ржавые роботы.

Побережье Призраков простиралось от древней границы до объединенного государства: цифровых собратьев – Союза иудеев Палестины и Шарм-эль-Шейха, расположенного почти на самом краю полуострова.

За ним возвышался издревле вечный и враждебный к людям Синай.

Собрав всю волю в кулак, Салех соскользнул по лестнице и юркнул в пару оконных проемов. На мгновение ему показалось, что внизу, около одного из некогда полных бассейнов, стоит женщина. Она повернулась и посмотрела на него, а затем исчезла, словно ее и не было.

Салех тут же забыл увиденное и направился к Караван-сараю.

Идти одному являлось нарушением протокола. Абу-Ала рыскали по Призрачному побережью в поисках старых роботов и иных механизмов. Между ними и караванщиками существовали свои договоренности, иными словами, Салех шел против воли племени и простых правил приличия.

Но терять ему было нечего. Ничего, кроме отчаяния.

Он перешел дорогу, подошел к стенам Караван-сарая и остановился.

Мальчишка-караванщик в гогглах спрыгнул с башни и пошел навстречу Салеху. Сразу за невидимой чертой он остановился.

Мальчики смотрели друг на друга.

* * *

Салех испугался, хотя виду не подал.

Два крошечных ползающих робота пересекли линию и, вытянув щупальца, изучили гостя. Салех понял, что он под прицелом.