Любовь варвара - Руби Диксон

как встревоженное лицо Аехако исчезает из виду.

Огоньки мигают, а затем гаснут.

Я втягиваю воздух, потому что это совсем не похоже на компьютерную томографию, скорее на заключение в морге. Что, если компьютер сломается и не выпустит меня? Охваченная беспокойством, я начинаю учащенно дышать, а затем касаюсь панели над головой. Она находится ближе, чем казалось, как и панели по бокам. Свет начинает мерцать, и я наблюдаю, как стены оживают новыми надписями и диаграммами, вероятно, моими жизненными показателями.

– Чем я могу вам помочь? – спрашивает компьютер успокаивающим голосом.

– Мне требуется удалить инородный предмет, – указываю на переводчик в ухе.

– Пожалуйста, не шевелитесь. Наши системы просканируют вас, чтобы определить состояние здоровья.

Я опускаю руку и лежу, стараясь не двигаться. Озираюсь вокруг, поражаясь всем этим технологиям. Кровать в разы больше меня, думаю, даже крупная фигура Аехако могла бы здесь поместиться. Похоже, са-кхуйи не сильно изменились со времени крушения. Здесь есть подголовник, быть может, на случай если у пациента очень большие рога, однако для меня он слишком велик, поэтому просто поворачиваю голову набок.

– Наши датчики зафиксировали два инородных тела, – любезно сообщает мне компьютер. – Хотите, чтобы мы приступили к извлечению обоих?

– Д-два? – я заикаюсь от потрясения. – Что ты имеешь в виду?

– Наши датчики зафиксировали неорганическое соединение, прикрепленное к вашему органу чувств. Дальнейшее сканирование показало, что вы также заразились паразитом, обитающим на этой планете…

Ах, кхуйи. Я все время забываю, что племя Аехако потерпело здесь крушение и было вынуждено принять кхуйи так же, как и мы. Неудивительно, что компьютер рассматривает его как инородный объект.

– Я хочу оставить паразита и избавиться от этой штуки, – касаюсь переводчика. – От неорганического соединения, прикрепленного к моему, эм, уху.

– Пожалуйста, повернитесь на бок, чтобы мы могли детально изучить объект.

Я переворачиваюсь, и в следующий момент из стены вырастают механические руки и касаются переводчика. Они жужжат и стрекочут, и мне приходится прикусить губу в попытках не дернуться каждый раз, когда что-то стучит по металлу переводчика, посылая звуковую волну в мой череп.

– Объект идентифицирован, – сообщает компьютер. – Датчики показывают, что это стрбде грейдувп сципоурей, – компьютер издает череду неразборчивых звуков. – Хотите приступить к извлечению?

Никто не предлагает анестезию или какие-либо другие средства, чтобы заглушить боль. Я облизываю пересохшие губы.

– Будет больно?

Понятно, что в любом случае придется удалить переводчик, но хотелось бы знать, во что ввязываюсь.

– Датчики показывают, что оборудование вживлено в чувствительную нервную ткань. Потребуется некоторое время и усилия, чтобы удалить его без нанесения повреждений, но вероятность успешного извлечения без дополнительного хирургического вмешательства составляет 97 %.

Звучит обнадеживающе.

– Тогда давай приступим.

Кровать подо мной начинает жужжать и дрожать, а вокруг шеи оборачивается гладкий металлический ошейник.

– Что? – я вскрикиваю и дергаюсь, когда другие наручники застегиваются на одном из моих запястий и лодыжках.

– Кира, – доносится издалека приглушенный рев Аехако.

– Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, – предупреждает меня компьютер. – Вас удерживают для вашей безопасности. Малейшее движение может повлиять на результат операции. Вы все еще хотите, чтобы мы продолжили?

– Кира! – снова ревет Аехако, и я слышу грохот оборудования и сердитый писк компьютеров с другой стороны.

– Все в порядке, – кричу я слабым, прерывающимся голосом. – Со мной все в порядке! Компьютер, скажи ему, что со мной все в порядке.

Воцаряется тишина. Аехако больше не слышно, полагаю, это хороший знак. Стараясь не думать о стягивающем ошейнике, я заставляю себя расслабиться. Спокойно, это похоже на манжету для измерения кровяного давления. Только и всего. Никаких проблем.

– Пожалуйста, сохраняйте спокойствие во время операции.

– Хорошо, – я закрываю глаза, чтобы не видеть, как двигаются руки робота. Что-то гудит, и мое тело напрягается от прикосновения к переводчику.

– У вас чрезвычайно высокое кровяное давление. Хотите, чтобы мы включили успокаивающую музыку?

Звучит абсурдно, и я подавляю истерический смешок.

– Я успокоюсь.

– У вас еще есть какие-нибудь вопросы, на которые вы бы хотели получить ответ?

В этот самый момент мой желудок решает заурчать.

– Здесь есть поблизости закусочная? – пытаюсь пошутить я.

– Что такое закусочная?

Ох. Веду себя как ребенок! Теперь придется объяснять.

– Место, куда ходят поесть.

– На этом корабле есть три столовые. Однако в настоящее время запасы продовольствия и воды исчерпаны.

Разумеется. Потерпевшие крушение сакхи, надо полагать, опустошили все запасы.

– Сколько членов экипажа было на этом корабле?

– На момент посадки на борту находился один пилот и шестьдесят два пассажира.

Интересно. Механические руки гудят, штуковина в моем ухе дергается. Я еще крепче зажмуриваюсь, пытаясь расслабиться.

– Так в чем была цель той поездки? Во время которой корабль потерпел крушение.

– В уставе Се Килахи говорится: «Путешествие для тех, кто хочет обрести гармонию с природой».

Се Килахи, должно быть, название корабля. Звучит красиво.

– Гармония с природой? Это был… поход? – Если так, то у них выдался чертовски удачный поход. Возможно, они были группой единомышленников, желающих вернуться к истокам. Это бы объяснило, почему люди Аехако за триста лет перешли от передовых технологий к кожевенному делу и охоте.

– Что такое поход?

– Не важно. – Что-то снова дергает меня за ухо, и я спрашиваю, чтобы отвлечься: – Так какая погода будет на следующей неделе, Сири?

– Что такое Сири?

Я внутренне улыбаюсь своей шутке.

– Атмосфера этой планеты указывает на то, что до заката выпадет еще больше снега.

Ура! Никогда не думала, что буду так радоваться снегу. Быть может, это помешает маленьким зеленым человечкам приземлиться.

– Ты можешь сказать, есть ли в атмосфере этой планеты другой космический корабль? – стоит рискнуть.

– Подтверждаю. Сенсоры засекли инопланетный корабль в трех друмах отсюда.

Понятия не имею, чему равняется друма, но я надеюсь, это далеко.

– Сколько членов экипажа на борту?

– Шестнадцать.

Ничего себе.

– Ты можешь определить, что их шестнадцать? Серьезно?

– Так точно. Этот корабль подключен к спутнику, вращающемуся вокруг планеты, что позволяет бортовым компьютерам отслеживать и записывать информацию.

– И ты знаешь, сколько на этой планете са-кхуйи?

– Именно так. В настоящее время на планете насчитывается тридцать пять модифицированных сакхов и двенадцать модифицированных человек.

Хм. Интересно, для чего записывается вся эта информация? Прежде чем успеваю спросить, мое ухо резко дергают, и я вскрикиваю.

– Пожалуйста, не двигайтесь, когда начнется извлечение, – говорит мне компьютер успокаивающим голосом.

Затем меня пронзает ослепляющая вспышка боли, которая, кажется, проникает прямо в мозг, и мир погружается во тьму.

АЕХАКО

Мое сердце замирает, когда Кира снова появляется. Она, такая маленькая и беззащитная, неподвижно лежит на этой странной кровати, на ее ухо наложены окровавленные повязки. Металлическая ракушка исчезла, но Кира совсем бледна и без сознания.

У меня от