Худшие охотники за пиратами на Окраине - Скайлер Рамирез

— Нет, мы не хотим записываться на приём! — кричит Джессика с кресла второго пилота. — Просто скажи, если что-нибудь ещё сломается!

— Э-э, ладно, — отвечает он, и мне становится искренне жаль парня. Он совершенно не в своей тарелке, хотя, по правде говоря, я всё ещё пытаюсь понять, в чём вообще его тарелка. Чем он занимается, когда не одевает и не гримирует других людей? Я знаю, что Оуэн использовал его ещё и как своего рода технического гуру — по крайней мере, когда речь шла о взрывном импланте, который он вживил в шею Джессике и который, кстати, всё ещё там, хоть и деактивирован, — но это, казалось, было для Харриса скорее подработкой.

— Ладно, — говорю я, чтобы прекратить эту череду наездов на моего нового члена экипажа — ну, моего единственного члена экипажа, кроме Джессики. — Нарушение герметичности — это не так уж плохо, но нам повезло. Ни одна из этих мин не подорвалась особенно близко; если бы это случилось, наш маленький грузовик стал бы вечным дополнением к атмосфере Большого Бена.

— Или они не хотят нас убивать, а просто выгнать обратно на высокую орбиту, чтобы захватить, — говорит Джессика, и она, вероятно, права; от такого количества попаданий мин нас должно было разнести в клочья. Интенсивность взрывов, должно быть, сильно снижена.

— Но мы не можем долго здесь оставаться, — говорит Джессика, — иначе мы потеряем столько прочности корпуса, что даже не сможем выйти в космос.

Она права. Мы сейчас в любом случае в беде.

— Коммандер Лин, — говорю я, — сейчас самое время придумать ещё один сумасшедший план.

Я чувствую её испепеляющий взгляд, даже не рискуя повернуть голову, чтобы его увидеть. Но она не возражает, и я даю ей подумать, пока продолжаю бороться с управлением.

Наконец, она говорит:

— Простите, сэр, у меня ничего нет.

Опаньки.

— У кого-нибудь ещё есть светлые идеи? — спрашиваю я Кайлу и Харриса.

— Я думаю, нам стоит просто сдаться, — удивляет меня Кайла. — Это же лучше, чем смерть, правда?

Я игнорирую её, потому что она неправа. Одно из первых правил, которым учат в Прометеанском флоте при операциях против пиратов, — никогда не позволяй себя захватить. Сражайся до смерти. Пираты не славятся своей этичностью в вопросах пыток пленных, иногда просто ради забавы.

Но поскольку ни у кого нет полезных идей, это значит, что теперь моя очередь что-то придумывать. Мы такие покойники… опять.

И тут в глубине моего мозга словно зажигается лампочка. Такое со мной иногда случается, когда я в стрессе и всякая надежда, кажется, потеряна. Это как в старших классах, когда я отложил задание на последнюю минуту, а потом не спал всю ночь и написал довольно неплохое эссе на две тысячи слов о ранней экспансии человечества через призму видеоигр раннего пост-диаспорного периода. Иногда я лучше всего работаю под давлением. К тому же, в то время я был экспертом по видеоиграм.

— Ладно, — говорю я, отрывая взгляд от приборов ровно на столько, чтобы посмотреть Джессике в глаза. — Вот что мы собираемся сделать.

Глава 14

Побег и уклонение

Пятнадцать минут спустя мы готовы реализовать мой поистине дерзкий план. И я говорю «дерзкий», потому что мне надоело называть каждый наш план глупым и безрассудным. Но он именно таков, а может, и хуже. В прошлый раз, когда нам пришлось сражаться с превосходящим противником в космосе, у нашего корабля были оружие, броня и всё такое. «Странник», при всём своём очаровании, — простой грузовик. А тот пиратский корабль над нами — самый настоящий военный корабль, а это значит, что я оцениваю наши шансы на успех менее чем в двадцать процентов.

— Три, два, один, сейчас! — отсчитывает Лин, и я тяну штурвал на себя, отправляя нас вверх под углом в пятнадцать градусов, пока она подаёт больше мощности на маршевый двигатель — не настолько, чтобы снова воспламенить атмосферу вокруг нас, как раньше, но достаточно, надеюсь, чтобы вырваться из гравитационного плена Большого Бена.

Медленно, но неумолимо цифры высоты на моей консоли начинают расти. Проходит ещё тридцать минут, и газ перед нами рассеивается, открывая россыпь звёзд, когда мы вырываемся из атмосферы.

Затем что-то заслоняет эти звёзды, и пиратский корабль с рёвом несётся вниз, чтобы нас перехватить.

— Выполнить вторую фазу… сейчас! — кричит Лин, и я нажимаю командную кнопку на сенсорном экране консоли, которая отключает маршевый двигатель, а затем использую маневровые, чтобы перевернуть «Странник» через нос. Это занимает больше времени, чем обычно, даже при слабом сопротивлении воздуха на этой высоте, но всё равно работает. Как только мы показываем пиратскому судну выхлоп нашего двигателя, я снова до упора толкаю рукоятку тяги, не доводя до полной мощности, чтобы, надеюсь, не поджечь атмосферу, как раньше.

— Они преследуют! — кричит Лин, пока «Странник» скользит над верхними слоями газовых облаков Большого Бена. Здесь нужна идеальная точность, поэтому я не отрываю глаз от консоли и не реагирую на её слова.

Сигнал тревоги предупреждает о накоплении энергии на атакующем корабле — я, честно говоря, удивлён, что сканеры нашего маленького грузовика на это способны, — и я с помощью маневровых двигателей резко ухожу влево, как раз вовремя, чтобы увернуться от лазерного выстрела, который пролетает слишком близко. В голове мелькает едкое замечание про «на волосок от гибели», но я благоразумно держу язык за зубами. Остаётся только надеяться, что рассеивания сенсоров, вызванного газовым гигантом, достаточно, чтобы они не смогли захватить нас ракетой, иначе нам точно конец.

В нужный момент я толкаю штурвал вперёд, направляя корабль вниз и глубже в верхние слои атмосферы. Я достигаю желаемой высоты и некоторое время её поддерживаю. Мы больше не видим пиратов; то же рассеивание сенсоров, что в основном скрывает нас от них, делает то же самое и для нас. Но последний раз мы видели, что они всё ещё сидят у нас на хвосте и снижаются, чтобы оставаться позади. И я молюсь, чтобы они всё ещё были достаточно близко, чтобы нас видеть.

— Готовься! — кричит Лин без всякой надобности; я слежу за счётчиком на своей консоли, цифры на котором меняют цвет с жёлтого на красный по мере приближения к нулю. Когда они его достигают, я снова до