Как приручить дракона – 5 - Евгений Адгурович Капба

предмета, четыре отметки, больше власти над аттестатами чем у кого угодно в школе! История отечественная и всемирная (если по-земному говорить), обществоведение и география. Стоит ли удивляться, что десятиклассники взяли меня в плотную осаду? И в целом — это было хорошо. В целом они были молодцы, и зажимать отметки тем, кто старается, я не собирался. Но возникали и ситуации совсем странные.

— А если я получу десять за четвертую четверть, у меня девять за год выйдет? — спросил Борис Панченко, молчун из десятого «бэ».

Он хоть и молчун, но письменные работы пишет неплохо, и в карте действительно ориентируется. Так что по географии у него стоит по четвертям 8,7,7. И вот сейчас он ждет вердикта по четвертой отметке.

— Борис, — мне хочется выругаться, но я же — интеллигентный человек, и потому я вздыхаю. — Однако, у меня есть к тебе два вопроса, и первый из них: как ты себе представляешь десять баллов за четвертую четверть?

— Ну, вы можете спросить меня по карте, — хмурится Панченко и смотрит исподлобья.

Он вообще парень упрямый, если не сказать другое слово.

— Ты знаешь, что такое десять баллов? Это — знания сверх программы. Допустим, я спрошу у тебя что-то за пределами школьного курса, и ты мне все это покажешь и расскажешь. Допустим! Но это — одна десятка! У тебя в четвертой четверти отметок маловато, здесь ты болел, а здесь — на спартакиаду уходил, а тут — отмалчивался. Вот, смотри — в журнале стоит одна восьмерка и одна девятка. В целом — молодцом, сейчас я тебя спрашиваю, ты отвечаешь и если не тупишь — зарабатываешь девять или восемь, за четверть — соответственно тоже, и за год — восемь. Вполне себе нормально, так?

— Если вы поставите мне три десятки, то будет десять за четверть и тогда вы сможете поставить девять за год, — снова хмурится Борис.

Вот как это у них получается? Откуда у некоторых подростков такая бесовская уверенность в собственной правоте и в собственных силах? И ведь это очень не плохой парень, просто — поймал «клин» в мозгу и не хочет видеть очевидного… Придется доказывать в два действия.

— Давай, — говорю, — Сударь мой Панченко. Выйди к доске и покажи на карте две пещеры — самую глубокую в мире и самую протяженную.

Борис непонимающе смотрит на меня.

— Десять баллов — значит сверх программы, — я пожимаю плечами. — Ладно — вторая попытка. Покажи, пожалуйста, самую древнюю из известных и самую молодую Хтонические Аномалии. Опять мимо? Это тоже география, и тоже — сверх программы… Третий вопрос задавать?

— Георгий Серафимович, а можно что-нибудь нормальное? — он, кажется, начинал уже на меня злиться.

Ну, бывает… Спрашиваю:

— Итак, течения Эль Ниньо и Ла Нинья! Снова мимо? Борис, ты вправду думаешь, что я тебя попрошу показать столицу Арагона, самую высокую вершину Анд и Гольфстрим и поставлю три десятки? Ваши отметки — это то, над чем работать нужно целый год, а не один последний урок. Ты хорошо работал, и получишь в аттестат хорошую отметку — восемь баллов из десяти — за четверть и за год. Это — хорошо, а не плохо. Но выдающимися, чрезвычайными знаниями по географии ты не обладаешь, в творческой работе участия принимать не хочешь. Открою тебе секрет — в школе у меня тоже не стояло по географии «десять». Была самая обычная девятка, потому что я историю больше любил. Вижу — начинаешь на меня обижаться… Однако, последнее задание. Давай, бери мел в руку и пиши на доске: восемь плюс семь, плюс семь и плюс твои желанные десять. И дели на четыре. Что получается? Понял? И какой смысл в твоих обидах, Борис? Если хочешь потрясающий результат — нужно потрясающе работать долгое время, месяцы и даже годы…

И да, у меня на душе скребли кошки всякий раз, когда я не мог поставить ученика отметку чуть выше, поддержать и мотивировать его. Но, может быть, такой опыт ему будет полезнее, чем лишний балл в аттестате. Однако, жизнь такова и никакова больше!

* * *

— А пойдемте с нами фоткаться! — закричала Демочкина, вбегая в кабинет. — Мы фоткаемся на выпускной альбом!

— Что? — удивился я. — В каком смысле — фоткаться? Где все, Демочкина? У нас урок!

— Но Георгий Серафимович, он ведь последний! — она уставилась на меня как на умалишенного. — Последний урок!

— Вот именно… — нахмурился я.

Что за день сегодня такой, а? Сначала — Борис, потом — вот это. Вот как правильно поступить? Я вещал с трибуны, что урок — превыше всего, но и 10 «А» класс можно понять, всем хочется пофоткаться, а фотографы в период выпускных и последних звонков — персонажи весьма ценные, просто нарасхват, к ним на хромой кобыле не подъедешь, их время — дорого! Как быть-то?

— Так что, Серафимыч, идем фоткаться? — всунул голову в кабинет Вадим, а за ним — Ляшков.

— Не идем, а идёте, — решил я. — Вы все идете сюда, ко мне в кабинет.

— Это как? — удивились парни.

— Серафимыч хочет проводить урок, — трагическим шепотом проговорила Демочкина. — Представляете? Что мы скажем фотографу?

Десятый класс завалился в кабинет уже почти в полном составе и недоумевающе смотрел на меня. Вот так вот — вдруг любимый и замечательный учитель постепенно начинает превращаться в настоящего козла! Да? Нет!

— Зовите сюда вашего фотографа, — ухмыльнулся я. — Спорим — вы не придумали ни одной локации, ни одной позы, ни одного креатива? Вот, смотрите — офигенские карты, вот доска, мел, вот вам парты, вот учительский стол на который можно ноги закидывать… Давайте и урок проведем и пофоткаемся, а?

— О-о-о-о-о! — загомонил десятый «А». — А че? А давайте! А нормально же! Серафимыч, а можно типа мы вас к доске вызвали? А можно реально ноги закинуть? А можно вот портреты эти взять? А коллекцию минералов? Мы будем лизать калийную соль и гадать на глобусе!

— Возьмите глобус, ради всего святого, но оставьте в покое калийную соль! — взмолился я, но поздно — ребят было не остановить!

Фотограф — худой и стильный кучерявчик, в целом пребывал в шоке, но сильно радовался: все-таки сложно повторить эмоции, когда по-настоящему ищешь Суринам, Бутан и Белиз на карте,