Душа механизма - Андрей Александрович Тюняев

Антон перевёл взгляд на Нону, в душе ожидая от нее хотя бы прощальной поддержки. Но девушка уже заинтересовалась разворачивающейся драмой и полностью была поглощена ожиданием финального момента. Она всем своим телом подалась вперёд, подпёрла лицо рукой и так же, как Вейзель, не мигая, уставилась в сторону Антона. Юноша даже издалека увидел в её глазах те же самые языки адского пламени.

Такой интерес, явно садистский и кровожадный и явно направленный на ожидание зрелища гибели, возмутил Антона и разозлил его так, что юноша в очередной раз поклялся себе в разных вариантах мести относительно Ноны. И если раньше эта злость и эта месть испарялись после нескольких минут созерцания Ноны, то сейчас её жаждущие смерти глаза буквально насквозь прожгли какую-то особенно важную ячейку памяти в охваченном ужасом мозге Антона.

— Мы изменяем информацию… о состоянии «листа бумаги»… в данном конкретном пикселе, — продолжил Антон приобретающим уверенность голосом, лишь краем глаза посматривая на всё расширяющуюся пропасть. — Причём, мы не меняем информацию… о самом «носителе»… Наше изменение управляется… информацией о тех пикселях…. которые подлежат только лишь закрашиванию.

Крупный кусок сцены отвалился от площадки, на которой стоял Антон. Кусок упал в бездну, а оттуда вернулся ответ в виде огромного снопа ярких искр и нескольких клубов едкого дыма. Одногруппники в ужасе выдохнули, и это пронеслось по залу, как очередной злобный гул. Казалось, что все переживают не столько потому, что Антон устоял, а потому, что он не свалился в бездну вместе с тем огромным куском.

Нона переложила свою голову на другую руку, а её глаза расширились настолько, что стала видна сеть кровеносных сосудов. «Захлопни — высохнут», — злобно прокомментировал Антон, а мурашки, покрывшие от страха всю его кожу, испугались ещё больше и решили переместиться ближе к голове юноши — как бы спасаясь от того же жара, бушевавшего уже в непосредственной близости возле его ног.

«Не дождётесь», — буркнул Антон, а вслух произнёс почти ледяным голосом, злобно разбивая на отельные фразы длинное предложение:

— Также наше действие содержит информацию… об инструменте изменения информации… — это карандаш… О цвете его грифеля… О силе нажатия…

О стиле… О гарнитуре… О размере букв… Об их количестве… Об их порядковом номере в алфавите… И так далее!

После этой «азбуки Морзе» он замолчал, ожидая профессоров положительной оценки за очевидно правильное решение поставленной перед ним задачи. Но старцы молчали. Антону даже показалось, что они заснули. Он настолько был этим разозлён, что буквально заорал. И старцы встрепенулись:

— Продолжайте! — нейтральным голосом скомандовали они, демонстрируя полное безразличие к событиям, разворачивающимся вокруг Антона.

А земля с пятачка тем временем продолжала осыпаться. Антон опять сломался. Он снова плюнул на мечту о мести и полностью потерял самообладание.

Сам лист выбран…. исходя из специальных параметров, — теперь уже в полном ужасе тараторил Анти. — Он соответствует определённым требованиям… и содержит информации… о материале, цвете, плотности…. мятости или ровности…. размерах, запахе и шк далее. При этом…. как мы ранее выяснили…. сам материал листа… — это всего лишь информационная матрица…. а не материя!

Какой-то частичкой своего шарахающего в предсмертной панике мозга Антон удивился своему красноречию. Он опять остановился — потому что земля продолжала осыпаться, а эти ненавистные старцы снова, как дохлики, уснули.

— Не спать! — диким голосом заорал так, что вылетающие из огнедышащей пропасти искры испугались и поспешили вернуться обратно в пекло.

Но старцы не испугались, они лишь проснулись и дуэтом безразлично ответили:

— Да, мы слушаем, слушаем…

Но искры не спешили вылетать наружу. Они всё ещё боялись звериного рыка Антона. Тогда Вейзель, поправляя полу своего пиджака, махнул ей так, что из пышущей пропасти вырвался новый сноп огненных искр.

— Что ещё? — уже в откровенной панике выкрикнул Антон.

Он с ужасом смотрел на пропасть, уже не в силах оторвать взгляд. Сила гипноза бездны была таковой, что юноша вёл себя как кролик, самолично влезающий в пасть голодного удава.

Нона уже опёрлась на обе руки и даже перестала дышать. Она поняла, что осталось всего несколько последних мгновений, и её «тротуарная плитка» отправится в ад. Ничего более захватывающего в своей жизни Нона ещё не видела.

— Повтори им ещё раз! — вдруг громко прокричала Настя. — Проспали деды!

Эти слова Насти показались Антону холодным душем живой воды. Он пришёл в себя и снова перестал трястись:

— Повторяю!.. У нас есть лист бумаги и карандаш…. Мы можем составить его информационную формулу, или корректуру этого носителя… В неё входит информация об инструменте изменения информации…. в нашем случае это карандаш;… информация о цвете грифеля карандаша;… информация о силе нажата;… информация о стиле; информация о гарнитуре;… информация о размере букв и информация об их количестве;… информация об их порядковом номере в алфавите;… информация о материале листа и информация о цвете листа;… информация об изменении информации о цвете листа в данном пикселе…. то есть закрашивание;… информация о плотности листа и информация об изменении информации о плотности листа в данном пикселе…. то есть нажатие;… информация о мятости и ровности;… информация об изменении информации о мятости и ровности листа в данном пикселе…. информация о размерах листа;… информация б запахе… и так далее!

Последние слова Антон уже прокричал. Он в ужасе смотрел на пятачок, на котором еле-еле умещались две его ноги, и теперь уже с нескрываемой яростью заорал:

— Что ещё?

— Расскажи им о материи, которая лежит в основе носителя, — снова попыталась подсказать ему Настя.

Очевидно, что как таковой материи нет…. в своих рассуждениях мы обошлись без неё…. - уже в состоянии полубешенства, хотя всё ещё с неугасающей надеждой, выпалил Антон.

Но земля продолжала осыпаться, уже почти облившая кроссовки Антона.

Понятие «образа»! — крикнула Настя.

Аналогично дело обстоит и с понятием «образ»…. - сначала лихорадочно, а потом, успокоившись, стал объяснять Антон. Ему стало всё равно: — Рисунок — это информация об изменении информации о цветовом состоянии определённых мест рисунка. Фотография — это информация об изменении информации о наличии химических «веществ», то есть информация об информационных матрицах, описывающих химические элементы. Тоже в определённых местах «фотографии». Скульптура — это информация об изменении информации о геометрическом состоянии определённых мест материала. И, наконец, вещь — это информация о наборе информации о химическом составе материала, о цвете, запахе, географическом положении, принадлежности и другом. Список можно продолжать бесконечно. Но до какого-либо конечного понятия «образ», «вещь», «вещество» мы не дойдем. Окунёмся лишь в бесконечный процесс дробления информационных матриц… информаций о