Нил Гейман - Лучшее юмористическое фэнтези. Антология

— Спасибо! — сказал Уилбрахам. — Эти феи времени даром не теряют. Кажется, я вижу выход из наших затруднений, Этелинда, — продолжал он елейным голосом, потирая руки. — Не будем страшиться прихода завтрашнего дня и наступления срока этой треклятой старой закладной; напротив, желаю, разрази меня гром, чтобы завтра настало и эта чертова закладная была ликвидирована.

Это импульсивное высказывание привело к самому потрясающему результату. Часы в холле захрипели и зажужжали, и часовые стрелки завертелись со свистом, как будто стержень был только что смазан. Из-за восточного горизонта выскочило солнце, словно выпущенное из пушки ядро, и, прежде чем изумленные супруги смогли понять, в чем дело, часы в деревне пробили полдень, а сами они уже провожали из дому старого полковника Дигби, держателя закладной, причем Уилбрахам сжимал в правой руке бумаги, удостоверяющие полную ликвидацию этого ужасного документа.

— А сейчас, — объявил Уилбрахам, — я хочу это отметить. Что скажешь насчет скромного ленча, моя дорогая? Что-нибудь простое, но сытное — например, немного русской икры, устриц из Линнхэвен Бэй, настоящий черепаховый суп, водяную черепаху, нырка, салат из крокодилового мяса с грушами и апельсиновое желе на двоих, а?

— Прекрасно, Ричард, — ответила супруга, сияя от восторга, — но я не знаю, как нам приготовить здесь подобный пир. На рынке Диггвилля…

— На рынке? — презрительно переспросил Уилбрахам. — Зачем нам теперь рынки? Рынки мне не нужны. Я просто хочу, чтобы эта трапеза была организована прямо здесь и сейчас, готовая к…

— Ленч подан, сэр, — доложил высокий, величественный незнакомец, появившийся в дверях столовой.

— Ах, вот как? — сказал Уилбрахам. — А кто вы, собственно, такой, черт вас подери?

— Я главный дворецкий Корпорации Фей, состоящий у вас на службе, сэр, — вежливо ответил незнакомец, низко кланяясь миссис Уилбрахам.

Описывать эту трапезу нет нужды. Все, что перечислил хозяин в своем изысканном меню, было здесь, и счастливые супруги, у которых со вчерашнего вечера не было во рту ни крошки, воздали ей должное.

— Прежде чем ты предпримешь что-либо еще, Ричард, — сказала миссис Уилбрахам после того, как подали утку, — помнишь, сколько у тебя еще желаний из последних шести?

— Нет, не помню, — ответил Уилбрахам.

— Тогда лучше будет, если ты закажешь еще несколько, пока ты не увлекся этим восхитительным ленчем, — посоветовала осторожная женщина.

— Добрый совет, Этелинда, — обрадовался муж. — Подам-ка я заявку сразу на двенадцать дюжин. Нет смысла тратить время на пустяки, когда можно совершить земельную сделку, не пошевелив и пальцем.

— И еще… тебе не кажется, дорогой, — продолжала женщина, — что нам было бы неплохо завести несколько книг — нечто вроде Книги Учета Желаний, — чтобы в один прекрасный момент не превысить наш кредит?

— Этелинда! — воскликнул Уилбрахам с пылающим от восторга лицом. — У тебя самая деловая голова из всех, которые когда-либо украшала прическа!

Так все и началось. Приобрели кассовую книгу; в ее колонки, подобно поступлениям в обыкновенных долларах, Уилбрахам заносил свой доход в желаниях, а на противоположной стороне тщательно записывал их расход. Первая запись о двенадцати дюжинах желаний была сделана в тот вечер:

16 марта 19… вексель на предъявителя Американской Волшебной Корпорации, 144.

Вскоре за ней последовали другие; и к концу года Уилбрахам, умело пользуясь своими ресурсами, экономно расходуя прибыль от своего третьего желания, сумел заказать и исполнить более десяти тысяч желаний, и его когда-то ветхая ферма превратилась в одно из прекраснейших поместий в стране. На месте старого особняка возник дворец. Там, где когда-то амбары готовы были обрушиться под собственной тяжестью, теперь красовались полные скота хлева и великолепные маслобойни. Развалины конюшен исчезли, сменившись невиданно шикарными гаражами, где пыхтели автомобили всех моделей и мощностей, готовые отправиться в путь по дорогам Диггвилля — эти дороги по одному знаку Уилбрахама превратились в отличные шоссе. А в обитых плюшем гнездах птичников, возникших взамен прежних унылых курятников, ежедневно несли яйца тысячи кур, внося вклад в благоденствие своего хозяина Уилбрахама, яичного короля — именно так его называли отныне. Слава его гремела по всему миру, и ежедневно толпы туристов приезжали поглядеть на плодородное поместье мирового властелина поставок яиц. И, что самое лучшее, у него на счету по-прежнему оставалось четыре тысячи триста сорок семь желаний!

Главные воротилы финансового мира уже начали обращать внимание на это новое светило; постепенно обнаружилось, что их наиболее важные, тщательно выверенные махинации терпят неудачу самым неожиданным образом. Несмотря на их попытки стимулировать или притормозить торговлю, казалось, в действие вступила какая-то новая, незнакомая сила, сводящая все расчеты на нет. А когда магнатам стало известно, что всего лишь желание, выраженное вслух Уилбрахамом, заставляет ценные бумаги подскакивать к небесам или падать на самое дно, несмотря на все их усилия, то капитаны бизнеса серьезно забеспокоились.

— Завтра, — заявил Джон У. Мидас однажды вечером в клубе в разговоре с Уилбрахамом и его друзьями, — акции Международной Всеобщей Золотопромышленной упадут на тридцать семь пунктов.

— Не совсем так, полковник, — возразил Уилбрахам. — Они поднимутся на семьдесят пунктов.

— Да что вы говорите! А откуда вам это известно? — удивился Мидас.

— Так будет, потому что я этого хочу, — ответил Уилбрахам.

И назавтра Международная Золотопромышленная начала торги с 96 и 5/8, при закрытии эта цифра составила… 166 и 5/8, а те, кто смеялся над Уилбрахамом и играл на понижение, обанкротились. Полдюжины подобных случаев показали прежним властелинам Уолл-стрит, что отныне с Уилбрахамом следует считаться. Желая обезопасить себя, наиболее выдающиеся магнаты собрались однажды в доме мистера Эндрю Рокернеги, чтобы обсудить ситуацию.

В руках одного человека сосредоточилось слишком много власти, решили они — хотя, окажись кто-либо из них на месте Уилбрахама, он бы охотно смирился с подобной ситуацией. В результате встречи бизнесмены образовали комитет, единственным членом которого стал полковник Мидас; этот комитет должен был навестить Уилбрахама и посмотреть, что здесь можно предпринять.

— Вам, возможно, это неизвестно, мистер' Уилбрахам, — начал полковник, — но ваши частые вторжения в наш бизнес превращают финансы в занятие, полное неожиданностей. Скажите, за какую сумму вы согласитесь навсегда отойти от дел? Двадцать миллионов?

Уилбрахам рассмеялся.

— Надо же, полковник Мидас, — ответил он, — а я и не подозревал, что вы обделываете дела так по-деревенски. Вам бы не помешало сунуть голову под пылесос — мне кажется, в ваших мозгах завелась паутина. Вот что я вам скажу, мой дорогой сэр: я мог бы продать свой дар за миллиард, что приносило бы мне каждый год десять процентов прибыли с каждого доллара, да еще бы получал небольшой ежегодный дополнительный дивиденд, полагающийся держателям акций, — сто пятьдесят процентов. Зачем мне размениваться на двадцать миллионов?

— Да, теперь я вижу, что если бы вы захотели, то весь мир смогли бы прибрать к рукам, — уныло произнес Мидас. — И все же…

— Нет, весь мир мне ни к чему, — возразил Уилбрахам. — Если бы он мне был нужен, я бы давно его получил. Но это приведет лишь к тому, что придется платить большие налоги, да еще и содержать все это хлопотное хозяйство.

— Тогда на каких условиях вы согласны ликвидировать свой бизнес? — осведомился Мидас.

— Что ж, мы можем разделить мой дар между несколькими людьми, — предложил Уилбрахам. — Что вы скажете насчет Американского Синдиката Желаний, образованного с целью производства и продажи потребителям желаний длительного хранения: «Консервированные желания: сто единичных желаний за один доллар». А?

Мидас в возбуждении принялся мерить шагами комнату.

— Великолепно! — воскликнул он. — Мы все подпишем в моем офисе; облигации, акции, обычные и привилегированные; за — гм! — за сколько, вы сказали?

— О, думаю, что мы сойдемся на миллиарде, — ответил Уилбрахам. — Наличными.

Мидас поскреб затылок. В глазах у него появился блеск.

— Вы хотите передать нам контроль над своим даром? — уточнил он.

— Вы умный человек, полковник Мидас, — ухмыльнулся Уилбрахам. — Ответь я вам сейчас «да», я лишился бы своего могущества. Но я стреляный воробей, меня на такие уловки не поймаешь. Займитесь образованием своей компании, продавайте физическим лицам ценные бумаги по номиналу, заплатите мне мой миллиард, и я передам вам дела, оплата при доставке.

— Договорились! — сказал Мидас и отправился на Уолл-стрит, к капитанам бизнеса.