Убийство в приграничном замке - Волковский Андрей

– Мать, соизволь подождать в другой комнате. Это мужское дело.

Госпожа Арна явно хотела возразить. Все ее лицо, вся фигура выражали протест против повеления выйти из собственных покоев, пока сын будет тут выяснять что-то по-настоящему важное.

Однако лорд глухо повторил:

– Мать… – И старая госпожа молча удалилась.

Поджатые губы и прищуренные глаза выражали все ту же степень крайнего неодобрения, но спорить она не стала, поняв по голосу, что ее сын не в том настроении. А может, пыталась продемонстрировать чужакам, что, какими бы ни были отношения Фортитусов, семейство способно объединиться, если есть реальная угроза. Зачем демонстрировать это чужакам, Скай не очень-то понимал, но уже знал, что люди часто пытаются что-то доказывать посторонним и словом, и делом, когда доказывать на самом деле ничего и не нужно.

Торн распахнул дверь в спальню матери и сказал:

– Что еще интересного нашел, Флари? Рассказывай.

Голос лорда был почти вкрадчивым и очень многообещающим, неприятно многообещающим. Но Фларинен, кажется, не заметил этих тонкостей.

– Только тот флакон, что забрала госпожа, – устало отозвался распорядитель замка. – Больше ничего.

Фларинен уселся на стул возле кровати и сидел с таким видом, будто ждал новостей. Неизбежных и непременно плохих. Руки распорядителя безвольно лежали на коленях, спина ссутулилась, а лицо выражало усталость и тоску. Потухшие глаза, опущенные уголки губ и смертельно бледные щеки придавали мужчине вид смертельно больного человека.

Казалось, Фларинен долго и мучительно боролся с чем-то – и осознал, что проиграл.

Хотя, возможно, это последствия бессонницы. В конце концов, усталость, бледный вид и даже отсутствие должной почтительности – распорядитель не встал при виде своего лорда – еще не доказывают вину, в чем бы она ни заключалась.

Торн хотел что-то сказать, но его остановил Олет. Рыцарь подошел к своему господину и тронул его за плечо.

Когда Торн повернулся, Олет мягко сказал:

– Позволь мне поговорить с уважаемым распорядителем.

Лорд вздернул бровь, но спорить не стал. Чуть подвинулся, освобождая место в дверном проеме. Олет протиснулся в спальню, сделал пару шагов к Фларинену, потом пододвинул себе стул и сел почти напротив бледного распорядителя. Тот не посмотрел на рыцаря и вообще никак не дал понять, что заметил новое лицо рядом.

– Фларинен, – так же мягко заговорил Олет, – мы уже все знаем. Но нам неизвестно, что побудило тебя совершить то, что ты сотворил. Расскажи нам.

Распорядитель отрешенно покачал головой, не желая ничего рассказывать. Олет бросил быстрый взгляд на лорда и подмигнул. Тот еле заметно кивнул в ответ, и рыцарь продолжил:

– Торн считает, что ты просто поддался порыву. А мне кажется, что у тебя были веские мотивы. Кто из нас прав? Только ты можешь нас рассудить, без тебя нам не разобраться.

Фларинен наконец поднял голову и посмотрел на Олета. Потом покосился в сторону Торна, но так и не решился взглянуть на своего лорда.

Хрипло рассмеялся и сказал, непочтительно погрозив пальцем:

– Гладко стелешь, Олет! Хитрый ты лис! Сколько слежу за тобой, а так и не раскусил, что ты за тип. С Торном-то все ясно, – Фларинен почти небрежно махнул в сторону лорда. – А ты посложнее будешь. Вроде и не вор, и не жулик, и не блудодей, а все равно чую ведь, что ты не так прост. Ох, непрост!

Распорядитель снова рассмеялся, хотя сиплые звуки, которые он издавал, больше походили на карканье, чем на смех.

– Сколько ты не спал? – прозорливо осведомился Олет, оставив без комментариев слова собеседника о своей непростой природе.

– А как эти приехали, так и не сплю. – Фларинен глянул на Ская, и тому стало не по себе: взгляд распорядителя был одновременно рассредоточенным, как у человека, не спавшего несколько ночей, и в то же время острым, как у насторожившегося пса. Красные воспаленные глаза на белом лице делали Фларинена пугающе похожим на упыря.

«Упырь» между тем продолжал:

– Приехали, шастают, вопросы задают. Сам-то волшебник простак – его обхитрить раз плюнуть, – он жутковато хихикнул, – а вот помощники его, те похитрее будут. Ну, не такие хитрые, как ты, Олет, но все-таки непросты, нет-нет. Кучер этот, раз-раз – и вот уже все его своим считают. Знает, где посмеяться, где простачком прикинуться, а сам смотрит и небось господину все докладывает. Только вот господин-то у него простачок – вот незадача! Может, он и не кучер вовсе, а?

– Я тоже так думаю, – кинул Олет. – Тонко подмечено, Фларинен.

– Опять меня купить хочешь? Ну да, правильно: я на лесть податливый, да… А второй-то, второй! – Теперь распорядитель покосился на Ника. – Ты посмотри: стоит тут с каменной физиономией, мол, я не я. А между тем куда Медведь пропал, а? Говорят, вышел за стену с этим травником – и все, с концами! А еще говорят, что травники частенько не в себе. Кто их знает, что они там собирают в своих лесах, а? Травки всякие, грибочки… Подозрительно, ох, подозрительно! Я бы их не впускал в приличные дома, нет. А этот совсем чудной. Чую ведь, чую, что с ним что-то не так.

Красные глаза Фларинена снова уставились на Ская. Потом распорядитель перевел взгляд на Ника, а вот на лорда, стоящего еще ближе, он посмотреть так и не решился.

– Может, он не человек? – громким заговорщическим шепотом спросил Фларинен. – Или это он, Ник, на деле господин, а этого простачка они с кучером для прикрытия используют, а?

– Мы обязательно это выясним, – веско произнес Олет. – Так ты не спал, пытаясь понять, кто на самом деле наши гости и что им нужно?

Былая вялость покинула Фларинена. Теперь он суетливо ерзал, теребил края рукавов и беспрестанно оглядывался по сторонам, по-прежнему, впрочем, избегая смотреть на Торна Фортитуса.

– Да все понятно! – воскликнул он. – Зря, что ли, они то и дело Крея поминали? Узнали, что сюда, в Гарт де Монт, ниточки тянутся, и прибежали вынюхивать!

Голос Фларинена задрожал от возмущения. Надо же, подумалось Скаю, он, кажется, искренне уверен в том, что «прибежавшие вынюхивать» чужаки – злодейские злодеи. А причастный к исследованиям Крея Фларинен, видимо, сама доброта. Интересно, он руководствовался благородными целями возвеличивания дома Фортитусов? Или у распорядителя замка мотивы поинтереснее?

– А за ниточки, которые сюда тянутся, ты дергаешь? – вполне доброжелательно поинтересовался Олет.

Скай даже немного восхитился тому, как мастерски вел диалог Олет. Конечно, Фларинен явно и сам жаждал высказаться, но наверняка тот же Торн испортил бы признание, привычно полагаясь на свой авторитет и силу. А Олет действительно хитер. Если припомнить к тому же удивительную скудность его досье, то невольно закрадывается мысль, не коллега ли это из рядов Тайной службы. Возражение тут только одно: если бы агент уже работал в Гарт де Монте, господин Марк их сюда бы не отправил.

– Я! – снова хихикнул Фларинен. – Через старую госпожу, конечно, но я.

Торн шевельнулся, будто хотел вмешаться в разговор, и еле сдержался, возможно, буквально схватив себя за руку.

– Знаешь, – доверительно продолжил распорядитель, словно вдруг забыв об остальных присутствующих, – как ни умна госпожа Арна, а вовлечь ее в эту авантюру оказалось так легко, что просто смех! Стоило только намекнуть, что она сможет дать внуку то, что не сумел дать отец, – и все!

Фларинен в очередной раз зашелся хриплым каркающим смехом. Да уж, недосып вкупе с выматывающими подозрениями и страхом за свою если не жизнь, то безопасность уж точно способны любого довести до безумия. Уж раздобревшего на замковых запасах распорядителя наверняка. Уже довели.

– Все, конечно, знают, что старая госпожа и… господин так и норовят друг друга переспорить: кто больше значит для Гарт де Монта да кто больше для семьи делает, но все-таки так просто… – Фларинен укоризненно покачал головой.

– Значит, ты убедил госпожу Арну связаться с Креем и давать деньги на его опыты, чтобы сделать Рейнарда волшебником?