Тысяча ключей Мерлина - Tom Paine

раз верите в чушь! Простите, но у меня нет времени на эти бредни, меня ждет работа, — сказал я и, уже развернувшись, хотел идти в сторону метро.

— Если не веришь, я могу тебе доказать! — уверенно произнес Иваныч.

Я повернулся и посмотрел на него. Лицо его выражало уверенность в сказанном, и не было ни единой капли того, что он может быть сумасшедшим.

— Вот! — вновь произнес он, протянув кусок бумаги.

— Что это? Спросил я, посмотрев на кусок бумаги у него в руке.

— Это адрес квартиры деда. Я знаю, что ты сейчас спешишь на работу, но прошу тебя, приходи завтра после смены туда, и я тебе немного расскажу о жизни твоего деда.

Я посмотрел на кусок бумаги, потом в глаза Иванычу, потом вновь на бумагу, после чего выхватил ее из рук мужчины, засунул в карман джинс, кинув безразличную фразу:

— Я подумаю.

После чего я уверенным шагом направился к метро, изредка оглядываясь назад, наблюдая за тем, как мужчина продолжал стоять на том же самом месте, глядя мне вслед.

Его персона меня одновременно успокаивала и заставляла волноваться, но сейчас у меня есть проблемы посерьезней, которые не требуют отлагательств. Мне срочно нужны деньги! С этой мыслью я направился в бар.

Прибежав в бар за десять минут до открытия, я поймал внимательный и на удивление серьезный взгляд Топора, который, как и вчера, протирал бокалы. Я кивнул головой, после чего быстро переоделся и вышел в бар, сменив Топора, который уже, налив кружку пива, сидел за тем же самым столом, что и вчера, внимательно смотря на меня.

— Ты сегодня какой-то не такой, — сказал Топор, прищурив глаза, словно хотел заглянуть мне в душу.

Я, не поднимая глаз, протирал оставшиеся стаканы, ответил:

— Так, кое-что произошло дома.

— Я так и знал! — с радостью воскликнул Топор, затем ударил ладонью по столу.

Я поднял глаза на него, с трудом сдерживаясь. Сегодня он и его радость меня чрезвычайно бесили, как, наверное, и любой другой довольный человек. Неожиданно я кинул взгляд на его запястье правой руки. Вмиг у меня из рук выпал бокал, я едва успел его поймать, чтобы тот не разбился.

— Что-то не то? — спросил Топор, заметив мою неловкость и разглядывая меня изучающим взглядом.

— Нет-нет, просто выскользнул бокал, остались следы мыла, — сказал я, и чтобы прикрыть свое вранье, подошел к раковине и еще раз вымыл бокал.

Пока я мыл бокал, меня не оставляла мысль о том, что на запястье Топора была татуировка с ключом точь-в-точь такого же, что оставил мне дед. Придя в бар, у меня была мысль попросить денег у Топора в счет будущей работы на годы вперед, но, увидев эту татуировку, меня словно обдало холодом, и на коже проступили капли пота. Я даже сам не понимаю почему, то ли я поверил в ту чушь, что писал в письме дед, то ли то, что татуировка Топора была чрезвычайно похожа на ключ, то ли все вместе. Еще из головы не выходила встреча с Иванычем и его словами о правдивости всего, что было в письме. Мысленно у меня сложилось впечатление, что я начинаю сходить с ума, если всерьез во все это верю.

Домыв бокал, я быстро вытер его и достал ключ, внимательно разглядев его, освежив в памяти его вид. Заметив, что в бокале Топора заканчивалось пиво, я мимоходом кинул ему фразу:

— Еще пива налить?

— Ты словно читаешь мои мысли! — довольно ответил Топор, после чего допил остатки пенного топлива.

Налив полный бокал, я вышел из-за бара и вынес его Топору. Поставив бокал возле него, я незаметно уставился на татуировку на его запястье. Она была невероятно схожа с ключом вплоть до мельчайших узоров. Нет это не могло быть совпадение, думал я, возвращаясь обратно за бар, забрав со стола Топора пустой бокал.

Не успев захлестнуть мой разум мыслями, я вдруг услышал стук двери и увидел на пороге улыбающегося Пашу. Поздоровавшись с Топором, он уселся за барную стойку.

— Мы потом еще поговорим, — послышался голос Топора из-за спины Паши, после чего громкость музыки прибавилась.

— О чем вы там еще поговорите? — с улыбкой и тяжело дыша спросил Паша.

— Да неважно…рабочие моменты… — уходя от ответа, произнес я.

— Ну ладно. Так что там у тебя произошло? Давай рассказывай! — сказал Паша, внимательно на меня уставившись.

— Мама…у нее было что-то с сердцем, приступ, или как там это называется. Я возвращался с работы, когда встретил скорую, выносящую ее на носилках из квартиры.

— Охренеть! — удивленно выпалил Паша. — Как она сейчас? — обеспокоенно спросил он.

В бар начали заходить гости, заполняя неторопливо столики. К моей стойке начали подходить девчонки-официантки с заказами. Я наливал пиво и делал коктейли, выдерживая паузу перед ответом Паше. Отдав очередной заказ, я ответил:

— Она в больнице. Стабильное состояние, но ей нужна операция. Срочно нужна.

— Когда будут делать? — с интересом спросил Паша.

— Когда деньги достану, — ответил сухо я, наливая два бокала пива.

— Понял. А еще говорят бесплатная медицина. Много денег надо? — ухмыльнувшись, спросил Паша.

— Много…тысяч шестьсот… — ответил я, протирая бокал, полученный с мойки.

— Рублей? — с удивлением спросил Паша.

— Рублей, конечно! Если бы это были доллары, то… — ответил я, покачав головой.

— Все равно много! У вас есть деньги?

— Ты серьезно? Я в универе не ем, чтобы денег лишних не тратить, — сказал я, после чего, придвинувшись ближе к Паше, добавил, — и таскаю из бара еду по мелочи.

— Ну да, я как-то не подумал, — расстроенно ответил Паша, почесав макушку. — И что ты будешь делать?

— Пока не знаю, — ответил я, покачав головой. — Попробую попросить в долг у Топора.

— А может кредит взять?

— Ты серьезно? Кто мне его даст, тем более такую сумму? Я не работаю официально, мама на пенсии по инвалидности.

— Может несколько микрозаймов?

— Ага, а через два месяца они заберут нашу квартиру, — с издевкой ответил я, натирая очередной стакан.

— М-да, ситуация официально жопа! — сказал Паша, задумавшись на мгновение, после чего он поднял глаза, наполненные радостью, словно в его голову пришла гениальная мысль, — а что если попросить скинуться одногруппников? Они все при бабле, и что для них насобирать такую сумму? Для них это отдать деньги на карманные расходы на неделю, а может и меньше.

Остановившись протирать бокал, я поднял глаза на Пашу, с грустью ответил:

— Ты серьезно? Мы с тобой в группе за людей не считаемся, ты уж прости. Но бедность выстроила нерушимую стену между нами и теми одногруппниками, которые могут помочь.