Пять глаз, смотрящих в никуда - Елена Станиславская

оружие, – но направил его на борьбу со злом. Ядовитые речи сектанта не затуманили папин разум: он не захотел себе ни ангела-раба, ни других секретов. Зная отца, Полина понимала, как непросто ему дался отказ от сокровенных знаний. Десять лет он варил в сердце свое решение, пока оно не закипело и не обожгло изнутри. Теперь Полина видела: отец прошел непростой путь. Влекомый даром, он всюду искал потустороннее присутствие, и нашел – на свою беду. Встретил мертвого сектанта. Узнал тайны, способные свести с ума и отравить душу. Задумал убить своего потустороннего наставника. Оживил призрачную деву, оказавшуюся поклонницей Блока. Непредвиденно влюбился. Зачал ребенка. Пережил самоубийство возлюбленной… Стоило признать: отец прожил жизнь, которой позавидовал бы любой символист.

Полина закрыла дверь, как переворачивают последнюю страницу книги, зная, что главный герой мертв и автор не воскресит его по мановению волшебной палочки. Продышавшись, она села на пол. Надо было дождаться менделеевцев. Пусть забирают все себе. И это дело, и всю славу – в узких кругах сведущих людей. Полине ничего не нужно. Ей бы, право слово, поспать.

* * *

Дома пахло шуршаще-камышовым блюдом, с пылу с жару, и Полина удивилась: неужто Йося встал за плиту с поломанными запястьями?

– Как ты? – спросил он, выглянув с кухни. – Едем в больницу?

– Нет. Пескарь… в смысле Крынкин, перевязал меня, посыпал укропом и нашептал какие-то заклинания. А потом вызвал такси.

– Перевязал? – Йося, нахмурившись, вытер руки о фартук. – Крынкин – это такой длинный, который глазел на тебя на вечеринке?

– Что? Нет, он не глазел. – Полина мотнула головой и уставилась на его запястья: совершенно целые, без перевязки или гипса. – А что с руками?

– Ничего.

– Вы тоже не были в больнице?

– Да мы, Полина Павловна, – вступил опекун, – решили от нервов пропустить по стаканчику, вот и зашли в «Сердце тьмы», все равно ж были на Петроградке.

– По стаканчику. С переломанными запястьями. И с ребенком.

– Не только. С нами также были новая седая прядь, – он указал на свою голову, – несколько царапин, – рука переместилась на Жеку, – и одна большая психологическая травма на всех.

– А в «Сердце тьмы» вы, значит, повстречали Малявину? – догадалась Полина. – И не жалко вам девушку? На ней и так живого места нет.

– С ней все в порядке, – возразил Ипполит Аркадьевич. – Маша порвала со старой компанией, выздоровела, а ее бывшие друзья переметнулись в какой-то банальнейший бар на Жуковского. Так что она полечила Йосю почти без ущерба для себя.

– А еще мы встретили Остопова, – с довольной ухмылкой добавил компаньон. – Я ему врезал, сломал палец, и Маша его тоже починила.

«Мужчины», – коротко резюмировала Полина.

– Да вы, смотрю, не теряли времени даром, – сказала она, – пока меня два с половиной часа допрашивали члены Общества Менделеева.

– Что с призраком? Ну, в подвале? – осторожно спросил Йося. – Удалось поговорить?

Полина покачала головой:

– Он исчез.

– А труп отчима? – подал голос Жека, черкая карандашом по коробке.

– Его забрали. Наверное, передадут вашей матери.

Йося и Жека переглянулись и кивнули друг другу с видом людей, которым сообщили не самую важную бытовую подробность: о покупке хлеба или выпавшем снеге.

– Так, – сказал компаньон, – у тебя вроде больше нет проблем со мной и близостью… – он округлил глаза, – в смысле, со мной и едой. Короче, несу шакшуку, – и скрылся в кухне.

Полина подсела к столу-коробке, вытянула ноги и расслабила плечи. Взгляд скользнул по рисункам Жеки: на картоне появились новые скетчи. Отрубленные головы в пруду, серая рука с черными венами.

Вернулось и лицо с пятью глазами. Пожалуй, такие работы не стоило показывать детскому психологу. А вот педагогу по рисованию – можно. Чтобы оценил уровень и не занижал планку.

– Удивительно, Ипполит Аркадьевич, – Полина перевела взгляд на руки опекуна, – что ты ничего не сломал.

– А Мыш у нас неуязвимый, – расставляя тарелки с шакшукой, отозвался Йося, – как истинный столетний вампир. Точнее, стодвадцатипятилетний.

Ипполит Аркадьевич приподнял бровь и крякнул. Полина пожала плечами: то ли опять не уловила какую-то отсылку, то ли просто не поняла шутку. Отправив в рот душистое, тягучее и теплое, она подняла взгляд на Йосю – и зажмурилась от нахлынувших чувств.

– А как называется, – снова заговорил компаньон, подсев к столу, – что-то пробное, типа закуски или черновика? То, что делают вначале, чтобы потом приступить к основному?

– В экспериментах за такое отвечает подопытная мышь, – сказал Жека.

– Мм, как интересно!

Подперев подбородок, Йося с хитрым видом уставился на Ипполита Аркадьевича. Тот, на секунду оторвавшись от тарелки, смерил компаньона взглядом и снова принялся за еду.

– Для твоих лет, Мыш, у тебя удивительно хороший аппетит. – Йося почему-то опять заговорил про возраст, на губах играла странная ухмылочка.

Полина припомнила: компаньон уже не в первый раз проходился по годам Ипполита Аркадьевича, хотя ей самой тот совсем не казался старым.

– Выйдем? – Опекун не донес вилку до рта.

– А может, просто расскажешь что да как?

Полина настороженно повела глазами: с Йоси на Ипполита Аркадьевича и обратно.

– Что происходит?

Опекун, глядя Йосе в лицо, медленно покачал головой. Йося прищурился и, подумав, кивнул. Они словно невербально поговорили о чем-то, но Полина ничего не поняла. Либо слишком устала, либо речь шла о недоступных для нее вещах.

– Да просто, понимаешь, Полина Павловна. – Ипполит Аркадьевич тонко улыбнулся. – После всего случившегося я понял, что хре… щавель с два я тебя оставлю с этим прохвостом. Нет, на Жеку я еще могу положиться, но наш поваренок… – Он закатил глаза.

– А как же твоя старушка-мать? – нахмурилась Полина.

– Боюсь, маменька скончалась.

– Так тебе, наоборот, надо ехать – чтобы успеть на похороны.

– Боюсь, – с нажимом повторил Ипполит Аркадьевич, – маменька скончалась довольно давно.

Над коробкой-столом немножко повитало соболезнующее молчание, а потом Полина высказала неприятную мысль, пришедшую в голову по пути домой:

– У нас, господа, умер единственный заказчик. Да, Губернатор был подлецом, но, так уж вышло, он давал нам деньги. – Она отложила вилку и выпрямилась. – Я не знаю, как и где искать новые дела, к тому же… – глубокий вдох, – подумываю завязать с охотой на призраков. Следовательно, я не смогу платить вам.

– За прохвоста не скажу, но я с тобой не из-за денег, – патетично произнес Ипполит Аркадьевич и, подмигнув, добавил: – Исключительно ради жилплощади.

Йося взял Полину за руку, опекун возмущенно крякнул, но воздержался от замечаний.

– Не беспокойся, – компаньон улыбнулся. – Я умею лазить в окна, Мыш – взламывать замки. Проживем.

– Только давайте без маравихерских замашек, – строго сказала Полина.

– Да, – подключился Жека, – пора уже переходить на светлую сторону.

– Да что вы сразу! Я имел в виду, что мы можем помогать старушкам, потерявшим ключи